За семью замками. Внутри
Шрифт:
— Куда я буду это носить, по-твоему? Из ванной на кухню и назад?
Сказала немного громче, чем говорила обычно в спокойном состоянии. Снова начинала заводиться.
Толкнула бедром Костину руку, он снова не снял.
Вжался сильнее своим телом в её, зная, что ей может даже немного больно — ведь край столешницы впивается в выступающие бедренные косточки, но это ее проблема. Нефиг сопротивляться. Прими. Улыбнись. Сыграй прощение. Пусти погреться.
— Красиво же… — Костя сказал как бы примирительно, Агата фыркнула опять.
— Забери.
Буркнула, отворачивая голову.
Думала, что он расценит это, как сигнал обиды. А он — спокойно. К другой щеке потянулся. Поцеловал… Почувствовал, что Агата дрожит…
Конечно. Она же тоже хочет его.
Ну и что, что злится? Это временно.
— А что я должен был притащить? Я проебался. Я это признаю. — Костя сказал, снимая руки со стола, ныряя ими под футболку Агаты. Поглаживая живот недолго, продвигаясь вверх…
Она брыкнулась, Костя придержал. Спускаясь от щеки к шее, целуя там… Ей это очень нравится. Дрожь становится сильнее… Но она сопротивляется. Продолжает вжимать руки в ребра, не пуская его к груди…
— Ты проебался… — повторяет, будто смакуя слово. Молчит несколько секунд, а потом переходит на повышенные тона, параллельно заряжая локтем ему в бок. — Да ты меня виноватой сделал! Я извинялась перед тобой за ложь! Перед тобой!
Костя откровенно не ожидал. Настолько, что она умудрилась вывернуться, отойти. Не сбежала снова в коридор. Просто рядом стала. Смотрела на него, вздернув бровь… Будто ответа ожидая. Будто раскаянья… Извинений…
А он не мог. Он не чувствовал… И Агата ведь понимала это. Костя знал — понимала.
— Ты такой говнюк, Гордеев…
Сказала, будто бы даже уважительно, переводя голову из стороны в сторону…
— Ты всегда знала, что я говнюк.
Костя пожал плечами, берясь за пуговицу на пиджаке, расстегивая, стягивая с плеч, бросая на стоявший здесь диванчик. Туда же бросил галстук, шеей покрутил. Понятно, что он сегодня никуда не уйдет. Останется.
Агата поистерит немного. Потом как-то помирятся…
— С другими. Не со мной.
Агата сказала, Костя хмыкнул. Снова подошел. Положил руки на ее талию, в лицо заглянул.
— А с тобой я зайкой должен быть, да? Так не бывает, Замочек. Человек либо говнюк, либо нет. Я должен был тебя пробить. Я сделал это. Я не поручал тебя пугать. Это получилось… Случайно. Парни не знали, что ты у меня немного шуганая.
— Эти люди работают на тебя?
— Тип того…
— Что еще ты пробивал? — Костины пальцы медленно поглаживали кожу, Агата хмурилась, продолжая допрос.
— Ты правда хочешь знать?
— Зачем? — Агата ответила на вопрос вопросом. Потому что, очевидно, она не хочет знать. Она и Гаврилу-то узнавать не хотела. Просто в сложившихся обстоятельствах гордость и здравый смысл требуют от нее хоть какой-то реакции. Вероятно, именно это понимание заставляло Костю отвечать, а не обрубывать.
— Что «зачем»?
— Зачем ты меня пробивал? Спросил бы — я все тебе и так рассказала…
На сей раз Агата
— Я такой, Агат. Ты знаешь это… Больше пугать тебя не будут.
— Спасибо большое.
Сказано было язвительно.
Костя, лицо которого в этот момент уже приблизилось к лицу Агаты (пусть она и пыталась отклониться, но уже далеко не так воинственно), усмехнулся в ее губы. Задержался на секунду, как бы давая ей шанс отпрянуть… А когда понял, что и ее губы дрожат в усмешке, накрыл…
Почувствовал, что в груди тепло вибрирует. Наконец-то развитие разговора ему начинает нравиться.
Она расплетает руки, скользит по плечам, зарывается пальцами в волосы, открывает рот. И позволяет целовать, и сама целует…
— Телефон грохнула? — кивает в ответ на Костин вопрос, который он задает, оторвавшись, аккуратно подталкивая ее к выходу из кухни. — Утром новый привезут. Симку вставишь сразу. Бесит, когда трубку не берешь.
— Ты меня тоже бесишь.
И Агата пятится. Щелкает по пути выключателем — экономная. Семенит по коридору, переступает порожек…
— Вот и договорились.
Улыбается, прощая куда быстрее, чем планировала. С ним, таким сложным, иногда все получается слишком легко. Подозрительно.
Она день себя накручивает. Осмысливает. Рвет с ним. Меняет двери и замки. Шлет его нахер. Блокирует абонента. Всё это делает мысленно. А он приходит, видит, побеждает. Не подарком. Не цветами. А собой — искренней наглостью, которой сопротивляться невозможно.
Во всяком случае, Агата не умеет.
Глава 26
Прошел месяц.
По залу ресторана разносилась тихая музыка, поверх неё — шелест голосов, редкий смех, звон приборов…
Костя отмечал это всё боковым зрением и поверхностным слухом.
В основном же должен был смотреть и слушать Полину. Сидевшую напротив. Точно так же неспешно расправлявшуюся с ужином. У них очередное плановое «свидание». Через две недели — объявление помолвки. Потом снова месяц и свадьба. Типа ламповая. Типа только для своих. Их красиво поснимают. Красиво растиражируют. Дело будет сделано. Можно двигаться дальше.
— Как помещения? — Костя спросил, отрывая взгляд от тарелки, переводя его на красивое лицо будущей жены. Которая отвечает тем же, улыбается… Не притворно настолько, что скулы сводит, но понятно — тепло потому, что надо, а не потому, что чувствует. Хотя с каким пор ему есть дело до того, кто что чувствует?
— Хорошо, спасибо. Мы с Гаврилой поездили, посмотрели. Я выбрала три точки с хорошими условиями. Гаврила сказал, что проверит, все ли безоблачно, начнем с аренды. Потом можно будет выкупить, когда дело станет прибыльным…