Юрий Андропов: реформатор или разрушитель?
Шрифт:
А Л. Веселовский, перед тем как уехать с концами в Швейцарию, успел еще написать и объяснительную (издержки, знаете ли, провала ГКЧП — при Андропове, конечно же, такого бы не случилось): «В ноябре 1990 г. по просьбе руководства ЦК КПСС (Ивашко, Кручина) решением руководства ведомства (Крючков и Бобков) я был переведен из ПГУ на работу в УД ЦК КПСС. Решением Секретариата ЦК КПСС я был назначен на должность зам. заведующего сектором по координации экономической деятельности хозяйственных служб… Основанием для моего перевода в ЦК явилась срочная потребность руководства УД ЦК создать подразделение, способное координировать экономическую деятельность хозяйственных структур партии в изменившихся условиях… Выбор пал на меня, поскольку по своему образованию
Была достигнута договоренность о периодическом информировании Бобкова о моей деятельности в УД ЦК КПСС» (Цит. по: [85. С. 218–219]). Итак, полковник Л. Веселовский поступил на должность замзаведующего сектором по координации экономической деятельности хозяйственных служб Управления Делами ЦК КПСС, в помощники был взят полковник А. Давиденко.
Забегая чуть вперед, расскажем об одном из самых кульминационных моментов войны против Советской власти: о выборах в местные представительные органы зимой-весной 1990 г. Такие вещи сейчас обходятся в «круглые суммы», но и тогда требовали средств.
Через Ф. Д. Бобкова осуществлялась операция по поддержке кандидатов рвущегося во власть «Демдвижения». Автор источника [86. С. 113] говорит, что операция проводилась силами 5-го и 6-го управлений, но, как мы увидим ниже, без ПГУ не обошлось. Был создан настоящий альянс между агентами КГБ, агентурой влияния и откровенно преступными элементами. Он поддерживался финансовой подпиткой как изнутри, так и извне. Один из советских контрразведчиков, пожелавший остаться неизвестным, рассказал, что каналы финансирования разработаны в КГБ. В городах Москве, Ленинграде, Горьком, Туле, Казани и других были созданы кооперативы и СП, которые заключили фиктивные договоры на поставку дефицитной продукции; эти товары были распроданы, а деньги распределены между кандидатами-«демократами». За рубежом были открыты фирмы, из СССР через СП были перекачаны лес, металл, нефть по демпинговым ценам. Часть «прибыли» была переправлена назад и отдана все тем же лицам. Предполагается, что так была прокручено до 100 млн. долл. Понятно, что по обыкновению часть разворована, но 20–25 млн. все же дошло до кассы кандидатов [86. С. 113–114]. К «счастью», денег было так много, что «демократы» не передрались.
Так, с агентурой, настроенной против партэлиты, более-менее что-то ясно. А сами-то наши партбонзы, они что — ангелы? Увы!
Проанализировав реакцию на разоблачения предателей и шпионов, можно отыскать любопытную закономерность. Как только в число виноватых и предателей попадало лицо из номенклатурного «истеблишмента», то ответный ход отличался более мягким вариантом наказания: так, например, 5 мая 1960 г. на дипломатическом приеме заместитель министра иностранных дел Я. А. Малик в состоянии алкогольного опьянения рассказал шведскому послу Рольфу Сульману о том, что пилот самолета-разведчика американских ВВС U-2, сбитого 1 мая 1960 г., Ф. Г. Пауэрс жив и предстанет перед судом, официально же было объявлено о его смерти и по замыслу Н. С. Хрущева об этом стоило молчать до самого суда — Я. А. Малику решением Президиума ЦК КПСС был вынесен только строгий выговор; В. Беленко — военный летчик, бежавший на истребителе МиГ-25 в Японию — мог в принципе не опасаться за жизнь и благополучие семьи: родители жены достаточно влиятельны, чтобы не допустить малейших неприятностей; А. Шевченко, бывший заместитель Генерального Секретаря
Скажите мне, вы сами-то будете защищать таких предателей? Вот-вот. Кому охота оставаться искренним адвокатом дьявола?
