Юрий Долгорукий
Шрифт:
– А вот такое!
– Да ничего у вас нет!
– А вот есть!
– Наверно, и сада-то нет!
– Есть сад, есть!
– А вот и нет!
– И абрикосы тоже растут!
– Вот и врешь!
– Сам врешь!
– Это я-то?
– Ты-то!
После этой перепалки они долго молчали, надувшись друг на друга.
Наконец Святослав не выдержал. Глядя на всадников, во главе которых под своими стягами ехали князья, он спросил:
– Кто этот боярин, что едет рядом с твоим отцом?
– А, этот! Суздальский тысяцкий Иван Кучка. Отец вызвал его по каким-то делам. А он на
– Какой разнаряженный! Прямо петух деревенский.
– Заносчивый, гнет из себя. На сивой кобыле не подъедешь!
– А чего ему перед нами, князьями, задаваться? Мы все равно званием выше его!
– Уж таким человек родился!
Вдали показались всадники. Они быстро приближались. Все напряженно следили за ними.
– Половцы! – наконец выкрикнул один из дружинников.
Да, это были половцы, извечные враги, при виде которых сжималось сердце и рука сама тянулась к мечу. Но сегодня особый случай. Степняки скакали навстречу русам не с тем, чтобы сразиться. Это был почетный караул, который должен был сопровождать русский отряд к ставке ханов.
Половцы стремительно проскакали мимо русов, резко осадили коней и пристроились рядом. Одеты они были в добротные овчинные полушубки, на головах – шапки, отороченные дорогими мехами, сверкало начищенное до блеска оружие и снаряжение, кони были подобраны один к одному, молодые, горячие. Не ударили в грязь лицом перед руссами половецкие воины, не осрамили своих ханов!
А вскоре появились и вежи – места стоянки двух половецких орд. На равнине теснились юрты из серого и белого войлока, они стояли вразброс, произвольно, где какому роду их поставить заблагорассудится; между ними виднелись телеги с поднятыми оглоблями, на которых висели хомуты вожжи и другое снаряжение; рядом гулял скот. Перед юртами толпился народ – молодые и старые, женщины и мужчины, все они выбежали посмотреть на русов, приехавших к ним не с войной и грабежом, а чтобы сосватать ханских дочерей.
Из толпы вышли ханы Аепа и другой Аепа, оба в вышитых золотом и серебром одеждах‚ высоких разноцветных колпаках. Оба хана были примерно одного возраста, сорока-сорока пяти лет, только Аепа был невысокого роста, поджарый, с живым смуглым лицом и веселыми глазками, а другой Аепа был высок, толстобрюх, с длинными вислыми усами.
К ним подъехали Владимир Мономах и Олег Святославич, соскочили с коней. Правители приветствовали друг друга легкими поклонами голов, а потом Аепа спросил:
– Добрая ли дорога выдалась русским князьям? Благополучно ли доехали?
– Спасибо, хан, – ответил Мономах. – Ровным снежком стелилась дорога к вам.
– Здоровы ли ваши родственники?
– Здоровы, хан. Здоров ли ты, хан?
– Слава богам, – ответил Аепа.
– А твое, хан?
– Болезни пока бегут стороной, – ответил другой Аепа.
После обмена приветствиями ханы пригласили русских князей в шатер, расположенный посредине стойбища.
Шатер был больших размеров, сделан из войлока и обтянут китайским шелком желтого цвета. Перед входом в него под навесом стояли два воина в красивой одежде; при виде правителей они замерли, точно истуканы. Внутри шатер был наполнен ровным приятным солнечным светом, по краям горело несколько костров,
– Прибыли мы к вам, уважаемые хозяева, не просто так, а как знатные купцы. Проведали мы, что имеется у вас дорогой и ценный товар и что хотите вы его продать. Захватили мы с собой купцов, которые согласны купить его по сходной цене.
Мономах начал сватовство по русскому обычаю, но умудренный жизненным опытом и кое-что знавший о жизни русов Аепа тотчас уловил скрытый смысл в сказанных князем словах и, щуря веселые глазки и поглаживая суховатой ладонью куцую бородку, ответил ласково:
– Не будем таиться от вас, что имеется у нас такой товар. Давно храним и бережем его. Но понравились нам наши гости, и мы согласны продать свой товар, коли купцы будут достойны его.
– Купцы – вот они, бравые молодцы, как на подбор! – Мономах указал на Юрия и Святослава. – Что, хан, можно еще найти в чужих краях лучше наших сыновей?
– Клянусь всеми богами, нигде не видел я краше и мужественнее воинов! – высокопарно ответил другой Аепа, поблескивая узкими коричневыми глазками. – Славные из них вырастут князья!
– Тогда нам с Владимиром хотелось взглянуть на ваших дочек, ханы, – вмешался в разговор Олег Святославич.
Аепа хлопнул в ладоши, все повернулись ко входу в шатер, замерли в ожидании. Юрий толкнул в бок Святослава, подмигнул:
– Сейчас наши будущие жены появятся. Не моргай, хватай самую красивую!
Вошли две девушки в нарядных одеяниях из шелка, расшитого различными узорами, их руки, шеи и уши были увешаны драгоценностями, волосы заплетены в мелкие косички. Одна из них была среднего роста, с милым личиком, вторая оказалась настоящей красавицей; она не опустила глаз, как первая, а смело, свысока оглядывала гостей, насмешливо скривив сочные губки.
«Вот бы мне такую жену! – восхищенно глядя на нее, подумал Юрий. – Такую озорницу я бы полюбил – по-настоящему!»
Как любить «по-настоящему», он, конечно, не знал; раньше с мальчишками они делили знакомых девчонок, даже тайно вздыхали по некоторым, но потом легко и быстро забывали… Но он слышал про настоящую любовь и теперь твердо уверен был, что с этой красавицей половчанкой у него она бы получилась.
При виде ханских дочек половцы зацокали языками, зашумели, громко заговорили, высказывая чувства восторга и восхищения. По лицам князей было заметно, что они тоже остались довольны. Потом оба хана подошли к своим дочерям, взяли их за руки и посадили рядом с княжичами: первую невысокую, с милым лицом – возле Юрия, а красавицу – со Святославом.