Южное направление

Шалашов Евгений Васильевич

Книгочеева отправили в кремлевский гараж снимать отпечатки пальцев. Будет ли от этого толк, нет ли, но лучше снять. Следы пальцев рук, изъятые с руля, можно и выкинуть, коли не пригодятся.

Чекисты допросили всех сотрудников Коминтерна, за исключением тех, кто не говорил по-русски. На Моховую, честно говоря, я бы и сам сходил, плюнув на желание оставаться «пауком», но Артузов не разрешил. Дескать — там и без тебя справятся, а ты наверняка начнешь о Наталье Андреевне расспрашивать — товарищ Аксенов это хорошо умеет, кто-нибудь да проговорится, потом могут проблемы возникнуть. Я вздохнул и согласился с Артуром. И впрямь, не стоит путать личное со служебным.

В Коминтерне

нас тоже ничем не порадовали. Да, был товарищ Бухарин, уехал. Ждали. Не дождались, начали звонить.

В редакцию «Правды» Артузов бы меня отпустил, но туда я сам не поехал. И супругу без меня опросили, и любовницу отыскали. Впрочем, долго искать любовницу Николая Ивановича не пришлось. Когда наши ребята явились в редакцию опрашивать членов трудового коллектива об их главном, она сама напросилась на разговор. Сообщила, что они с Бухариным собираются пожениться, но попозже, когда он разведется с женой.

Эсфирь Исаевна Гурвич, сотрудница «Правды». Я даже видел ее несколько раз. Еще бы, если девушка проживает в «Метрополе» в одном коридоре с Натальей Андреевной, да и я официально во Втором доме Советов обитаю, сталкивались. Красивая девушка, с боевым опытом, постарше меня года на три. А я и не знал, что она любовница Бухарина. Может, зря я Николая Ивановича к Наталье ревновал, и он приезжал в «Метрополь» не ради дочери графа Комаровского? Но была ли тогда красавица Гурвич его любовницей, тоже не факт.

Но, во всяком случае, бытовая версия похищения Николая Ивановича отпадала. Отпала еще одна версия, лично мне чрезвычайно понравившаяся — то, что Бухарина могли похитить из-за его причастности к денежным средствам Коминтерна и теперь хотят, чтобы Николай Иванович поделился. Увы, Артузов все испортил. Оказывается, товарищ Бухарин будучи заместителем Зиновьева не имел доступа к материальным ценностям, не мог трогать ни валюту, ни драгоценности, хранившиеся в подвалах. Откуда мы об этом узнали? Секрет. Впрочем, очень надеюсь, что если я им и поделюсь, то читатели секрета не выдадут. Артузов, хотя и не сказал напрямую (он тот еще жук, даже мне лишнего не скажет), но намекнул, что в Коминтерне у него есть свой человек занимающийся бухгалтерией. Еще бы у контрразведки не было своих людей в рассаднике шпионов — хоть наших, а хоть ихних. Как уж Артур его вербанул, на чем подловил, сказать не могу. Впрочем, стану исходить из того, что оный сотрудник Коминтерна сотрудничал с контрразведкой из идейных соображений. Про счета в заграничных банках коминтерновский бухгалтер сказать ничего не мог, но тоже вряд ли у Бухарина есть к ним доступ. Про деньги Коминтерна ходят разные слухи. Да, средства имеются, но они не настолько большие, чтобы раздавать чемоданы с драгоценностями без отчета. Даже я знаю, что Коминтерн финансируется не только из Советской России, но и из других стран. Правда, копейки. Из той же Франции получили лишь десять тысяч франков, из Британии — две тысячи фунтов, из США что-то около двадцати тысяч долларов.

Мы с Артуром восстановили два дня из жизни товарища Бухарина едва ли не поминутно, составив хронологическую таблицу событий и встреч. Беда только, что это нам ничего не давало. Ну, разве что для отчета перед вышестоящими товарищами, но им не отчет о работе нужен, а реальный результат, которого у нас нет.

