Южный шторм
Шрифт:
Насмешливо-презрительное выражение самых прекрасных в мире глаз и угрюмый взгляд исподлобья её спутника выбивали из седла. Тей попытался повернуть разговор в другое русло.
– Ещё раз прошу об аудиенции наедине.
– Ладно. Кракен! Обожди в коридоре, но не уходи далеко. Алайны бывают весьма нескромны и настойчивы в своих желаниях.
– Ну, я ему желалку-то оторву и в пасть запихаю, - пообещал пират. На выходе он толкнул тея плечом и обдал тяжким ароматом, изобильно залитым одеколоном.
Рикас устроился на месте, освобождённом вонючкой, и сцепил руки на коленях, вдруг осознав, что не знает, как подступиться к разговору.
Мерный стук колёс был единственным звуком, нарушавшим тишину. Хели бесцеремонно рассматривала молодого гвардейца, нервно терзающего собственные пальцы. В конце концов, он нарушил гораздо больше приличий, вторгнувшись ночью и без приглашения.
Кстати – недурён собой. Жаль, слишком уж худощавый и низкорослый, как и остальные летучие дворяне веса пера, во Фроне девушка привыкла к более крупным мужчинам. Лицом больше похож на мать, а главное – не изрублен подобно отцу, если не считать забавной отметины на подбородке. Из-под тугого головного платка выбилась кокетливая рыжая прядь.
В красном гвардейском плаще, явно вымотанный полётом, сидит, смущается и молчит. Даже в погоне за поездом не оставил дома шпагу. Наверно, и спать с ней ложится.
У синьоров странные понятия о чести, думала Хели, они готовы удавиться из-за пустяков, но тот же князь Алайн, образец старомодных рыцарских нравов, подло расправился с отцом, вторично предал его в бою у Теландайна… и удивляется, почему ему платят той же монетой.
– Синьорина… Ваше Императорское Высочество…
О, у высокородного прорезался голосок? Ломкий какой-то.
– Не надо титулов. Что вам нужно?
– Объясниться. Я не хочу, чтобы вы уезжали с гневом в сердце.
Хели чуть не расхохоталась. Глупыш, что ты знаешь о моём сердце? Тем более – о его содержимом.
– Отец не вправе относится к вам плохо, что бы не произошло… У них сложные дела с вашим отцом… Это не рассказать в двух словах…
Рикасу не хватило бы и двух тысяч слов. Он запинался, блеял, и до девушки дошла причина его смущения. Бедный княжич влюбился в неё с первого взгляда! Возможно, в другой ситуации она бы и подумала, как использовать этот неожиданный подарок судьбы, завербовать в доме Алайнов своего агента. Но приказ матери был категоричен: в случае неудачи немедленно мчаться в Злотис и ничего не предпринимать. Поэтому Хели просто слушала.
Тей пересказал историю взрыва в Нирайне, где, в числе прочих, пострадал отец Хели, пусть и легко отделался. Повторение официозного мифа о виновности Терона Мея пробудило волну возмущения, но она сдержалась. Похоже, княжеский сын искренне верит в то, что ему внушали с детства.
Потом он начал распространяться о пленении в Арадейсе и спасении благодаря Далматису. Хели насторожилась. История, рассказанная отцу его самым доверенным помощником, отличалась во многих существенных деталях. И если матери и её мнению об обстоятельствах изгнания семьи с материка дочь верила безоговорочно, нынешний вице-император вызывал массу подозрений. Роль отца выставлена предельно неприглядно… Правда, о Тероне Рикас знает только со слов своего родителя, способного всё повернуть с ног на голову. Нужно непременно расспросить маму!
– Я верю, что отец никого и никогда не предавал. В последнем бою сражался за нас с Айной и сомнительного союзника – Далматиса, единственного на тот момент. И победил. Он любит маму, как никто, наверно, никого и никогда не любил, - пылающий взгляд молодого человека добавил: «а я смогу ещё сильнее…»
– Хорошо. Вы высказались. Можете улетать.
Тем более что любовную наживку уже проглотил. Пора подсекать. Потом, если мать позволит, использовать – письмами, случайной встречей, неопределёнными обещаниями, не влекущими обязательств, но создающими иллюзию надежды. Затем подтолкнуть к действиям в нужном направлении.
– Не хочу верить, что мы больше не увидимся.
– Как? Как вы себе это представляете?
– То, что я обещал в самом начале. Исправить сотворённое отцом. Вы не должны отвечать за ссоры наших родителей. Ваш ребёнок – тем более. Князь вынудил уехать на юг, я гарантирую защиту и покровительство в Винзоре, среди благородных людей, а не пиратской швали.
– Как вы все высокомерны, гордые теи. Недворяне для вас – черви и шваль. Я тоже?
– Ни в коей мере! – смешался Рикас. – Вы – настоящая принцесса. И я обещаю подобающее к вам отношение.
Хели испытующе глянула и нанесла главный удар.
– Я ни за что не соглашусь жить в одном городе с князем Алайном. Тем более в одном замке с Его Светлостью.
– Мы можем жить в любом другом месте!
Создатель, рождает же Икария идиотов, изумилась дочь пирата, не ожидавшая, что Рикас прыгнет в ловушку столь радостно и бесповоротно, не испытывая ни малейших колебаний.
– Что значит «мы», синьор? Вы собрались вступить со мной в брак?
– Хели едва сдерживала веселье. Сейчас ничего не стоит раздавить его единственным словом. И что останется от гордого самовлюблённого тея, сподобившегося перегнать паровоз? Если бросится с горя на рельсы, это будет справедливая месть клану Алайнов… Впрочем, сам он не виноват. Нельзя опускаться до их уровня. И мстить нужно тоньше. Как мама. Нет сомнений, синьора Иана выглядела так, словно змея ужалила её прямо в сердце. И боль от укуса не пройдёт никогда.
– … Конечно, готов! – продолжил нести чушь Рикас. – Признаю ребёнка своим, ведь в нём так и так наша кровь. Фактически – он мой брат по отцу, это называется «единокровный». Через годы никто и не вспомнит, что мальчик был рождён до брака!
– До брака? А как к нашему, простите, браку отнесутся князь и княгиня? Если вам плевать на мнение своих родителей, моими я дорожу. Молчите! Вы достаточно наговорили глупостей. Ваше заявление прекраснодушно, но безответственно. Вижу семейную черту Алайнов – желанием облагодетельствовать другого делаете его несчастным. Думаете, мне будет лучше в чужом городе с юным теем, оставившем службу, после родительского порицания с обеих сторон? Наконец, мы едва знаем друг друга.
– Но…
– Никаких «но». Я не вправе рисковать судьбой своего малыша ради скоропалительного предложения. Постараюсь, чтобы он вырос непохожим на Алайнов. Кракен! Проводи гостя на выход.
Привлечённый громким зовом, пират втиснулся в купе, и в нём сразу стало тесно. Рикас поднялся, задыхаясь от крушения надежд, как вдруг услышал последние слова, перевернувшие его мир и разогнавшие беспросветный мрак.
– Но, тей, должна сказать, что благодарна за пылкость. Вряд ли кто желал мне счастья так страстно и бескорыстно как вы.