Мифы и Легенды. Тетралогия
Шрифт:
Глава 1 Бельский
Усадьба горела. Оранжевые языки пламени жадно лизали каменные стены некогда красивого и величественного, а сейчас полуразрушенного дворца. На внутреннем дворе, по которому были раскиданы окровавленные мёртвые тела защитников и нападавших, друг против друга стояли двое мужчин: один — светловолосый, в черной от гари одежде и со шпагой в руке, по клинку которой проскальзывали белые искры, второй — брюнет с холодным, надменным лицом, одетый с иголочки и вооруженный точно такой же шпагой. Объединяло этих людей лишь одно — ненависть, горевшая в их глазах.
— Я тебе обещал, что уничтожу твой род, Бельский? —
— Слишком много у тебя пафоса, Ваня, как и у всех Годуновых! — ответил Бельский, — И тебе, сволочь, не дотянуться до моей жены и сына! Лучше сражайся! Избавлюсь от тебя — избавлюсь от всех проблем. Надеюсь, у тебя хватит чести сражаться без твоих обычных подлостей? Ты ещё помнишь правила дуэли или уже забыл? Не удивлюсь, ибо подлости и коварства тебе не занимать!
Клинки столкнулись, выбив целый сноп белых искр. Спустя пару минут стало ясно, что брюнет заметно переоценил свои возможности. То, что его соперник был сильнее, мог увидеть даже человек, не разбирающийся в фехтовании. Но пока отчаянная защита Годунова спасала его, и он получил всего несколько царапин. Однако Бельский начал наращивать темп: видно, ему уже надоело возиться со своим врагом.
Судя по испуганному выражению лица противника, тот явно не рассчитывал на подобное сопротивление и понимал, что шансов нет, но сопротивлялся отчаянно, из последних сил. Но когда он чудом уклонился от очередного выпада, чуть не лишившего его жизни, выражение обречённости на лице Годунова сменилось неподдельной радостью. Это не укрылось от теснившего его Бельского, но было уже поздно — за ним возникла фигура в длинном плаще с капюшоном. Она вскинула руки, и в спину Бельского врезался огненный шар. В следующий миг огонь жадно охватил свою жертву, которая со стоном рухнула на землю.
— Вот так, Сергей! — Брюнет бросил презрительный взгляд на лежавший перед ним обгорелый труп старого врага и в сердцах пнул его. — Теперь у тебя остались только твоя жена да ублюдок-сын. Но мы быстро их найдем, поверь, и славный древний род Бельских останется только в исторических хрониках Империи… Как-то даже странно… — обратился он к приблизившейся к нему фигуре, которая поставила точку в дуэли. — Наконец-то он мёртв, а я испытываю лишь разочарование…
— Не удивительно, — послышался ответ. На Годунова, отбросив капюшон, преданно смотрела красивая молодая рыжеволосая женщина лет двадцати. — Так бывает всегда, — добавила она. — Уходят враги, и теряется смысл жизни…
— Наверное, ты права, — кивнул Годунов. — Найди мать с ублюдком и сотри, наконец, этот род в порошок. Таким образом, твой долг будет погашен. Справишься?
— Справлюсь, господин.
Женщина набросила капюшон и скрылась в темноте. Брюнет же убрал оружие и достал из кармана небольшой прямоугольный пульт. Через несколько минут перед ним в метре от земли завис небольшой флайер. Брюнет запрыгнул в него и взялся за штурвал. Сделав несколько кругов над усадьбой, словно любуясь горящими развалинами, флайер скрылся в начинающем светлеть небе.
Пять лет спустя
— Так, так… — Невысокий мужчина лет сорока в строгом костюме с аккуратной коротко подстриженной бородой и невозмутимым лицом опытного офисного клерка смотрел на меня каким-то оценивающе-презрительным взглядом, словно спрашивал: «Что ты сюда припёрся, болезный? Ты на себя хоть зеркало-то смотрел?».
Я его прекрасно понимал. Выглядел я совершенно непрезентабельно: футболка не первой свежести, видавшие виды линялые джинсы, короткий ёжик русых волос, небритое усталое лицо. Выглядел я на десять лет старше своих двадцати трех. И «Форест-Банк», в кредитном отделе которого я находился, был не первым банком, который я посетил за этот месяц.
— Стапанов Веромир Сергеевич, — произнёс мужчина, просмотрев несколько листов из папки, лежавшей перед ним на девственно чистом столе. — 2180 года рождения. Двадцать два года. Русский. Гражданство первой степени. На нынешний момент безработный…. Хм… Разрешите представиться номер триста восемьдесят три. Как вы поняли, я — работник кредитного отдела «Форест-Банка». Итак, вы подали заявление на кредит на сумму… — Он просмотрел ещё несколько листов. — Двести тысяч рублей. Молодой человек, это серьёзная сумма.
— Знаю, — кивнул я, стараясь быть немногословным. Все работники кредитных отделов в банках, в которых я побывал, походили друг на друга как две капли воды, даже в том, что им запрещали представляться своими настоящими именами и все они представлялись номерами. — Но я писал, на что мне нужен данный кредит…
— Да-да, операция вашей матери, Степановой Евгении Петровны, 2160 года рождения. Все справки есть. Ваше желание мне понятно, но настораживает предмет залога. У вас единственная квартира. Вы же знаете, что, согласно статьи номер двести восемьдесят девять Уголовного Кодекса Российской Империи, гражданин первой степени не может находиться на территории города Москвы, не имея постоянного места жительства. Если вы не выплатите кредит и квартира отойдёт банку…
— Выплачу, — заверил я его, стараясь вложить в свои слова как можно больше уверенности.
— Конечно… — скептически протянул он и вновь заглянул в документы. — Все так говорят. Хотя документы у вас, вроде, в порядке. А в чём причина, что вы выбрали именно наш банк? Я так понимаю, до этого вы были ещё в четырех.
— Мне ваш больше всех понравился.
Не говорить же, что в остальных мне просто отказали!
— Что ж, мы рассмотрим ваше заявление и дадим вам ответ в течение четырех дней.
— Хорошо, спасибо. — Я поднялся из-за стола и, пожав руку работнику номер триста восемьдесят три, покинул кабинет.
Оказавшись на улице, я отправился в больницу, где лежала мама, благо, до неё было минут двадцать пешком. В наше время мало кто ходит пешком, это совсем не модно. Автомобили и флайеры стоят недорого, поэтому на тротуаре, который тянулся вдоль улицы Николая Второго, на которой располагался банк, народу практически не было.
К своему стыду, дожив до своих двадцати трёх лет, я, хоть и имел права как любой совершеннолетний гражданин Российской Империи, но не имел ни флайера, ни даже обычного электромобиля. Считайте это моей причудой…хотя отчасти тут постарался отец, имевший какие-то предубеждения на этот счет. Так что к Золотой Молодежи я отношения не имел никакого…. Пока был жив отец, до семнадцати лет учился в Старшей школе (кстати никакой не элитной, а совершенно обычной, что было решением моего родителя) и именно этот факт был самым непонятным для моих друзей (или тех, кого я считал таковыми), а девушки тогда обычно, узнав, что у меня нет этого, как они считали, обязательного атрибута серьёзного мужчины, исчезали из моей жизни, несмотря на мой дворянский статус…Хотя не сказать чтобы я ими как-то интересовался. На балы я не ходил, делами аристократов не интересовался. Да и мои родители не горели желанием вводить меня в аристократический круг. Как говорил мне отец,