Наличествовала пока одна-единственная зацепка — телефонный звонок самому Ленину. Если использовался коммутатор — похитители очень наглые. Если не использовали, то они технически грамотные. А кто мог быть и технически оснащенным, и наглым? Вот-вот, все упиралось в военное ведомство, в товарища Троцкого.

Эх, случись это в мое время, вычислили бы аппарат, а потом и звонившего в два счета, никакие хитрости бы не помогли. Но что плакать о том, чего нет? Увы, коммутатор тоже ничего не дал. Четыре барышни призванные обслуживать телефонную линию с Кремлем заодно и присматривали друг за другом, так что соединение с кем-то не осталось бы незамеченным. Значит, прямое подключение. Теперь придется трясти инженеров, монтеров. Трясли. Те только разводят руками — мол, технически возможно, но где подключали, что подключали и как, сказать не могут.

Нам с Артузовым надоело сидеть в кабинете, а от выпитого цикория уже подташнивало. Новоиспеченный начальник контрразведки первым нашел себе дело — отправился искать коменданта Кремля, чтобы заполучить от него чертежи телефонных линий. Не факт, что они вообще есть, но по правилам положено. С кремлевскими линиями связи вообще — черт ногу сломит, другую вывернет. Некоторые старые кабели закопаны в землю, кое-какие висят на столбах, новые, появившиеся после переезда правительства в Москву — тянули дополнительные линии, отбирая у москвичей «лишние» телефонные номера — «кинуты» по воздуху, прицеплены к крышам. Как-то даже субботник проводили, по установке новых телефонных и телеграфных столбов — тот самый, где товарища Ленина засняли с бревном, но проку мало. Комендант лишь кивал — всех специалистов на фронт выгребли, работать некому. Эх, Сталина на тебя нет, порядок бы быстро навел. Надо бы попытаться выяснить — где произошло соединение? Специалистов уже трясли, так что — это скорее акт отчаяния, но все равно, пробовать надо.

Артур, инженер по образованию, но специализация у него металлургия. У меня из прошлой жизни есть кое-какой опыт работы с телефонными линиями с установлением прослушек, но техническую часть всегда делали специалисты. Конечно, кое-что и я знал, даже принялся «втюхивать» Артуру про «крокодилы», с помощью которых можно подключиться к телефонной связи, про «лючки», а потом плюнул и отдал Артузову бывшего подпоручика Холминова. Этот, как-никак до войны закончил «техноложку», а потом служил именно по «электрической» части. Может, он что-нибудь подскажет?

— Надо бы как-то сказать Владимиру Ильичу — если станут звонить, то пусть он потребует доказательств, что Бухарин жив, — сказал я.

— Ты думаешь, он сам не догадается? — хмыкнул Артур, уже подходивший к вешалке, чтобы взять шинель. Вспомнив о чем-то, вернулся к столу.

И тут зазвонил телефон.

— Артузов слушает.

Мне удалось распознать, что звонившим был Феликс Эдмундович, но о чем говорил, я не расслышал.

Пока Артур разговаривал, я попытался отереть слезы, бьющиеся из глаз. Дорогие мои товарищи, на чьих биографиях я вырос. Уважаемые товарищи Ленин и Дзержинский, ну, почему вам никто не скажет, что обсуждать по телефону секретные сведения, это все равно, что напечатать их в газете «Правда», а еще лучше — шепнуть какой-нибудь тетке с Хитровки. Эффект распространения тот же самый, но трат поменьше. Или вы пока непуганые, считая, что ваши телефоны не слушают? Может быть, но я в это уже не верю. Просто плакать хочется с такими безответственными товарищами.

Впрочем, а у нас-то чем лучше? Товарищи в высоких кабинетах или топ-менеджеры госкорпораций, сплошь и рядом распечатывают секретные файлы — мол, так удобнее, поручают секретаршам вставить их в папку-скоросшиватель, а потом забывают папку в приемной. А уж про то, что бумажка с паролем от электронной почты клеится скотчем на стенку ноутбука или на клавиатуру, даже и говорить не стану — это вообще классика.

Артузов, далекий от моих причитаний, закончил разговор с нашим начальником и сказал: