Юркины дожди
Шрифт:
В назначенный день свадьбы ей помогали соседки. Уж они ее бинтовали, затягивали шнуровку корсета, памятуя о тех прежних казусах ее болезни. А ну как от радости при встрече с женихом опять все слетит? И опять, кроме фаты, ничего на невесте не останется. Так Катерина готовилась к свадьбе с Валентином-красавцем, приезжим из отдаленного городка. Вот ведь, не оставила Катю судьба своими заботами! Новую любовь ей послала! И опять народ собрался вокруг дома Катерины, чтобы поглазеть, как оно все будет в тот самый момент, когда станет Катерина выходить из дома навстречу жениху. Спорили: помогут ли шнуровка и застежки? Некоторые ребята даже опять на деньги спорили. И не проспорили! И
Закончилось бракосочетание дня через три! Все Ругачево гудело! Но и этот праздник затих. И потекли их тихие, семейные дни. И вот они с Катериной живут себе поживают. Во всем-то у них лад. Всегда-то вместе и рядышком. Даже любимая развлекушка Валентина – побродить с металлоискателем по полю, где раньше была барская усадьба, – и та обоим нравится. Поэтому в поле с металлоискателем отправлялись в надежде найти что-то оставшееся от прошлого: монеты старинные, пуговицы, украшения. Всегда вместе, всегда рядышком! Валентин с металлоискателем поглаживал землю, а она рядом с ним, с сумкой на плече. В сумке термос рядом с ее сдобными пирогами и бутербродами. Болтают, бродят они. Металлоискатель попискивает. Целуются, милуются, дурачатся – и так почти каждый воскресный день.
Но однажды так запищал у Валентина металлоискатель, как чудище неведомое. И молодой муж Катерины, увлеченный писком металлоискателя, пошел на звук. Звук увлекал его, обещая клады закопанные. И Валентин уходил все дальше и дальше, быстрее и быстрее от зовущей его вернуться обратно Катерины. Точно пахарь, уцепившийся за плуг, затянутый и соблазненный плотью земли, хранящей в себе манящие драгоценности и богатства. Так он, как очумевший, бежал, вцепившись в ручку своего импортного металлоискателя, уже неподвластный голосу разума и крикам любящей Катерины. Скорость развил невиданную. Мчался, взметая по сторонам, точно волны, пыль столбом. Он мчался, пока не исчез за горизонтом. Бежала за ним и Катерина, но он точно в воздухе растаял. В какую сторону бежать за Валентином – гадала Катерина, запыхавшаяся, остановившаяся посреди зеленого луга. Кричала, звала Валентина. Но крик отлетал от нее и затихал высоко в небе улетевшей птицей. Так и не откликнулся, не вернулся Валентин. Исчез!
После этого Катерина вернулась в слезах к себе домой, горько сетуя на судьбу. Что и этого мужа не уберегла она! Рассказала в милиции, как ушел Валентин следом за своим металлоискателем. Объявили розыск, разместив во всех местных газетах фото Валентина, на котором он, счастливый, широко улыбался в день их с Катериной свадьбы. Сначала, правда, их свадебное фото скадрировали, то есть отрезали прильнувшую к нему Катерину, но и это не помогло. Не нашелся Валентин, хотя все Ругачево и все деревни вокруг были обклеены его улыбчивыми фотографиями.
Катерина хотя с годами и не молодела, но, становясь все старше, красоты не утрачивала. А даже напротив – словно все хорошела и расцветала. Не портили ее годы, словно не брали верх над нею. И потому приходилось ей в поисках своего женского счастья еще не раз то одну фату надевать, то другую – по новой, быстро сменяющейся моде. Украшая белыми цветами, стразами и кружевами свадебной фаты свои красивые, тяжелые каштановые волосы, она выходила всякий раз по большой и светлой любви, с надеждой на счастье.
