За линией Габерландта
Шрифт:
Я прошел километра полтора или чуть больше, И вдруг из тумана на меня выкатилось лохматое чудовище. Я вздрогнул, поднял палку. Казак? Куда это он? Лайка крутила головой, фыркала, чихала, старалась освободиться от сосулек, закупоривающих ей нос, и прыгала около меня, суматошно подлаивая. Неужели что случилось? Не успел я пробежать и десяти шагов, как из тумана возникла фигура человека. Зотов! Он был без полушубка, в ватных штанах и телогрейке. Обледеневший шарф мотался на груди. Петр Николаевич с трудом дышал, видно, долго бежал, в горле у него подозрительно посвистывало.
— Варе плохо, —
— Стой! Куда? — Я схватил его за рукав.
— В больницу, врача надо… Быстрей!
— Стой! Иди к ней. Сейчас же назад, слышишь? Как ты смел оставить ее одну? Живо назад! А я на лыжах в городок.
Он понял меня, повернулся и, тяжело дыша, тут же исчез в морозной мгле. Казак бросился за ним. Вот когда пригодилась постоянная тренировка!
Обратно я летел как на крыльях. Морозный воздух обжигал лоб, подозрительно кольнуло в мочке ушей, через открытый рот в легкие врывался страшно холодный воздух. Тело дышало жаром. К черту полушубок! Заберу потом. Полушубок полетел в снег. В телогрейке стало легче. Вот и короткий спуск, поворот. Осталось совсем недалеко. От нас до больницы три километра. До Зотовых тоже три. Как лучше поступить? Идти за врачом? А что он сможет предпринять в маленькой избушке Зотовых? И когда дойдет? Ведь лошадей сейчас не возьмешь. Нет, это не подходит!..
Я рывком распахнул дверь палатки. Три головы повернулись ко мне.
— Варе плохо, — сказал я и тут же увидел на всех головах шапки.
Ребята оделись за полминуты. Саша и Василий забегали около лыж. Иванов выскочил из палатки первым. Он скорее всех сообразил, что делать.
— Дрова… долой! — командовал он.
Мы поняли, что он задумал. Поленья полетели во все стороны, заскрипели полозья санок.
— Полушубок, одеяла! Фонари сюда!
Одно мгновение — и четыре человека, впряженные в санки, скорым шагом, временами бегом, уже двигались по дороге к дому Зотовых. Ленточка теплого воздуха тянулась за нами и пропадала в темноте. Никто не разговаривал, все понимали, что надо беречь силы. Впереди долгая дорога.
Мы шли до Зотовых полчаса или чуть меньше.
…Варя лежала бледная, осунувшаяся. Она кусала губы и изредка вздрагивала от боли. Она была уже одета. Мы не теряли времени на расспросы. Три полушубка вниз, три — сверху. Одеяла, подушки — все пошло на санки. Серега посмотрел на часы. Скоро десять.
— Ну, братцы! — сказал он.
Полозья скрипнули, санки помчались.
Теперь мы хитрили. Двое садились рядом с Варей, а трое везли в это время сани. Чуть отдохнув, эти двое сменяли троих. Под горку бежали рысью, на бугор тянули все. Мороза уже не чувствовали. Дрожали ноги, противно ныла спина. Ох и тяжелые санки! Но каждый звук из-под одеял, каждый короткий стон придавал нам силу. А вдруг сейчас. Петя не выходил из упряжки. Пот лился с него, Серега хрипло сказал:
— Хоть умри, но тяни теперь до конца. Остынешь — тогда все!
Когда Саша садился рядом с Варей, он увещевал ее, как маленькую:
— Ты терпи, Варя, терпи. Мне вон как было, ничего, вынес. А у тебя… Уже недалеко. Я огни вижу.
А соскочив с саней, беспрестанно сморкался. Около нашей палатки Серега сказал мне на ходу:
— Бери лыжи и мчись в больницу. Пусть приготовятся.
Я обогнал сани почти сразу же и пошел размашистой рысью, уже не обращая внимания на застывшие уши и нос. Мимо лица проносился шипящий, горячий, как огонь, воздух.
Вперед, вперед, вперед! Сквозь ночь, туман и холод.
Здание поселковой больницы возникло из тумана так близко, что я не успел затормозить и ударился носками лыж о крыльцо. Не сходя с них, что есть силы застучал палками в дверь. Кто-то вышел ко мне, на крыльце вспыхнула лампочка. Все было как во сне.
Я закричал:
— Везем Варю Зотову! Готовьтесь, доктор!
Меня втащили в коридор. Бородка врача мелькнула перед глазами. Чей-то женский голос сказал:
— Вам на улицу нельзя. Сидите здесь. Сестра, уложите его и растирайте лицо, видите, что…
На какое-то время я забылся.
Очнулся от шума. Мимо меня пронесли на носилках Варю. Петя с испуганным лицом склонился над ней, а она, бледная, растерянная, твердила только одну фразу:
— Все хорошо, вот увидишь, все будет хорошо…
Кажется, доктор больше возился с нами, чем с Варей. Все-таки мы доставили ее вовремя. А вот сами… На ребят было страшно смотреть. Сереге ставили банки, Смыслова растирали спиртом, он лихорадочно говорил, что велик телом, много добра уйдет. У всех оказались обмороженные лица, а вдобавок ко всему Петя Зотов и Саша стали гулко и тяжело кашлять. Саша все хватался за бок — видно, разболелся. Их не отпустили из больницы, хоть врач и уверял, что это не воспаление легких, а так…
Я сходил на станцию, сделал отсчет. Потом протопил печь, выпил чаю и уснул. Как заведенный вскочил через два часа. В тринадцать ноль-ноль снова сделал наблюдение. Мороз стал меньше, минус 52 градуса, туман редел. Вспомнил больницу и стал одеваться.
В нашей палатке никого не оказалось. Тогда я пошел в поселок. В тихом коридоре больницы тоже никого не было. Но из кабинета врача слышались бравые голоса, которые никак не могли принадлежать больным. Кто-то смеялся. Потом бас Смыслова произнес:
— Ну, Петро, с тебя приходится!
В предчувствии необычного я рывком открыл дверь со строгой дощечкой: «Главный врач».
Конечно, все в сборе. И доктор с ними. На лицах ребят темнели пятна морозных ожогов. Кожа блестела от гусиного жира. Доктор улыбался и выглядел именинником.
— Сын у Петьки! — Вот первые слова, какие я услышал. — Ты только подумай, а? Папаша! В нашем полку прибыло. Три кило восемьсот пятьдесят. Точно взвесили. Седьмой член поисковой партии.
— Третье поколение Зотовых, — сказал рассудительный Серега Иванов.
Растроганный Смыслов встал во весь свой саженный рост и, схватив врача в охапку, сказал:
— Спасибо тебе, отец.
— Ну, ну, — отстранился тот. — Моя обязанность. Однако мне пора, молодые люди.
— Пошли, — скомандовал Серега. — Смыслов, Северин, пошли. Хватит придуриваться.
— Позвольте, — остановил нас доктор. — А кто из вас Смыслов?
— Это я Василий Смыслов, к вашим услугам, доктор.
Доктор с интересом посмотрел на него и хотел что-то спросить. Но Вася опередил его.