За неделю до Нового года
Шрифт:
– Да, Оля, такого я еще не слыхала, – протянула Миранда. – Я тоже сбежала, потому что отчим колотил меня, когда был пьяным, то есть каждый день. Какой там день рождения.
– А у меня батя в тюрьме, а мать прав лишили, меня, значит, в детский дом, хотели отдать, а я сбежал.
Второй мальчик улыбнулся и показал руки в шрамах.
– Это меня мать так воспитывала, когда я читал по слогам. Заставляла сразу словами, еды не давала, а мне всего шесть лет. А когда восемь лет исполнилось, я уже первый класс закончил, она начала меня английским мучить. Дает 20 слов, я их должен выучить наизусть. Чуть ошибусь, она сразу за ремень. Я ей однажды в лоб дал, и убежал из дома, она меня ищет, но всем грозится, что найдет и ноги оторвет.
Оля подумала, что тоже не смогла бы жить, если бы у неё семья была такая, как у этих ребят.
– Слушай, ты петь умеешь? – спросила Миранда.
– Нет! Я танцевать люблю!
– А сможешь танцевать прямо здесь?
– Здесь? Тут же много народу!
– Народ платит деньги. Чем больше народу, тем больше денег!
Мальчишки включили магнитофон, Миранда начала песню. Оля сомневалась, что сможет танцевать в переходе, но оказалось это совсем не трудно. Музыка и мелодичный голос Миранды завораживали, тело само начинало двигаться в такт и вскоре, девочка уже была неотделима от группы – менялась мелодия, менялся и танец. Люди подходили, подпевали, кто-то двигался в такт, покачивая головой, переставляя ноги. Какая-то малышка пыталась повторить за Олей движения, что очень радовало её родителей.
Забывшись в танце, Оля не думала о родителях, о брате и сестре, о Даше. Она просто танцевала и веселилась.
Через пару часов, когда обе девочки уже устали, мальчишки решили посчитать деньги.
– Ух, ты! В три раза больше чем обычно! – сказал один из них, по кличке Лысый.
– Да! Будешь с нами работать? – спросил Барин.
Об этом Оля даже не думала. Так круто изменить свою жизнь! Может быть лучше вернуться домой. Но память услужливо подкинула ей те моменты, когда она оставалась одна в их большой семье. Когда родители уехали без неё, когда сестра то и дело взваливала на Олю своих невоспитанных детей.
Вдруг к ребятам подбежал ещё один парень, в черной куртке, шапочке набекрень.
– Эй, вы чё? – спросил он. – Вас там Косой ждет, а вы тут торчите.
Миранда схватила Олю за руку и потянула за собой, так и не дав её возможность самой принять решение. Они подбежали к микроавтобусу, и Миранда втолкнула туда Олю.
– Куда мы едем? – поинтересовалась Оля, когда автобус набрал ход.
– На хату, – кратко, ничего не поясняя, ответила Миранда.
Ехали почти час. Оля с тревогой озиралась вокруг. В салоне сидело чуть больше двадцати подростков. Они смеялись, галдели, парни постарше курили, отчего Оле сразу стало тяжело дышать. Миранда оставила девочку на первом сиденье и пошла вглубь салона, чтобы сыграть в карты с ребятами.
Наконец автобус остановился, и все ребята высыпались из него. Оля огляделась вокруг. Место, куда они приехали, напоминало какой-то пионерский лагерь – много одноэтажных строений барачного типа, повсюду остатки каких-то статуй.
– Тут когда-то лагерь и был, – подтвердила Миранда. – Но он уже давно стоит заброшенный, и никому до него нет дела.
Она взяла Олю за руку и повела вслед за всеми в одну из дачек, в которой хотя бы были целыми стёкла в окнах.
Олю чуть ли не сбил с ног запах, которым было пропитано это помещение. А точнее – смесь запахов – здесь пахло куревом, туалетом, потом, грязными носками, и в довершении ко всему сюда примешивался запах еды.
– Чё у нас на ужин, Бочка? – спросил Барин полную девочку лет четырнадцати, которая вышла их встречать на веранду.
– Чё, чё! Картофан и тушенка.
– Опять тушенка! – пробурчал Лысый. – Всю неделю жрём одну тушенку.
– Ну, извини! – съехидничала Бочка. – Лангустов и омаров не завезли.
– Да хоть бы фруктов каких-нибудь бы… Хотя бы яблочко…
Оля тут же вспомнила свой дом, где на кухне всегда стояла большая ваза в апельсинами, мандаринами, яблоками и бананами. Но насладиться воспоминаниями Миранда ей не дала, схватила за руку и провела по тёмному коридору в одну из комнат. В ней стояло четыре кровати, на каждой навалена куча старых одеял и каких-то тряпок. Указав на одну из кроватей, Миранда сказала:
– Вот мое место. Сегодня ты будешь спать со мной, а потом что-нибудь придумаем.
Вечер оказался для Оли настоящим испытанием. Ей тяжело было слушать разговоры своих соседок по комнате, их сленг и мат. А когда Бочка принесла ужин, к горлу поступила тошнота. Оля ничего не ела с завтрака, но и эта каша странного цвета, состоящая, по слухам, из картошки и тушенки, аппетит не прибавила.
А потом еще туалет! Он хоть находился не на улице, чего можно было ожидать в заброшенном лагере. Однако это удобство компенсировалось жутким запахом по всей дачке. А в самом «естественном помещении» лучше было совсем не дышать.
От всех впечатлений Оле жутко захотелось домой, её не пугали даже близнецы с их вечным шумом. Даже их самый долгий визг и крик не смог бы сравниться с тем, что творилось в этой дачке. В их комнате погасили свет. А за стеной раздавались пьяные крики и звон посуды.
– Это отмечают днюху Лешего, – сказала ей Миранда. – Они до утра будут шуметь. Значит, им Косой завтра выходной дал. Ты спи, нам то завтра батрачить. Только из комнаты больше не выходи, а то мало ли что… Ты ещё маленькая…
***
Этим утром Лариса впервые за долгое время действительно выспалась. Близнецы были у бабушки Нади, а Гена ушёл на работу, собравшись сам. То ли он её не будил, то ли не добудился. За час, Лариса успела переделать много полезных дел – вымыла посуду, прибрала в своей комнате и в передней, где обнаружила, выдернутый шнур от телефона, и на завтрак испекла вкусных оладьев. Только тогда она обратила внимание, что время уже одиннадцатый час, а Оля все ещё не вышла.
– Эй, засоня, просыпайся! – крикнула она, и направилась в комнату младшей сестры, но девочки там не оказалось.
– А, опять ночью к «родителям» ходила! – подумала Лариса вслух.
Но и в комнате родителей Оли не обнаружилось.
– Странно? Куда это она с утра пораньше ушла?
Лариса удивилась, но ещё не беспокоилась, скорее рассердилась – куда это младшая сестра ушла без спроса с утра пораньше. Но зацикливаться на этом не стала. Она забрала детей от соседки и до самого вечера вспоминала о сестре, лишь в некоторые трудные минуты – когда нужно было переодевать обоих мальчишек, например.
Когда домой вернулся Толик, Лариса поинтересовалась: