За гранью долга
Шрифт:
— Я, Аурон Утерс, граф Вэлш, клянусь служить короне и народу Элиреи не из страха или выгоды, а так, как того потребует честь нашего рода и моя совесть…
— Я, король Элиреи Вильфорд Четвертый Бервер, принимаю вашу клятву и обещаю, что буду защищать вас и ваши интересы так, как того требует долг, честь и совесть сюзерена… — встав с кресла и приложив к сердцу правую руку, отчеканил король. И, выхватив из ножен короткий церемониальный меч, прикоснулся им к плечу своего нового вассала. — А теперь, господа, я бы хотел обсудить кое-какие нюансы наших дальнейших планов…
Глава 19
Барон Велсер
Выйдя
«Скоро осень… — мелькнуло у него в голове. — Бесконечные дожди, непролазная грязь, сырость, сквозняки и простуда… Это Утерсу-младшему скоро будет все равно, какая в Арнорде погода, а нам… нам придется с ней мириться…»
— Вы решили пройтись, ваша милость? — возникший перед ним сотник Внутренней стражи молодцевато щелкнул каблуками.
— Да… — кивнул барон. — Хочу посмотреть, как идет подготовка к появлению в королевской ложе его величества…
— Все, как полагается: ставни уже заколочены, на крышах выставлены арбалетчики, скрытни [24] уже в толпе… — затараторил воин. — На балконе имения графа Олеро выставлены два мечника. Гостей графа досматривают на входе…
— Спасибо, сотник… Однако я все-таки все проверю сам…
24
Воины Внутренней стражи, переодетые в гражданскую одежду и работающие в толпе.
— Простите, ваша милость! — сообразив, что начальник тайной службы пребывает не в самом лучшем настроении, воин мгновенно замолк. И не стал навязываться в сопровождающие. Мало того, дождавшись, пока барон двинется с места, он быстренько куда-то исчез.
«Не дурак… — подумал Велсер. И неторопливо двинулся в обход площади. — Впрочем, во Внутреннюю стражу таких и не берут…»
…К появлению короля готовились действительно как полагается: воины личной охраны Вильфорда Четвертого без каких-либо подсказок со стороны делали все, что было предписано инструкциями. Любая точка, с которой можно было бы выстрелить в сторону королевской ложи, была взята под контроль; четверо чрезвычайно серьезных десятников заканчивали личный досмотр латников городской стражи, обычно выстраивающихся по периметру эшафота. И добросовестно изымали любые предметы, которые можно было бы метнуть. Пара личных телохранителей короля крутились около трона, то и дело бросая оценивающие взгляды на позиции арбалетчиков, замерших на крыше королевского дворца. Не обращая внимания на то, что высоченная и широченная спинка трона гарантированно защищает короля от любого выстрела с крыши…
«Интересно, много скрытней будет работать в толпе сегодня? — подумал барон. И усмехнулся: — Впрочем, какая разница? Сколько бы их ни было, своих они просто не замечают. А, значит, граф Меддлинг сможет посмотреть на казнь и убедиться, что я качественно выполняю наши договоренности… Мда… А ведь он действительно оказался прав: увесистый кошелек с золотом открывает любые двери и уничтожает любые принципы…»
— Хотя… нет. Не любые… — вслух пробормотал барон, посмотрев в сторону эшафота, на который в сопровождении стражников из Последнего Приюта как раз поднимался граф Утерс и его оруженосец. И продолжил, но уже про себя: «Этих уже не перевоспитаешь… С ума сойти, этот мальчишка совершенно спокойно стоит рядом с той самой плахой, на которой ему отрубят голову! И не показывает никаких эмоций! В таком юном возрасте — и такие железные нервы!»
В отличие от своего сюзерена, оруженосец графа чувствовал себя гораздо менее спокойно. Поглядывая то в сторону королевского балкона, то на мотающуюся на ветру петлю, то на чудовищный топор Жака Оттса, торчащий из деревянной колоды рядом со столиком с пыточным инвентарем, он периодически кусал губы и судорожно сжимал и разжимал кулаки.
«А этот — вполне нормален: выдержки хватило только на суд. Значит, когда его потащат к виселице, гарантированно сломается… Впрочем, неудивительно: оттуда, с эшафота, все видится совсем по-другому… Наверное…» — философски подумал барон и, проигнорировав мрачный взгляд графа Утерса, брошенный в его сторону, неторопливо зашагал в сторону особняка семейства Олеро.
Добравшись до переносного деревянного щита, перегораживающего выезд на улицу Каменщиков, начальник тайной службы снова остановился — за временным заграждением, сдерживающим собравшуюся толпу, уже колыхалось бесконечное море из человеческих голов.
Как ни странно, людей, одетых предельно легко, на этот раз было сравнительно немного: надвигающееся на город ненастье заставило завсегдатаев забыть про то, что стражники обычно первыми пропускают на площадь тех, в чьей одежде невозможно спрятать оружие. Поэтому большинство взяло с собою плащи.
«До казни еще три часа, а зрителей уже видимо-невидимо. Неужели смотреть на чужие смерти настолько интересно? Или это зрелище придает хоть какую-то остроту их бесцельному существованию? Падальщики, самые настоящие падальщики!»
— Па-а-астаранись!!! — заметив, что начальник тайной службы остановился рядом со щитом, один из воинов городской стражи перевернул свое копье тупой стороной вверх и слегка наклонил его в сторону толпы.
— Не надо… — отрицательно мотнул головой Велсер. — Я туда не собираюсь…
— Как скажете, ваша милость… — пожал плечами солдат. И тут же вернул копье в нормальное положение.
— Господин барон! Может, пройдем на балкон? — мотнув головой в сторону Оловянной улицы, шепотом поинтересовался сопровождающий его телохранитель: — Там горожан запускать начали… Как бы они нас не затоптали…
— Да… Эти могут… — криво усмехнулся барон и, посмотрев в сторону «счастливчиков», сломя голову несущихся к эшафоту, и, естественно, не увидев среди них графа Меддлинга, зашагал обратно к дворцу.
— О-о-о! Ваша милость! Посмотрите — сам Жак Палач появился! И, как обычно, не успев залезть на эшафот — сразу к своему Кровопийце! Сейчас начнет проверять его остроту. Интересно, зачем?
— Осужденный должен умирать с одного удара… — пожал плечами Велсер. — Тому, кого не приговорили к пыткам, лишние мучения ни к чему…
…Как обычно, попытка не смотреть на начальника Последнего Приюта не удалась: его алый колпак и белоснежный плащ бросились в глаза сразу же, как барон кинул взгляд в сторону эшафота. И, как обычно, при виде этого человека по спине начальника тайной службы тут же пополз неприятный холодок. Чтобы не показывать телохранителю свое волнение, Велсер сделал вид, что задумался, а потом, заставив себя успокоиться, негромко пробормотал: