Юрист
Шрифт:
– Сначала хочу освежить в вашей памяти права Миранды.
– Нет, – мягко остановил его Кайл. – Сначала я хочу увидеть ваш значок и какое-нибудь удостоверение личности.
Подобная настойчивость пришлась детективу не по вкусу. Он чуть поморщился, но молча вытащил из заднего кармана брюк кожаное портмоне, раскрыл его и со сдержанной гордостью объявил:
– С этой бляхой я не расстаюсь уже двадцать два года.
Кайл внимательно изучил бронзовый значок; судя по многочисленным царапинам, ему действительно было около двух десятков лет. На горизонтальной планке значилось: «Бенджамин
– А как насчет водительских прав?
Детектив сложил портмоне, из другого его отделения достал выданную в Питсбурге пластиковую карточку с цветной фотографией.
– Теперь, надеюсь, вы удовлетворены?
Возвратив ему прозрачный прямоугольник, Макэвой спросил:
– Какое отношение ко всему этому имеет ФБР?
– Предлагаю все же закончить с правилами Миранды. – Указательным пальцем левой руки Райт поправил очки.
– С этим мне все понятно.
– Не сомневаюсь. Еще бы – один из лучших студентов прославленной юридической школы. Весьма многообещающий юноша. – Бенни подтолкнул к Кайлу два типографских бланка, и, пока тот читал отпечатанный на бумаге текст, сам он на одном дыхании произнес сакральную заповедь: – Вы имеете право хранить молчание; все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде; вы также имеете право на адвоката; если вы не в состоянии оплатить его услуги, адвоката обеспечит вам правительство штата. Вопросы?
– У меня их нет. – Расписавшись на обоих бланках, Макэвой подвинул их Райту. – Разве что повторюсь: при чем тут ФБР?
– Поверь мне, Кайл, ФБР – это наименьшая из твоих проблем.
Крепкие руки детектива были покрыты густыми черными волосами, переплетенные пальцы неподвижно лежали на блокноте. Райт скорее ронял слова – медленно, властно, а не говорил. Сомнений быть не могло: он чувствовал себя хозяином положения.
– Вот что я предлагаю, Кайл. Тема для беседы у нас весьма серьезная, а часы тикают. Ты когда-нибудь играл в футбол?
– Да.
– Значит, так: пусть этот стол будет футбольным полем. Аналогия, конечно, посредственная, но сойдет. Ты находишься тут, вот твоя половина. – Ребром левой ладони детектив провел воображаемую линию перед ноутбуком. – Тебе необходимо преодолеть сто ярдов, открыть счет и выиграть, после чего тебя будет ждать заслуженная награда – свобода. – Ребром правой Райт отчеркнул вторую линию, рядом с толстой папкой. Расстояние между ладонями составляло около четырех футов. – Всего сто ярдов, Кайл. Ясно?
– Ясно.
Бенни Райт соединил ладони и плавно опустил их на лежавший в центре стола блокнот.
– Где-то здесь, когда ты пройдешь ярдов пятьдесят, я прокручу видеозапись, которая и является причиной конфликта. Ты вряд ли придешь от нее в восторг, Кайл. Начнет выворачивать желудок. Хорошо, если тебя не стошнит. А потом, если удастся, мы продолжим двигаться дальше, и когда ты достигнешь моей штрафной площадки, то почувствуешь облегчение. Ты вновь ощутишь себя золотым мальчиком, успешным юношей с прекрасным будущим и безупречным прошлым. Поверь мне, Кайл, позволь стать твоим проводником, твоим тренером, и мы вместе, плечом к плечу, доберемся до земли обетованной. – Правая ладонь детектива ласково прошлась по воображаемой линии.
– А что вы скажете об обвинительном акте?
Бенни прикоснулся к толстой папке:
– Он здесь.
– Когда я смогу ознакомиться с ним?
– Прекрати задавать вопросы, мальчик. Вопросы – моя прерогатива. Очень рассчитываю, что ты найдешь на них ответы.
Его акцент явно не был испанским. Может, какая-нибудь из стран Восточной Европы? Временами акцент детектива вообще пропадал.
Левая рука Райта легла на линию перед ноутбуком.
– Ну же, Кайл, пора. Начнем с начала, то есть с тебя самого. Согласен?
– Как угодно.
Детектив пробежал глазами верхний лист стопки, взял ручку.
– Ты родился 4 февраля 1983 года в Йорке, Пенсильвания. Третий ребенок и единственный сын Джона и Пэтти Макэвой. В 1989-м отец и мать развелись, тогда тебе было шесть лет. В повторный брак ни один из родителей не вступил. Все верно?
– Да.
Райт пометил что-то в блокноте и тут же обрушил на Кайла град быстрых вопросов: о членах семьи, датах их рождения, образовании, работе, местах жительства, увлечениях, вероисповедании, поинтересовался их политическими взглядами. Слушая ответы, он продолжал копаться в бумагах и ставить галочки. Досье было составлено толково, Бенни знал даже, когда в Санта-Монике появился на свет племянник Кайла – ему едва исполнилось два года. Покончив с родственниками, детектив вытащил из папки новую порцию бумаг. Макэвой ощутил первые признаки усталости, а ведь, судя по всему, это была только разминка.
– Хочешь что-нибудь выпить? – спросил Райт.
– Нет.
– У отца в Йорке юридическая практика. – Это больше походило на вопрос, чем на констатацию факта. Вместо ответа Кайл лишь кивнул.
За семьей настал черед Макэвоя-старшего: детали его жизни, карьеры, круг интересов. Кайл не раз был готов спросить: «Неужели все это так важно?» Но он упорно сдерживал себя. Было ясно, что информации у сыщика более чем достаточно. Кайл только подтверждал правильность собранных кем-то данных.
– Твоя мать – человек, так сказать, творческий?
– Да. Что там на поле? Где сейчас мяч?
– Ты продвинулся на десять ярдов. Чем она занимается?
– Пишет картины.
Минут десять было потрачено на жизнь Пэтти Макэвой.
Исчерпав тему родителей, Райт перешел непосредственно к подозреваемому. Кайлу пришлось вспомнить свое безоблачное детство, но без особых подробностей. Детали им уже известны, сказал он себе.
– Ты с отличием закончил среднюю школу, считался неплохим спортсменом, был скаутом. Почему ты выбрал университет в Дьюкесне?
– Мне предложили грант, как баскетболисту.
– Но ведь были и другие предложения?
– Да, парочка, из каких-то захолустных городков.
– Однако в Дьюкесне ты не слишком увлекался игрой.
– Да, в основном на первом курсе. А как-то на последней минуте финального матча порвал ахиллесово сухожилие.
– Была операция?
– Была, но подвижность ноги так до конца и не восстановилась. Я завязал с баскетболом и вступил в братство.
– О братстве мы поговорим чуть позже. Однако в команду тебя звали, так?