Любовь до гроба с диссидентами: зачем на посту председателя КГБ нужен был еврей? она же Глава Свидетельская
И все-таки, зачем требовалось проводить рокировку Семичастный — Андропов? Ведь первый ничем не мешал: бегал себе за смазливыми машинисточками из аппарата и все. Чем не ситуация для агентурно-оперативной игры со своим председателем?
У КГБ в его долгоиграющей игре против СССР должен был появиться союзник, на которого и нужно было потом спихнуть свою «викторию»: во всем виноваты антисоветчики. А мы? Мы тут ни при чем! Мы выполняли приказ Горбачева! И тут было столько возможностей: чужими руками искусственно созданных «антисоветчиков» расправиться с компартией и Советской властью, при этом скрытно дистанцируясь от такой публики.
Сами же «садовники диссидентов из Пятого управления» (выражение А. А. Проханова) тщательно прикрывали делишки подопечных: «О взвешенности и последовательности подходов КГБ к подобным ситуациям можно судить по такому эпизоду: в начале семидесятых годов в Москве прошло несколько демонстраций различного характера, основными лозунгами участников были: «Свободу религии!» (требования баптистов), «Свободу выезда евреев за границу!», «Никакого возврата к сталинизму!».
Каждый раз в ответ на эти акции принимались меры: пересматривали условия регистрации баптистских общин с целью их смягчения, стремились расширить возможности выезда евреев в Израиль и, конечно, старались убедить людей, что возврата к сталинским временам никто не допустит.
Андропов рекомендовал в таких случаях проводить очень осторожную и гибкую политику. А между тем находилось и немало сторонников жестких репрессивных мер. Например, предлагалось выслать из Москвы подстрекателей массовых выступлений и организаторов митингов.
По этому поводу состоялось совещание у Андропова, на котором присутствовали Генеральный прокурор СССР Р. А. Руденко, министр внутренних дел Н. А. Щелоков, начальник УКГБ Москвы С. Н. Лялин, два заместителя председателя КГБ — Г. К. Цинев и С. К. Цвигун — и я.
От московских властей выступил Лялин. По поручению первого секретаря МГК КПСС В. В. Гришина он поставил вопрос о выселении подстрекателей демонстраций из столицы. Ему возражали: подобные административные меры противоречат закону. Лялина решительно поддержал Щелоков, он предложил «очистить столицу», создав для этого штаб из представителей КГБ, МВД и прокуратуры.
— Это снова тройки? — осторожно спросил я. Руденко поддержал меня и стал спорить со Щелоковым. Тот настаивал на своем. Цинев и Цвигун молча ерзали на стульях.
Тогда я вновь попросил слова и попытался доказать, что это прямое нарушение законодательства.
— Что же ты предлагаешь? — спросил Андропов.
— Если у Лялина есть доказательства, что эти люди совершили преступление, пусть их судят по закону. Только суд может определить меру ответственности, — ответил я.
Но Лялин и Щелоков не сдавали позиций. Спор продолжался два часа, но мы так и не пришли к какому-то решению. Андропов закрыл совещание, предложил еще раз хорошенько все обдумать.
Нагнав меня в коридоре, Щелоков покровительственно, хотя и не без иронии бросил:
— А ты молодец, вот так и надо отстаивать свою точку зрения!
Цвигун, вытирая потный лоб, тоже с улыбкой похлопал меня по плечу, как бы в знак одобрения.
Я понимал значение их иронических усмешек. Гришин готов был любой ценой заплатить за спокойствие и порядок в столице, а этому «руководителю московских большевиков» лучше не становиться поперек дороги.
Зато я получил полное удовлетворение, когда мне позвонил Андропов.