За семью печатями
Шрифт:
Вскоре стол был накрыт, принесены поджаренные вчерашние вареники. Не очень-то привлекательные на вид, они не вызвали восторга гостей, попробовали их из вежливости, чтобы хозяйку не обидеть. Вареники оказались потрясающе вкусными. В чем, в чем а уж в кулинарном таланте Богусе не откажешь. Эльжбета тщетно пыталась угадать, что за фарш в них. Немного мяса, больше каши. А вот какая каша? Нет, не понять. И не понять также, как эта кошмарная и беспросветно глупая баба умеет так гениально готовить.
Не разбиравшаяся
Безошибочно расшифровывая мысли и чувства хозяйки, Эльжбета порадовалась, какой все-таки хитроумный план они провернули. Молодец Кристина! И люк на чердак придется починить, вот только отцу такого ни в жизнь не сделать. Может, Тадика привлечь?
Усевшись за стол, Богуся первым делом поинтересовалась :
— Так сколько же денег оказалось у Хенека в портфеле?
— Сто пятьдесят миллионов, — вздохнул Карпинский.
Именно такую сумму решили назвать Хлюпихе. Достаточно высокую — а то из-за чего весь сыр-бор затеяли? — и в то же время не слишком большую, чтобы алчную Хлюпиху кондрашка не хватил.
Правильно рассчитали, хозяйка была достаточно потрясена.
— Святой Антоний! В злотых или в долларах?
— В долларах.
— Так это просто чудо Господне, что Хенек нашел свои денежки.., то есть чудо, что их никто так и не украл.
— Но ведь никто не знал, — вроде бы оправдывался Хенрик.
Эльжбета поспешила вмешаться.
— А отец так и не вспомнил, — тоже вздохнула она. — И если бы случайно не нашел, наверняка бы мы до сих пор их искали.
— Да, вспомнил, только когда увидел, — подтвердил Карпинский. — А так в голове лишь встреча с Северином. Думаю, он и посоветовал мне спрятать портфель на работе.
«Если так, покойник был действительно глуп, царство ему небесное», — подумала безутешная вдова.
И тут Карпинский сам по себе, без всяких подсказок со стороны своих девушек и предварительно разработанных планов, высказал вдруг гениальную мысль.
— Удивляюсь я, — совершено искренне произнес он, — как это вы, милая Богуся, на какой-то работе силы свои драгоценные тратите, в то время когда в вас такой талант пропадает! Вам бы, Богусенька, быть шеф-поваром в каком-нибудь... что я говорю, не в каком-нибудь, а в лучшем варшавском ресторане! В лучшем ресторане мира! Ведь готовите вы — пальчики оближешь. Ничего вкуснее мне в жизни не доводилось есть.
Доброе слово и кошке приятно, Хлюпиха была польщена, но отреагировала в свойственном ей духе:
— Не хватало еще для чужих горбатиться! К тому же если помногу готовить, за всеми не уследишь, наверняка станут жульничать, люди ведь они такие... Нет уж, я лучше только для семьи и сама на всем сэкономлю.
— Жаль, — упорствовал Хенрик, — жаль мне тех людей, которые вашей стряпни не попробуют.
— Тоже мне общественник нашелся, из-за людей чужих переживает! — усмехнулась Хлюпиха. — Чтобы я невесть ради кого голову ломала, как бы повкуснее да подешевле.., не дождетесь. Да вы ешьте, ешьте, раз нравится.
Дети сидели смирно, объевшись халвой и мороженым, все еще переживая необычный спектакль, который разыграли гости, и ожидая — а не отколют ли те еще какой номер? От вареников предусмотрительно не отказались, чтобы мать чего не заподозрила, но особенно не налегали. И оба радовались, что гости пожирают их в таком количестве. Вареники, конечно, вкусные, ничего не скажешь, но когда приходится их есть три дня подряд, да еще после небывалого лакомства...
Помолчали. Заговорила хозяйка, придерживаясь интересующей ее темы:
— Вот что у меня в голове не укладывается, почему это Хенек свой бизнес бог знает с кем проворачивал, а не с Северином? Почему, интересно?
Карпинский уже достаточно освоился в новом для него мире, так что сумел ответить должным образом.
— Так ведь не я был инициатором, да вы, Богуся, сами знаете, я не деловой, в общем, человек. Все мой напарник. Так что правильней было бы сказать — не я с ним проворачивал, а он со мной. Вот он — голова!
— И заработал, видать, побольше, чем вы, Хенек?
— О, наверняка раза в два побольше.
— А точнее не знаете?
— К сожалению. Точную цифру назвать не могу, но уж раза в два — несомненно.
— Значит, триста миллионов, — быстренько подсчитала пани Богуслава, и в ее голосе послышались какие-то подозрительно свистящие звуки. — С избытком хватило бы на троих...
Гости встревожились — Карпинский слегка, его дочь посильнее. Уж она-то не сомневалась, что столь внушительная сумма долго не даст покоя Хлюпихе. Надо немедленно переключить ее внимание на что-то другое, тоже желательно денежное и очень выгодное.
— А вот если бы пани принимала заказы на организацию торжеств... — мечтательно произнесла девушка. — Знаете, всякие там свадьбы, приемы, юбилеи. Конечно, в вашем распоряжении были бы помощники, а вы, пани Богуслава, только бы распоряжались да главные вопросы решали — меню, рецепты, общее руководство... За это можно такие деньги огрести!
Мегера чуть было не разразилась гневными и язвительными нападками на эту соплячку, которая сует нос не в свое дело, но последнее замечание заставило воздержаться.