За что платят мужчины

Колычев Владимир

Охранник поднялся, в два счета сократил расстояние до подиума, бесцеремонно оттолкнул пускающего слюни мужика. Мощный парень. Вроде бы и не амбал. Ну, рослый, ну, плотный, но не тяжеловес. При этом его, казалось, распирало от внутренней силы.

Уже через полчаса Веригин опускался в удобное кресло в приват-комнате. Появилась танцовщица Жанна, вдохновляя и возбуждая. Альберт реально захмелел, когда она опустилась на подлокотник его кресла, обвив руками голову. От нее пахло шампунем и свежими духами. Похоже, девочка успела принять душ, освежиться перед выходом в приват. Если в «Эльзасе»

так принято, то, вне всякого, это клуб очень высокого уровня, и место ему в Москве, а не мимо.

Жанна обняла его всего лишь на мгновение, вспорхнула и закружила в танце. Альберту казалось, будто он идет по минному полю. В конце концов, он не вытерпел, схватил Жанну за руку и почти выкрикнул:

– Пять тысяч!

Она остановилась и вскинула брови, возмущенно глядя на него.

– Евро!

Жанна покачала головой.

– Десять!

И снова отказ.

– Пятнадцать! – На этот раз в его голосе прозвучало сомнение. Пятнадцать штук за час-два горячей любви – это слишком.

Жанна уловила это сомнение и кивнула, соглашаясь на цену, пока он не передумал, а потом опустилась к нему на колени. Через пару минут снова вспорхнула, зазвучала музыка, и «шоу» продолжилось, правда, ненадолго. Она как будто боялась, что созревший плод сорвется с ветки раньше времени…

Похоже, Жанна была помешана на чистоте: едва остыв после бурной встряски, она скрылась в ванной. В квартире, где она принимала клиентов, царил идеальный порядок, ни пылинки, ни соринки. И постельное белье пахло утренней мятой.

В комнату она вплыла легкой грациозной походкой, прекрасная нагота на ней смотрелась как вечернее платье на светской львице. Даже Маша со своей красотой, стремящейся к совершенству, меркла перед ней. Альберт больше не жалел о тех деньгах, с которыми уже мысленно расстался. Не убивать же Жанну из-за пятнадцати штук?

– Кэша нет, могу скинуть на счет, – сказал он.

Жанна качнула головой, ее больше интересовала наличность. И сразу. Тогда Альберт вынул из бумажника с десяток пятитысячных купюр и протянул ей:

– Это аванс, остальное потом. Телохранитель подвезет.

– Телохранитель? – в раздумье проговорила Жанна. Казалось, она сомневалась в том, что у Альберта есть и деньги, и телохранитель.

– И телохранители есть, и охранное агентство.

– У кого агентство?

– У Веригина.

– У Веригина?

– Знаешь такого?

Жанна напряглась, пытаясь вспомнить, но лишь качнула головой.

– Зато Сударя знаешь! – уязвленно проговорил он.

– Как я могу Сударя не знать?

– Так вот Веригин еще круче! Ему в этом городе принадлежит все! Даже мэр! Даже полиция!

– А Веригин – это ты?

– Хочешь, и ты будешь принадлежать мне?

– Хочу, – спокойно сказала она. И, немного подумав, добавила: – Только это тебе будет дорого стоить.

– Сколько?

Жанна саркастически усмехнулась, приподняв брови. Она не какая-то дешевка, чтобы назначать себе цену. Ей интересно узнать свою реальную стоимость.

– Двадцать пять тысяч евро. В месяц. Устроит?

– В клубе я зарабатывала…

– Не зарабатывала ты больше, – усмехнулся Альберт.

– Ну, иногда случалось…

– Это если клиент щедрый попадался… Тебе нравится работать проституткой?

– Нет.

– Тогда будешь работать горничной.

Альберт мысленно поздравил себя с удачным решением. Не станет он разводиться с Машей, всего лишь накажет ее. Приведет в дом красотку-горничную и будет потрахивать ее тайком. А Маша пусть подозревает, пусть терзается.

Даже если Жанна откажется, Альберт найдет себе другую служанку.

– Где горничной? – не поняла она.

– Ну, можно в секс-шопе – живым манекеном, а можно у меня дома.

– Ты это серьезно?

– Серьезно… Даже я сам еще не понял, насколько все серьезно.

Он снова усмехнулся, представив, как Жанна будет разгуливать по дому в костюме горничной из секс-шопа. Или это слишком? В конце концов, он серьезный человек.

Под кабинетом гудит музыка, танцуют девочки, оттягивается народ. За стеной – снова девочки, но уже в привате, в более тесном общении с клиентом. А где-то, разбросанные по всему Подмосковью, работают бордели, девочки обслуживают мужиков по полной программе. Бордели, сауны, притоны. И даже порностудия… Торговля женским телом приносила Сударю большие деньги. А он не уставал их считать и складывать на офшорный счет. Когда-то мечтал, надеялся дожить до сорока, а потом выйти на пенсию за счет личных сбережений. Дом на Кипре, огромная белоснежная яхта… Дожил. Но не остановился. Теперь решил дотянуть до сорока пяти. Повезло: не убили, не посадили. Сейчас Сударю – сорок семь. И нет никакого желания останавливаться. Офшорный счет уже распух от бабок, а он продолжает рисковать свободой и жизнью. И уже понимает, что нельзя останавливаться. Он же самому себе не будет нужен, если угаснет интерес к жизни. А это и случится, если он отойдет от дел.

В кабинет вошла Эльза – роскошная телка, лучшая танцовщица. Эльза из «Эльзаса» – это до сих пор звучит.

Сударь сидел на диване перед огромным телевизором, на экране которого отображался главный зал. Глянул на Эльзу, вытянул правую руку по спинке дивана, приглашая в свои объятия. Но Эльза мотнула головой, опустилась в кресло за приставным столом и сказала:

– Нашлась Жанна.

– Да? – с интересом глянул на нее Сударь.

Его пацаны искали, не могли найти Жанну, а Эльза раз, и в дамки. Кто ж ее так продвинул? Может, Малахов завербовал? С него станется. И найти Жанну Малахов мог. Уголовный розыск в Новогорске работает четко, и опера там борзые… Или это Малахов увел Жанну? Его лейтенантишка увел у Сударя красавицу Виолу, а Малахов мог запасть на Жанну… Может, взорвать ментовку? Чтобы всех разом!

– У Веригина она.

– Веригин, Веригин…

Разумеется, Сударь знал, кто такой Веригин. Этот козел, по сути, занимал его место. Это Сударь должен был заниматься вывозом мусора, благоустраивать город, возиться с коммуналкой и прочей хренью, которая оплачивается из бюджетных фондов. Но Сударь сосредоточился на девочках, и Веригин оседлал «свято место».

– Малахов его за бабу «закрыл»… – кивнул Сударь.

– Освободился. И сразу к нам. Жанну на ночь купил. А потом к себе домой увез.