За Гранью
Шрифт:
Фабрика давно уже производила не только шкатулки, но и множество других артефактов. Каан однажды написал мне, используя шкатулку сына, что я могу сообщить новые идеи любому из артефакторов. Все они верные подданные Империи и помогут с реализацией любых задумок. При этом мне не стоит беспокоиться о том, что мои идеи будут украдены. Клятва верности не позволит артефакторам совершить подобного поступка.
Так что мне теперь лишь стоило прийти на фабрику и обратиться к главному артефактору, чтобы новая идея воплотилась в жизнь. Идеи эти были призваны облегчить жизнь мне, прежде всего. Ничего необычного, как например, чайник с кристаллом нагрева внутри. Эта идея тоже быстро прижилась в Муравейнике. Ведь напомню, что основная проблема развития артефакторики — дорогая зарядка. У
С помощью ланестласа, что подарил Рейнхард, мы смогли наконец провести энергопровод. Тонкие трубки из редкого материала мы провели по всему поселению. В Муравейнике в темное время стало очень красиво. Ланестлас и сам по себе сверкал и переливался, но то на солнце, а в темноте магическая энергия светилась ярким голубым светом, но не равномерно, а будто разряд молнии попал в плен — трубки искрились, давая достаточно света для освещения улицы. Конечно же, изрядное количество дорогого материала было истрачено на создание огромного накопителя, более безопасного и емкого, чем те, что мы использовали раньше. Вот от него и шло разветвление трубок.
В больницу из Востгратиса то и дело привозили больных. Поначалу с опаской, но слух разошелся быстро, и люди перестали бояться отказа в помощи. Но как бы я ни старалась, сколько бы ни делала для простых людей, таких же, как и я, все равно этого было мало. Люди все равно продолжали умирать от элементарных заболеваний, да, не в Муравейнике, но все же. На улицах Востгратиса можно было встретить множество голодных оборванных беспризорных детей. Нескольких я смогла пристроить в семьи, но это капля в море. Идея строительства детского дома пугала меня. С одной стороны, дети были бы сыты и в тепле, но с другой — ни одно казенное учреждение не заменит ребенку семьи. И потом, как бы малодушно это ни звучало, но в случае строительства детского дома мне волей-неволей пришлось бы взять на себя патронаж сего учреждения. Приходить и ежедневно видеть надежду в детских глазках, постепенно сменяющуюся отчаянием, а после принятием. Не уверена, что смогу.
Однажды, когда я была совсем маленькой и жила в детском доме, была неделя, когда каждый день кого-нибудь забирали. Это было время, наполненное чудом и … надеждой. Такое случалось крайне редко, так, чтобы каждый день. В общем, я поверила, что тоже кому-нибудь окажусь нужна. Тем более взрослые, приходящие присмотреть ребенка, неизменно умилялись маленькой девочке с копной светлых волос и яркими голубыми глазками. Они останавливались и гладили меня по голове, бывало даже угощали леденцом или другой сладостью. В один из дней я собрала все свои скудные пожитки в узел из летнего платья, засунула его под кровать и просидела так весь день. Я не сходила с этого места, уверенная, что вот сейчас придут за мной, позовут знакомиться с будущими родителя. Я не пошла на обед и даже на ужин. Вдруг за мной придут и не найдя в комнате, выберут другую девочку? Я все ждала, что вот сейчас дверь откроется и меня позовут. Скажут: «Вероника, знакомься, я твоя мама.» Красивая молодая женщина возьмет меня за руку и уведет к себе домой. Я все ждала и ждала… Но никто не пришел. Ни в тот день, ни в другой этого не случилось.
Крегерх все-таки смог влиться в нашу компанию. Лиран вел себя непринужденно, много шутил, не высказывался о людях неуважительно. Так что совсем скоро и я, и даже Марка начали в его присутствии смеяться. Марка, кстати, как-то намекнула, что скоро вряд ли сможет продолжать работать в магазине.
— Неужели? — затаила дыхание я. — Ланистр предложил пройти обряд?
