За нами – Земля!

Безусловно, мой творческий путь начался далеко не вчера, пишу я без малого тридцать лет. Тогда, в начале своего творческого пути, я испытывал проблемы с терпением. Написать роман или повесть его, терпения, сильно не хватало. Все застревало на третьей-пятой главе.

Зато на короткие рассказы терпения вполне хватало. Нет, в этом сборнике не будет тех, самых первых рассказов. На мой взгляд они ужасны и я приложил максимум усилий на то, чтобы истребить их из сети. Впрочем, не всегда мнение автора, мое

Да, я признаю, что рассказ сегодня – форма не коммерческая. Читатель ждет романов, серий, чтобы одна книга в три пальца толщиной, за ней – другая, третья… пока полка не рухнет. Но с годами я обнаружил, что мне есть что сказать читателю, донести какую-то мысль, свое наблюдение. И в большом объеме – в том же романе, эта мысль потеряется. Останется незамеченной. Для этой мысли больше подходит рассказ. Короткий, как выстрел.

Я понял Зощенко! В школе его не понимал, а тут – взял и понял! Это не означает, что нам в школе плохо преподавали литературу, но не со всем я согласен. Так наша учительница, Надежда Сергеевна, говорила, что писатель обладает даром пророчества – угадывая то, что случится в обозримом будущем и выплескивая это на бумагу. И вот тут я не согласен!

Не в пророческом даре дело. Дело в том, что писатель строит произведение руководствуясь логикой. И именно логика позволяет анализировать обстановку и прогнозировать развитие сюжета как в романе, так и в реальности. Подчеркну- не предсказывать, а прогнозировать!

Перечитывая свои ранние произведения – рассказы и черновики романов, я сам удивляюсь, насколько точно я спрогнозировал многие события. Если бы тогда, двадцать лет назад, кто-то рассказал правду о том, что происходит сегодня, что происходило в недавнем прошлом – его б закрыли в сумасшедший дом!

Итак, ниже представлены мои рассказы, в хронологическом порядке, порядке их написания. С одной стороны я признаю, что ранние мои рассказы – далеко не лучшие во всем объеме моего творчества, из поздних я сам с удовольствием перечитываю некоторые. Хотелось бы надеяться, что со временем качество моих произведений растет, но об этом судить не мне, а читателю.

Впереди, на страницах этой книги – юмор, сатира, немного фантастики и философии. Все рассказы очень разные, думаю, каждый найдет здесь что-нибудь свое.

Да, раньше можно было писать о многом из того, что сегодня или не приветствуется, а то и вовсе запрещено. То есть все рассказы приведены в политкорректный вид и не пропагандируют абсолютно ничего из того, что запрещено пропагандировать, осуждают то, что положено осуждать и поддерживают то, что надлежит поддерживать. И, конечно, не преследует цели оскорбить кого-либо.

В Воронеже, как, впрочем, во всей России, и не только, наступила осень. Дворы и улицы покрылись золотым ковром листьев, трава пожухла, а цветы повяли. Природа дышала спокойствием и умиротворением.

Во дворе дома номер тринадцать по улице Лизюкова, свернувшись калачиком, дремал в лучах заходящего солнца котенок Васька. Ни он, ни кто-либо еще на планете, не знал, что ослик Иа-Иа погиб. Не знал этого и сам ослик, ибо душа его, вероятно, бессмертная, потерялась по дороге в рай, и апостол Петр не мог сообщить ему столь прискорбное известие.

Но все-таки был один человек, знавший о смерти Иа-Иа. Даже не человек, и не медведь, а так, медвежонок.

Винни-Пух вышагивал по асфальту. Одной лапой он сжимал еще дымящийся обрез, другой – хвост Иа-Иа. Окрестности оглашались его звонким пением:

– …Он кого-нибудь достанет, – прервал пение медвежонка прокуренный голос.

– Это ты, Робин? – воскликнул Пух. – Выходи, подлый трус.

Но Кристофер Робин, хоть и был трусом, дураком никогда не был. А посему не вышел. А лишь поплотнее вжался в камни, и дрожащими руками попытался навести на Винни свою винтовку.

– Хороший Пух – мертвый Пух, – прошептал он, и нажал на курок.

– Бух! – сказал, взрываясь, порох.

– Клац, – сказал, отходя, затвор.

– Чпок, – сказала пуля, войдя в голову Пуха.

Но недаром в голове медвежонка были опилки. Не зря дизайнеры, инженеры и психологи, сделавшие его, ели свой хлеб. Пуля калибра 7,62 миллиметра прошла насквозь, не причинив особого вреда.

– Во гад! – заорал Винни. – Ты мне башку попортил! Да я тебе пасть порву!!!

И тут Кристоферу Робину не повезло. От криков медведя он окончательно расклеился, и испортил воздух. Поняв, что по такому ориентиру найти его будет очень легко, Робин испугался еще больше, и привел в негодность почти новые синенькие шортики.

Пух, учуяв характерный органический запах, устремился к укрытию Кристофера.

– Сдохни, гад, – прошипел он.

Мозги Робина брызнули на медвежонка и камни. Винни жестоко ухмыльнулся, и достал из-за пазухи фляжку с бренди.

– Не торопись праздновать, ублюдок, – раздался голос за его спиной.

Пух обернулся и увидел Пятачка, сжимающего магнум сорок четвертого калибра.

– Пришел час мести!!! – проревел поросенок.

– За что? – взмолился медвежонок.

– За что? – Пятачок топнул деревянной ногой. – Посмотри на мою ногу. Помнишь, ты делал из нее шашлык? Посмотри на мой глаз. Помнишь, как ты играл им в бильярд? И ты еще спрашиваешь за что?

Поросенок разрядил весь магазин в Пуха. В плюшевом теле появилось восемь рваных дыр, через которые вывалились опилки. Медвежонка больше не стало.

Котенок вздрогнул и проснулся. Он почувствовал сильнейшее возмущение в биологическом поле планеты. Усилием мысли он превратился в высшую материю и в долю секунды перенесся к полю боя.

– Зачем ты это сделал, кабан? – спросил он оторопевшего поросенка. – Ты нарушил равновесие мира, это может привести к необратимым последствиям. Придется тебя наказать.