Южная пустошь
Шрифт:
И это было правдой. Когда я жила в Нижнем городе, среди бедноты и продавала на ярмарке пиво и взвар, чтобы выжить, он первый догадался о том, кто я есть на самом деле. И именно он помог мне переступить через свои страхи и признаться Жерену, что на самом деле я принцесса, избежавшая смерти от рук заговорщиков, убивших моего отца.
Тому самому Жерену, который спас меня от разъяренной толпы в самые первые и самые тяжелые дни моей новой жизни, помог найти крышу над головой, получить у местных криминальных авторитетов разрешение на торговлю, открыть в харчевне бандитский
Тому самому Жерену, который считался лучшим наемным убийцей Грилории и получил от моего двоюродного брата, занявшего трон, заказ государственной важности: найти и убить беглую принцессу Елину.
Неудивительно, что я отчаянно боялась предательства.
Но все мои страхи оказались напрасны. После признания Жерен принял мою сторону, ведь к этому времени он уже стал мне верным другом. Я до сих пор доверяла Жерену больше всех остальных. К сожалению, сейчас его не было рядом, я попросила его остаться в Яснограде и присмотреть за юным королем, моим братом Фиодором.
Принцу было всего три года, когда я вытащила его из захваченного заговорщиками королевского замка. Я вырастила его, как своего сына, и до сих пор чувствовала себя больше матерью, чем сестрой. И до сих пор беспокоилась о нем больше, чем, возможно, следовало бы…
Сразу после завтрака мы с Дишланом спустились вниз, и сейчас глядя на нас никто не подумал бы, что утром мы проснулись в одной постели.
Я была королевой, а он моей незримой и незаметной тенью. За все годы, пока мы вместе, он ни разу не воспользовался нашей близкими отношениями, ничего не потребовал и не попросил. Даже тогда, когда на самом деле нуждался в помощи.
— Ваше величество, — герцог Форент встретил меня прямо у лестницы, и привычно поморщился, увидев Дишлана за моей спиной. Он терпеть не мог моего любовника, считая его наглым, безродным выскочкой. — У меня для вас очень интересные новости. Возможно, вам больше не придется просить деньги у вашего брата. Но прежде, чем продемонстрировать результаты Совету, я хотел бы, чтобы вы выслушали мой доклад наедине.
Я согласно склонила голову. Я слишком хорошо знала старого герцога. Если он настаивает на разговоре тет-а-тет, значит для этого есть серьезные причины.
— Хорошо, — кивнула я и сделала шаг влево, — прошу вас пройти в мой кабинет, ваше светлость. Дишлан позаботится, чтоб нас никто не потревожил и предупредит Совет о задержке…
Я не видела, но спиной ощутила недовольство моего телохранителя. Он не любил оставлять меня без охраны. Но я знала, герцог Форент не будет откровенным при Дишлане.
Мой кабинет располагался сразу за лестницей. Он был таким крошечным, что в нем с трудом помещался небольшой рабочий стол, шкаф для документов и книг и два кресла. Баронесса Шерши каждый раз подшучивала, мол, какое королевство, такой и кабинет у королевы.
— Прошу вас, — кивнула я, приглашая герцога присесть, — рассказывайте.
Герцог Форент невозмутимо достал из обшлага своего роскошного камзола сложенный в несколько раз лист бумаги и развернул.
На карте, слега испачканной грязью путешествия, рукой баронессы Шерши, были сделаны загадочные обозначения. Неугомонная старушка ни в какую не желала сидеть дома и сопровождала своего возлюбленного во всех походах.
— Как чувствует себя госпожа баронесса? — спросила я, не в силах отказать себе в удовольствии немного позлить герцога. В отместку за его пренебрежение к Дишлану.
У герцога Форента и баронессы Шерши тоже все зашло гораздо дальше, чем сам он хотел бы признать. На людях он по-прежнему презрительно кривился, изображая из себя высокоморального недотрогу. Но баронесса, которую в высшем свете называли «глупышкой Ирлой» и совершенно не зря считали весьма легкомысленной в любовных отношениях особой, в свойственной ей манере поведала мне такие подробности их интимной жизни, что я просто диву давалась. Никогда бы не подумала, что такой сухарь, как герцог Форент, может быть таким затейником.
Герцог мой вопрос не понравился. Он недовольно поджал губы и почтительно, как и подобает при общении с королевой, которой присягнул на верность, ответил:
— Благодарю вас за беспокойство, ваше величество, с госпожой баронессой все хорошо. Она вернулась из похода в добром здравии. Но я был бы вам благодарен, если бы вы запретили моей будущей супруге подобные путешествия. В ее возрасте это совершенно небезопасно…
— Будущей супруге?! — ахнула я. — Ваша светлость, вы женитесь на Ирле Шерши?!
Не знаю, что там за значки на картах нарисовала баронесса, но герцогу Форенту уже удалось поразить меня в самое сердце. Он, неловко теребя карту в руках, кивнул и с тяжелым вздохом произнес:
— Я знаю, общество нас осудит за подобный поступок. Мы уже давно перешагнули тот возраст, когда создаются семьи. Но это больше не может продолжаться, — внезапно его голо обрел твердость, — и мне пора признать, мы с Ирлой отлично ладим и очень давно живем как муж и жена. И, знаете, моя невеста совсем не так глупа, как всем думается. Она просто очень ловко скрывает себя настоящую под маской глупой и развратной старухи.
— Да, что вы говорите?! — округлила я глаза в притворном удивлении, еле сдерживая смех. А потом встала и вышла из-за стола чтобы обнять герцога Форента и поздравить его с таким замечательным событием.
Этот человек, бывший посол Абрегорианской империи, стал мне почти родным. Я много лет притворялась его дочерью, герцогиней Форент, которая погибла в темной и узкой подворотне Нижнего города незадолго до того, как мы с Фоидором оказались там…
Она решила сбежать из дома со своим возлюбленным, вместо того, чтобы выйти замуж за Абрегорианского принца. В жилах Абриты Форент текла кровь наследницы старшего из Древних Богов. Император мечтал вернуть силу Абрегора, потерянную много веков назад, в свой род. И ему было плевать на то, что невеста на добрый десяток лет старше его сына.