Шрифт:
Часть вторая
Мужество вовсе не равнозначно отсутствию страха; первое включает в себя сознание опасности, второе – результат неведения
Эрих Мария Ремарк
Глава 1
Осень в этом году стояла необычайно тёплая, даже для Тбилиси. Красавцы платаны на проспекте Руставели играли багряными красками на фоне красивых зданий и вечнозеленых сосен и елей.
Выйдя из вестибюля метро,Гурам медленно шел мимо бывшего Дворца Воронцова, царского наместника на Кавказе, позже Дворца пионеров и школьников, а теперь Дворца молодёжи. Пройдя здание Парламента, напротив первой школы перешёл на другую сторону проспекта и спустился в Александровский сад. Как хорошо, уже не жарко, и ещё пока совсем не холодно, подумал он и присел на скамью. Не спеша закурил, открыл планшет и продолжил читать “Честь имею.Исповедь офицера Российского Генштаба”.
Гураму нравился Валентин Пикуль, он перечитывал его некоторые произведения во второй, а может и в третий раз.
Читал он долго, пока не стало смеркаться. Пора домой, решил Гурам, а то батарейка планшета скоро разрядится.
В детстве у него дома была большая и роскошная библиотека, которую бабушка стала собирать еще в начале двадцатого века, потом продолжили родители. Там были полные собрания сочинений классиков мировой и русской литературы, произведения современных писателей. Когда Гурам вырос, он продолжил пополнять библиотеку, привозил редкие книги из дальних командировок. А ещё, в те далёкие времена, было принято дарить друг другу книги на Дни рождения.
Потом пришли другие времена.
Гурам покидал Тбилиси на долго, иногда годами жил в других странах и городах, менял квартиры, и,как то незаметно, от библиотеки практически ничего не осталось. По-крайней мере сейчас у него в дома, кроме технических книг, инструкций и справочников, художественной литературы не было. За то был интернет, и все библиотеки Мира уместились в тонком планшете.
Вернувшись домой, Гурам ещё некоторое время продолжал читать, потом выключил планшет и поставил его заряжаться. Легко поужинал и лёг спать. Он был ярко выраженный жаворонок. Ложился рано, по ночам никогда не работал,не занимался даже перед экзаменами в институте. За то легко мог проснуться в четыре утра и засесть за работу.
Но сон никак не приходил. Он долго ворочался в постели, потом не выдержал, вышел на балкон и закурил. Опять нахлынули воспоминания…
Прошло полгода, как Гурам вернулся из своей последней поездки. С начала он прилетел из Лагоса в Москву, но пробыл там недолго. Получив в их посольстве паспорт гражданина Республики Лагос и солидное денежное вознаграждение, он внёс половину на свой счёт в Российском банке, часть отправил на свой счёт в Банк Грузии. Оставшуюся часть оставил себе наличными. Потом, через знакомых, решил сдать квартирантам свою Московскую квартиру сроком на один год, и улетел в Тбилиси.
В Москве ему не хотелось ни с кем встречаться, общаться или ходить по ресторанам. Хотелось побыть одному, переосмыслить события последних, достаточно напряженных, месяцев.
Работы не было. Никто ничего не предлагал, не просил провести экспертизу, не было даже простых проектов. Пообщавшись с коллегами, Гурам понял, что и они сидят без интересных проектов, а некоторые даже без денег.
Друзей у него в Тбилиси практически не осталось. Большинство разъехались по разным странам, от Северной Америки до Израиля. Изредка общались через мессенджеры, но чувствовалась разница в менталитете, слишком большая разница…
Те немногие, кто никогда никуда не выезжал из Грузии, то же оказались другими, не такими, как раньше. Их всех объединяли только детские или юношеские воспоминания. Оценки прошлого, настоящего, так и туманного будущего, были у каждого свои, порой противоположные. Кто то стал ярым коммунистом, кто то либералом или демократом, сам не понимая, в чем разница, встречались даже убежденные монархисты.Их жаркие споры и баталии Гураму были неинтересны.
– И я стал другой, и мы все другие, и Мир изменился, а только на одних воспоминаниях о прошлом дружбы не восстановить, решил для себя Гурам. Похоже наступил возраст, когда друзей начинают терять.
Он любил долго гулять по городу, вспоминая детство и раннюю юность. Тут гонял футбол с пацанами, там дорога в школу, здесь первый раз поцеловал одноклассницу, там подрался в соседнем дворе…
Иногда садился за руль и ездил на машине то за город, то на море или в горы.
Много читал, слушал любимую музыку, по настроению брал в руки гитару.
Так он приучал себя к одиночеству, боролся с недостатком общения, всё глубже погружаясь в себя.
За прошедшее время Гурам несколько раз говорил с Сашей, бывшем геологом “ЗанранСпецСтроя”, которого он спасал в Лагосе. Сейчас Саша работал в Институте Нефти и Газа в Красноярске, много мотался по тундре.
Суласит звонил обычно сам. Гурам старался не отвлекать заместителя министра пустой болтовней, хотя и очень радовался их встречам по Скайпу.
Несколько раз звонил Вахтанг. Такой же неугомонный, шумный и громогласный, как и полгода назад. Всё звал Гурама в сауну, попариться. Ты же теперь гражданин Лагоса, ну приезжай, пока меня отсюда не выперли! Лучше ты приезжай в Тбилиси, попаримся в серных банях на Майдане, отвечал Гурам.
Иногда тепло вспоминал своих “подельников”, Бая и Чана, мысленно желая им успехов.
Но Дарину запретил себе вспоминать. Очень было больно и обидно. Только блокнотный листок лежал под стеклом на полке в спальне, рядом с фотографией Гурама верхом на слоне.
Медленно тянулись дни, похожие один на другой, пока в один из октябрьских вечеров не зазвонил его домашний телефон.
Глава 2
Кто ещё там звонит, недовольно буркнул Гурам и прошёл в кабинет. Сейчас мало кто пользовался стационарными телефонами, предпочитая мобильные. – Да, слушаю Вас, по грузински спросил он, кто это?