— Еще нет, но он близок к этому, я уверена. — Счастливо рассмеялась девушка. — Особенно увидев меня в том платье, — она мечтательно закатила глаза.
— Отлично! — порадовалась я за подругу. — Только бы он созрел ко дню памяти богини Эллурианы.
— Думаю, так и будет, — уверенно подмигнула Марка.
Рысатня моя тоже сильно разрослась. Во-первых, пришлось купить несколько рысек и повозку еще в прошлом году. Для доставки товаров в Востгратис. Лираны все без исключения, как ни странно, прибыли не своим ходом, а на гардах. Так что пришлось еще в конце проливня достраивать рысятню, чтобы всем животным
Дикие стрехоузы довольно жилисты, мясо их жесткое, но наваристое. В общем, в основном, все доставалось гардам.
В чернотроп мы занимались тем же, что и в ледень — плели корзины и подложки для полуфабрикатов, обрабатывали овощи, ворошили зерно. Женщины занимались рукоделием, мужчины плотничали. Я получила от гончара свой заказ. Великолепный сервиз — керамические тарелки, горшки для приготовления первых блюд, чашки для напитков.
Жизнь текла вяло и неспешно. Все мои развлечения — прогулки на гардах, каждый день по очереди, то на Талфе, то на Страннифе. Приметив время, в которое я обычно выезжала на прогулку, ко мне ежедневно стал присоединяться Крегерх. Я не возражала. От Адриэйна письма приходили регулярно, от Рейнхарда ни слова. Хотя, что ему стоило написать и отправить письмо, используя артефакт наследника? При этом я отдавала себе отчет, что моя обида совершенно иррациональна. Лиран ничего мне не должен, а после моей выходки во время празднования нового года и вовсе должен держаться от меня подальше. Но глупое сердце продолжало надеяться и ждать весточки от зеленоглазого лирана.
Во время прогулок по Муравейнику и его окрестностям я приметила небольшую запруду у ручья. Там в тени ветвей от близрастущего дерева я обычно устраивала привал. Пока еще холодная влажная земля не позволяла устроить пикник на природе, но мне вполне комфортно было сидеть на большом валуне, невесть откуда тут взявшемся. Смотреть на воду, на то и дело выпрыгивающих из воды небольших рыбок и размышлять. Это, если конечно, мое уединение не было нарушено. С Крегерхом, если он сопровождал меня на прогулке, мы обычно спорили. О роли женщины на Лирасе, о необходимости обучения людей грамоте, да о многом. Наши взгляды, диаметрально противоположные, практически ни в чем не сходились. Мужчина часто спрашивал о моем мире. Ему было интересно все. Конечно, многие технические достижения Земли вызывали у него скептическую ухмылку и недоверие. Но я все равно с удовольствием рассказывала, хотя бы так на время возвращаясь в родной мир, погружаясь в воспоминания.
Больше всего Крегерх недоумевал, почему на Земле живут только люди. Он все никак не мог поверить, что люди способны построить развитый цивилизованный мир. Для него мы не слишком-то отличались от разумных животных, тех же гардов, к примеру. Тем непонятнее мне было, отчего лиран так настойчиво пытается за мной ухаживать? Хотя нет, ухаживать — это не то слово. Ухаживание предполагает делать жизнь понравившейся девушки лучше, интереснее, красочнее. А он хотел добиться моей взаимности лишь по той причине, что он лиран. Как будто один только этот факт должен был заставить меня с готовностью упасть в его объятия.
Лиран долго держался в рамках приличий, но все же не оставлял попыток перевести наши отношения в другую плоскость. Он то ненароком приобнимал меня, будто поддерживая, то подолгу задерживал мою руку в своей, помогая подняться, например. Стал каждый день провожать на фабрику и там не отходил ни на шаг. Каждый раз присоединялся ко мне за обедом, завтраком и ужином. Дошло до того, что теперь я ем в комнате, если только не уверена, что за столом будет еще и Владис или Сверлен. При них Крегерх все же старался держаться в рамках приличий. Его поведение сначала меня озадачивало, после стало раздражать, теперь же я всячески старалась избегать назойливого мужчину.