Юрген Лаос
Шрифт:
– Мы пометили все бутыли в хранилище. Интересный ход, неправда ли? Кроме того, Густ Лаос – единственный, кто мог иметь второй ключ.
– По правде говоря, мы первое время считали, что ключи сделал Свен. Так долго крутились вокруг них, что решили прийти к истокам и позаботиться о самих бутылях воды. Позже мы выяснили, что Свен был в сговоре с Густом.
– Что вы сделали с ним? – испугался Юрген.
– Свену давно пора было отправиться в священный лес к своим родным. Он забылся. Мы исправили это, подарив ему долгожданный покой.
– Не верю, – ошарашено проговорил Юрген. – Это
Лора не ответила, она была словно в трансе.
– И что же теперь? – спросил Юрген. Он почувствовал, что поднимается температура, голова кружилась.
Два темных человека поплыли у него перед глазами. Теперь они были похожи на бесформенные пятна. Повисло минутное молчание.
– Потому как воровство из хранилища представляет собой предательство, – начал нескладно первый, – то и наказание должно быть соответствующее. Оно распространяется на всю семью.
– Наказание смерть, – уронил второй.
– Что-что? – Юрген тут же пришел в себя. Он тряхнул головой, словно пёс, который вышел из воды. – Не понимаю, что вы говорите!
– Если солнце гаснет, то гаснет и все, что оно освещает.
– Густ Лаос будет закрыт под землю по его обычаям. Всех остальных, – второй обвел безразличным взглядом Юргена с Лорой, – отправят в священный лес, согласно нашим обычаям.
Юрген заметил, как один темный улыбнулся. Мальчик с усилием сжал трясущуюся руку в кулак и двинулся вперед, чтобы добраться до этого человека, до его желтой улыбки. Проклятая желтая улыбка. Она превращала все окружающее в омерзительную кашу. Эта желтая улыбка, насмешка.
– Юрген! – Лора схватила его тонкими пальчиками за рукав и держала несколько секунд, пока он не посмотрел в её сторону. Бедная Лора. Она дрожала, её губы шевелились быстро-быстро. Она спрашивала темных людей, сколько у них с Юргеном осталось времени.
– Казнь случится через два дня, – ответил второй. – Надеюсь, к тому времени мы найдем Густа Лаоса.
– Вам будет достаточно двух дней? – спросил первый.
– Достаточно, – быстро ответил второй, не дав сказать Лоре.
– К черту вас и вашу воду! – крикнул Юрген и, со злостью бросив бутыль в кладовую, завалился на стул. Два темных человека переглянулись и поспешно вышли из комнаты, оставив Юргена с Лорой наедине.
– Проклятье, где Густ? Он точно сбежал. Как он мог так с нами поступить? – обратился Юрген к Лоре, сдерживая слезы. – Я догадывался, что он от нас сбежит, но чтобы так подло…
– Это какая-то ошибка… или же нет, – очень тихо, почти неслышно произнесла Лора.
– Что вы говорите, матушка?
– У меня такое ощущение, будто все затонуло, погрузились под воду. Все унесла Река. Все погибло.
Юрген взглянул на мать: она не знала, за какое место удержаться взглядом. Ей было страшно.
– Не нужно так говорить, мы ещё наплаву, – лицо Юрген оживилось. – Действительно, мы ведь ещё можем… убежать! Они оставили нас здесь. Мы можем убежать!
– Мы никуда не убежим, – отрезала Лора. – Ты никуда не убежишь, погибнешь спустя день без помощи.
Она улыбнулась. В её улыбке была нежность, грусть и еще что-то. И это что-то пугало Юргена. Люди способны улыбаться от безысходности, что может быть хуже этого?
– Если Река считает, что здесь наш конец, значит он здесь, – она с трудом отвернулась и уставилась в угол комнаты.
– Нет! – крикнул Юрген. Внутри у него словно что-то щёлкнуло, и он выбежал на улицу, стирая со лба холодные капли. Ему казалось, что он сейчас умрет, что спустя минуту всему придет конец и останется одна темнота. Он бежал, проваливаясь ногами в жидкую грязь. Бежал и бежал, не оглядываясь. Сейчас было самым важным двигаться, не останавливаться. Он должен доказать всем, что вот он – Юрген Лаос – всё еще здесь, и этот Лаос хочет жить, очень хочет жить.
Он внезапно остановился, упал на колени и начал задыхаться. Он уже не верил, что выживет. Только смотрел на утреннее небо, смотрел и ничего не понимал. Спустя минуту он потерял сознание.
Глава VI
Два дня спустя
По мере приближения к реке, дорога сужалась, сдавливаемая серыми стволами. Юрген шёл позади, превозмогая боль в ногах. Он знал, что это была дорога в один конец; если он упадет в обморок, если его вновь захлестнет чувство приближающейся смерти, это ничего не изменит. Его дотащат до нужного места и утопят в реке. Назад пути нет, его не было никогда на этой земле.
Остановившись, Юрген повернул голову. Он стоял в самом конце улицы. Главная дорога представлялась ему толстым стволом, постепенно сужающимся и заканчивающимся на нем самом, а переулки – небольшими веточками, на которых виднелось по шесть-семь почек: так выглядели разбухшие от влаги деревянные дома. Шел крупный дождь. Он медленно стучал по земле. Прошел час пути, и на горизонте показался луг, овеваемый ветром. Это было как в сказке. Ветер касался плеч Юргена, срывал тоненькие веточки акаций, и мир вокруг трепетал. Пахло молодой жимолостью и влажной кожей.
Юрген взглянул на Лору, шедшую впереди. Она казалось ему полупрозрачной. В последние два дня она не притрагивалась к еде и не выходила из дома, только медленно двигалась по комнате. Она даже не шелохнулась, когда Юрген выбежал из дома и потерял сознание. Казалось, в тот момент, когда темные люди вломились в их дом, у неё внутри что-то лопнуло, порвалось.
Юрген ускорил шаг, приблизился к Лоре и нежно прикоснулся к её холодной руке. Лора обернулась и рассеянно уставилась вдаль. Она что-то пыталась сказать, медленно шевеля бледными губами. Затем её рука внезапно выскользнула с ладони Юргена, и она двинулась дальше, по-прежнему глядя куда-то вдаль и пытаясь что-то произнести.
У Юргена перехватило дыхание и защемило внутри. Один из темных похлопал его по спине.
– Мы нашли Густа. Скоро всё закончится, – сказал он. В этих словах слышались одновременно и радость, и… отчаяние.
Юрген поднял голову, посмотрел вокруг. Листья деревьев казались застывшими, как капли воды осенью. Ветер внезапно стих; все стало неподвижным, несущественным. Разве он должен идти вперед? Почему бы ему прямо сейчас не упасть на мокрую траву и не умереть наконец? Нет. Он должен был увидеть Густа, посмотреть ему в глаза и сказать, что это все по его вине.