За гранью разума

Деревянко Илья Валерьевич

– Едрена вошь!!! – Середа вовремя распластался на полу. Предназначенные ему пули злобно вгрызлись в деревянную панель на стене.

Т-р-р-р… т-р-р-р… т-р-р-р… – Продолжал палить чеченец. – Т-р-р-р-р-р… Собаки неверные! Не возьмете!!! Т-р-р-р… т-р-р-р…

– Куда ты, на фиг, денешься, урюк, – фыркнул Игорь. – Патроны-то у тебя кончаются. Давайте по-хорошему. Иначе светошумку [11] под нос получишь!

В ответ прозвучала отборная брань (частью на русском, частью на чеченском языках). Затем зазвенели разбитые стекла. Укоризненно глянув на напарника, я, перепрыгивая через ступеньки, помчался на первый этаж.

11

Светошумовая граната (военный жарг).

Игорь, проверив комнату, последовал за мной. Прыжок гиганта оказался на редкость неудачным. Судя по всему, он хотел приземлиться на пышную, взрыхленную клумбу. Однако малость не рассчитал и попал на твердую, утоптанную площадку возле крыльца. При падении он переломал себе большинство костей и в настоящий момент напоминал жертву ДТП. Кровавая маска вместо лица, неестественно вывернутые конечности, слетевшая со ступней обувь…

– Жив… пока! – проверив пульс на шее, с некоторым удивлением констатировал я, достал прибор связи и набрал код прибора Рябова.

– Слушаю, – хрипло отозвался разбуженный генерал.

– Нападение на особняк Гомолова. Из трех нападавших – два «двухсотых», один «трехсотый». [12] Еле «теплый», без сознания, – отрапортовал я.

– А вы как?

– Живы, здоровы. У Гомолова, правда, слуга по башке получил.

– Его состояние?

– Врачам решать. Но, по-моему, ничего страшного…

– Понятно, ждите. – Владимир Анатольевич дал «отбой».

– Ёкорный бабай! – виновато пробормотал Середа! – Накосорезил я дальше некуда! Надо было с ходу отключить гориллу, а я, дурак, выпендриваться начал. И вот, пожалуйста, результат! – Игорь умолк, сцепив зубы.

12

«Двухсотый» («груз двести») – на военном жаргоне означает убитого. «Трехсотый» («груз триста») – раненого или покалеченного.

– Не переживай. С кем не бывает! – утешил я расстроенного напарника. – Тем более, сдается мне, наш засранец хорошо знает, КТО прислал к нему «горных орлов».

– С чего взял?! – вскинулся полковник.

Я повторил последние слова застреленного мною боевика.

– Тогда другое дело! – просветлел Игорь. – Пошли, потрясем это животное!

– Рановато, – возразил я. – Пусть высрется до конца и немного успокоится. А нам сейчас надо найти машину, на которой приехали джигиты. Потянем на спичках, кому искать?!

– Не надо. Кто проштрафился, тот и пойдет. – Середа направился к выходу со двора…

Полтора часа спустя

Фээсбэшная «Скорая» с двумя трупами и все еще живым «третьим» выехала за ворота. Бахтияр с забинтованной головой нажал кнопку в холле, и металлические створки медленно задвинулись.

– Иди отдохни, – бросил ему Игорь.

Узбек молча прошел в дом. Мой диагноз «ничего страшного» оказался верным. Слугу треснули по темени рукоятью пистолета, однако в последний момент он инстинктивно отклонился в сторону. Поэтому удар не проломил череп, а лишь рассек кожу и отправил Бахтияра в длительный нокаут. Фээсбэшный врач обработал рану и предложил узбеку пройти бесплатное обследование в нашей клинике, но тот наотрез отказался. Дескать, «чувствую себя нормально, хочу остаться здесь».

– Пускай остается! – неожиданно поддержал его Середа.

– Но сотрясение… – попробовал возразить врач.

– Заживет как на собаке! – фыркнул полковник. – Правильно, Бахтияр?!

– Да, да, правильно! – заулыбался узбек. – Спасибо вам, добрый господин!

– Ну раз так, я умываю руки, – пожал плечами врач и присоединился к коллегам, возившимся с «третьим» внутри реанимобиля.

– Жить будет? – перед самым их отъездом осведомился я.

– Процентов восемь-девять из ста, – басом ответил старший из медиков.

На том мы и распрощались…

– Думаешь, он нам еще понадобится? – проводив взглядом Бахтияра, спросил я напарника.

– Понятия не имею! – пожал плечами Игорь.

– Тогда почему…

– Да потому что! – Зеленые глаза Середы потемнели. – Не желает лечиться – не надо! Уговаривать не станем! Распинайся тут перед всякими… Ладно, шут с ним! Пора проведать дражайшего Сергея Вадимовича. Надеюсь, он успел отосраться!

Гомолов встретил нас в коридоре второго этажа. Антиквар выглядел бледным, усталым и… похудевшим килограмм на десять.

– Ваша новая комната гото… – слабым голосом начал он.

– Потом покажешь, – рыкнул Игорь и впился в него пронзительным, немигающим взглядом. Сергей Вадимович попятился, трясясь как в лихорадке и стремительно покрываясь испариной.

– Не ссы, не съем, – мрачно усмехнулся полковник. – Но… при одном условии!

– Каком? – жалобно вякнул Гомолов.

– Ты чистосердечно сознаешься, кто и зачем прислал к тебе чеченов!

– Фу-у-уф-ф-ф!!! – облегченно выдохнул антиквар. – С превеликим удовольствием!!!

Мы с Середой недоуменно переглянулись.

– Пройдемте, господа! Пройдемте в кабинет! – засуетился Сергей Вадимович. – Присядем, выпьем кофе, выкурим по сигаре. Разговор предстоит долгий, а в ногах правды нет!..

Глава 3

Кабинет Гомолова располагался этажом выше и представлял собой средних размеров помещение с мозаичным потолком, с паркетным полом, со старинным столом красного дерева, с несколькими удобными креслами, с плазменным телевизором (подключенным к спутниковой антенне), с баром и кондиционером. На стенах висели звериные шкуры, поддельная родословная в золоченой рамке и коллекция курительных трубок.

Пригласив нас вовнутрь, Сергей Вадимович вынул из бара бутылку коньяка и вызвал по селектору Бахтияра.

– Кофе на троих и три сигары, – едва слуга появился в дверях, вальяжно распорядился он.

– Один кофе и одну сигарету, – подчеркнуто поправил я. – И вообще, тебе не стыдно эксплуатировать больного человека?! По твоей же милости пострадавшего!

– Отдыхай, дорогой! Восстанавливай силы! – мигом сменил тон Гомолов. – А вместо себя пришли Степу – молдаванина. Пусть он нас обслуживает!