Но каждый раз какие-то беды подстерегали и крали ее счастье. Чего только не случалось. То хозяйственный муж достался – автомобилист. И все-то у них ладно, но заболел муж странной болезнью: стал уменьшаться прямо на глазах! Становился маленьким, крохотным. А ведь – муж! Какая-то знахарка объяснила Катерине, что приключилась с ним эта беда от того, что все время возился со своей машиной. Заигрался, мол! А однажды посреди Ругачева заглохла у него машина. Он, конечно, полез чинить. Откинула капот Катерина. А муж к тому времени совсем скукожился. Полез чинить – и упал, махонький, прямо в карбюратор при всем честном народе. И затерялся там. Разобрали в «Сход-развале» всю машину до винтика, но мужа Катерининого так и не нашли. Обратно собирать машину не стали, так «на детали» и оставила ее Катерина и одна ушла домой, без мужа. А с другими такое случилось, и описывать не стоит, потому что все равно не поверите! Да стоит ли былое ворошить?! Только людей пугать!
Стала Катерина хоть и «жар-сок», но уже зрелая женщина, лет сорока пяти. Стены ее комнаты увешаны ее свадебными фото разных лет, но сама она одна-одинешенька! На одну фотку посмотрит и вздохнет, на другую – запечалится. За окнами вьюжит. Тоска. Метель завывает. И вдруг сквозь завывание вьюги послышался ей детский плач. Катерина сорвалась с места и побежала открывать входную дверь. А у порога в сугробе подкидыш лежит!
Схватила его Катерина! К себе прижала, чтобы согрелся кроха. И почувствовала, что теперь она счастлива как никогда. Внесла в дом малыша. В теплой ванночке помыла, в махровое полотенце завернула. Милует, ласкает младенчика. Хлопочет над младенчиком, но замечает, что он растет на глазах. Растет, пока за три часа не превратился в ее любимого Коленьку – самого первого мужа. Так и зажили они – опять вдвоем. А она, как женщина умная, ни о чем былом его не расспрашивала: где был, как жил? А потом оказалось, что если б и расспросила, толка не было бы! Не помнил он ничего. И вправду: с виду – красавец-мужчина, а поговоришь с ним – так словно он младенец новорожденный. Точно только что на свет народился. Но и на это махнула Катерина рукой. Живут как живется – и ладно! Какое ни есть, а счастье!
И вот как-то раз Катерина с Коленькой пошли к колодцу по воду. К старому и заброшенному деревенскому колодцу, потому что вдруг их насос сломался, перестал качать воду в дом.
Поднял ее муж из колодца полное битое алюминиевое ведро на скрипучем вороте с гремящей цепью. Стал переливать воду из него в их домашнее, чистое эмалированное ведро. Стал и второе ведро набирать. Катерина рядом стоит и лопухом от жары обмахивается. И вдруг окликнул ее по имени подошедший совершенно незнакомый дряхлый старик. И обратился к Катерине как к старой знакомой:
– Здравствуй, Катенька! Здравствуй, любая моя, голубка! Вижу, что не сберегла ты мне верность.
Коленька возмутился, поставив ведра на землю, крикнул старику:
– Дед! Ты что, сбрендил?! Проспись! Я ее законный муж – Николай.
А старик точно от мухи от него отмахнулся и продолжает с Катюшей беседу:
– Эх, Катюня, Катюня! Милая! И не такое бывает! Не всяк раз первому мужу со вторым изменушка, бывает и наоборот! – И ласково так говорит Катерине: – Дай мне, как прежде, из твоих ручек нежных умыться, Катюня!
Катерина, озадаченная высказыванием старого деда, умыла его. И он, ею умытый, молодеть стал. Преобразился на глазах. И стал красавцем Валентином – ее вторым мужем. Достал из-за пазухи ржавый металлоискатель и злобно отшвырнул его прочь от себя.
А то, что дальше началось в жизни Катерины, иначе, как чудом, назвать нельзя. В доме Катерины на окраине Ругачева, с резными по старинке наличниками и узорчатым мезонином на крыше, становилось все теснее и теснее от чудесным образом возвращающихся в дом всех ее бывших мужей.