За пределами просветления
Шрифт:
Я сказал: «Попробуй вот что: просто сиди себе тихо, ничего не говори».
На следующий день я увидел его в еще большем отчаянии и спросил: «Что случилось?»
Он сказал: «Не надо было мне следовать твоему совету. У нас каждый день были ссоры и скандалы, но дальше слов дело не шло. Вчера же, благодаря твоему совету, я был избит!»
Я сказал: «Что случилось?»
Он сказал: «Я просто сидел себе тихо. Жена задавала мне много вопросов, но я был полон решимости оставаться безмолвным. Она сказала: "Так ты не собираешься со мной разговаривать?" Я продолжал молчать. Тогда она стала бить меня тем, что попалось ей под
Я сказал: «Это действительно плохо».
Он сказал: «Ты говоришь "плохо"? Сбежались все соседи, и все они стали спрашивать: "Что случилось? Почему ты молчишь?" А кто-то предположил: "Похоже, в него вселился какой-то злой дух". Я подумал, что теперь они отведут меня к какому-нибудь идиоту, который будет истязать меня, пытаясь изгнать злого духа. Я сказал: "Погодите! Никакой злой дух в меня не вселялся; я молчал только потому, что сказать что-либо — значит дать начало ссоре: я говорю что-то, тогда она должна сказать что-то в ответ, а затем уже я должен сказать что-то ей в ответ, и никто не знает, когда этому наступит конец". Я просто медитировал себе тихо, никому не причиняя вреда, — и внезапно все соседи ополчились против меня!»
Люди живут без всякого понимания. Поэтому все, что они делают, кончается несчастьем.
Если вы любите мужчину, медитация будет самым лучшим подарком, который вы можете ему преподнести.
Если вы любите женщину, тогда бриллиант Кохинор — это пустяк, медитация будет гораздо более драгоценным даром — и она сделает вашу жизнь чистой радостью. Мы потенциально способны на чистую радость, но мы не знаем, как справиться с этим.
В одиночестве мы, самое большее, печальны.
Вдвоем это действительно становится адом.
Даже такой человек, как Жан-Поль Сартр, человек большого разума, вынужден был сказать, что другой — это ад, что лучше быть одному, нельзя примириться с другим. Он впал в такой пессимизм, что сказал, что невозможно примириться с другим, другой — это ад. На обычном уровне он прав.
В медитации другой становится вашим раем.
Но Жан-Поль Сартр не имел никакого представления о медитации.
В этом-то и несчастье западного человека. Западному человеку недоступно цветение жизни, ибо он ничего не знает о медитации, а восточный человек несостоятелен потому, что он ничего не знает о любви.
И для меня любовь и медитация так же, как мужчина и женщина, суть две половины единого целого.
Медитация — это мужчина, любовь — это женщина.
Встреча медитации и любви — это встреча мужчины и женщины. И в этой встрече мы создаем трансцендентальное человеческое существо, — которое не есть ни мужчина, ни женщина.
И если мы не создадим этого трансцендентального человека, надеяться, в общем-то, не на что.
Но я чувствую, что мои люди способны совершить то, что кажется невозможным.
Возлюбленный Бхагаван,
даже в детстве я никогда не бунтовал, когда что-то не было подлинным. Я научился носить маску. Я научился этому так хорошо, что мне трудно увидеть, подлинен ли я или фальшив.
Завтра я собираюсь принять санньясу.
Устраивает
Вопрос таков... это все равно, что больной человек приходит к врачу и спрашивает его: «Устраивает ли вас в качестве Пациента больной человек или вы принимаете только здоровых людей?»
Мое дело — принимать всевозможных людей... лицемеров со всевозможными масками... неискренних... поступающих Вопреки своему собственному разуму. Но это — те люди, которые нуждаются во мне, и это — те люди, в которых нуждаюсь я.
Несите ко мне все ваши горести.
Не беспокойтесь, я посвятил в санньясу даже нескольких мертвецов, в надежде на то, что воскресение возможно!
Возлюбленный Бхагаван,
иногда жизнь кажется таким бременем, что возникает желание умереть. Что посоветуете?
Есть много способов умереть, но вот что интересно: тот, кто действительно хочет умереть, никогда ни с кем не советуется. Жизнь может быть бременем, но смерть случается очень быстро. У вас под рукой так много способов...
Но вы не хотите умирать.
Фактически, даже те люди, которые совершают самоубийство, не хотят покончить с собой. Они совершают самоубийство потому, что они слишком много ожидали от жизни и не смогли получить этого. Неудача была так велика, что жить в позоре становится невыносимо. Их самоубийство не направлено против жизни, они совершают самоубийство потому, что они не смогли научиться искусству жизни. Они хотели, чтобы жизнь была великим благословением, а она оказалась тяжким бременем.
Кажется, что во всем мире господствует заблуждение, что поскольку вы появились на свет, то вы уже знаете, как жить.
Это неверно.
Появиться на свет — это одно дело. Полностью познать искусство жизни — это совершенно другое.
Рождение — это всего лишь благоприятная возможность, вы можете воспользоваться ею или нет. Рождение — это не эквивалент жизни. Почти каждый думает, что рождение эквивалентно жизни; поэтому жизнь непременно становится бременем — просто дышать, каждый день принимать пищу, ложиться спать, утром просыпаться, идти на работу, одни и те же бумаги и одна и та же рутина. Идиотов это вполне устраивает, но для любого человека, у которого есть немного разума, это обязательно становится бременем. Ибо он не может не задать себе вопрос — в чем смысл? В конце концов, для чего я живу? Если завтрашний день снова будет просто повторением сегодняшнего, как сегодняшний день был повторением вчерашнего, тогда зачем продолжать жить? Какой смысл бесцельно повторять один и тот же круг, одну и ту же рутину, одни и те же события?
Но заблуждение заключается в том, что вы принимаете ложную концепцию, согласно которой рождение есть жизнь.
Рождение — это только благоприятная возможность. Вы можете либо научиться жить прекрасной жизнью, либо тащиться по направлению к кладбищу.
Вам решать. Есть люди, для которых жизнь — это бремя, и есть люди, для которых даже смерть — это танец.
Я хочу сказать вам, что если вы сделаете из вашей жизни искусство, ваша смерть будет кульминацией этого искусства — высочайшей вершиной, самой красотой.