За сто миллиардов лет до Большого Взрыва
Шрифт:
На строительство дома у меня ушло полтора дня, что было местным рекордом. Я не раз подмечал удивление на лицах случайных прохожих, которые, завидев, с кем имеют дело, сразу же бледнели и пускались наутек. Оно и к лучшему – лишние глаза мне были не нужны. Следует отметить, что чрезмерное любопытство вообще не было присуще здешнему народу. Аборигены были просты, как в своих чувствах, так и в облике. У женщин единственным украшением были разноцветные ленточки, стягивающие волосы в пучок на самом затылке. Их лица совершенно не знали косметики. Мужчины носили однотипную
Мое официальное логово состояло из двух комнат и небольшой пристройки. Одна из комнат была спальней, а вторая – столовой и всем другим по совместительству. В комнатах я разместил нехитрый домашний скарб, который одолжил все у того же Мальена. Старейшина все–таки был со мной добр и старался не отказывать в моих просьбах. Он дал мне в долг даже десять фаргов, чтобы я мог потратить их на неотложные нужды. Причем, похоже, это добросердечие шло от души. Его жена Тилна не чаяла во мне души и при каждом удобном случае старалась меня подкормить, что было, откровенно говоря, не лишним. Эмата, вероятно, стояла уже на пороге совершеннолетия и буквально ела меня глазами. Она явно имела на меня виды, однако я уже отмечал, что девица была не в моем вкусе – слишком полной и пухленькой.
Пристройка предназначалась для джалмы, которую я рассчитывал приобрести, как только немного обзаведусь местными деньгами. А на этот счет у меня уже созрели далеко идущие планы…
По завершении строительства я решил навестить своего нового соседа, которого не видел ни разу за все это время. Покрутившись вблизи его дома и не заметив никаких признаков обитаемости возле покосившейся лачуги, я решил протиснуться внутрь.
В единственной, небольшой по размеру комнатенке, никого не было, но из пристройки доносились какие–то глухие ритмичные звуки. Заглянув туда, я обнаружил, что человек, нареченный Балаболом, стоит на коленях и доит свою джалму. Он посмотрел на меня без страха, но с явной неприязнью, однако промолчал, продолжая свое занятие.
— Здравствуй Жюст, — я назвал его прежним именем, желая завязать, если не дружеские, то, во всяком случае, доверительные отношения.
— Откуда тебе известно мое имя, — с прежней неприязнью осведомился он, не прекращая доить джалму, — я тебя не знаю.
— Я…, — начал я и замолчал.
Как ему представиться? Его новый сосед? Чужой пришелец? Победитель дзурга? Друг Мальена?
— Я недавно появился в вашем селении, — такой нейтральный ответ не обязывал ни к чему.
— Что тебе надо?
Ага, он покосился на лежавший неподалеку нож. Уж, не собирается ли он на меня напасть. Во всяком случае, настроен крайне недружелюбно. А чего ты ожидал? Что к тебе сразу кинутся брататься? Нет, недаром существует поговорка: незваный гость хуже татарина. Поэтому нечего мне обижаться. Опасным он для меня не был. Но смотреть волком… Постараюсь его не раздражать и не провоцировать.
— Желаю с тобой поговорить, — мой тон был просительным.
— Мне не о чем с тобой говорить.
— Я хочу, чтобы ты мне рассказал о той…
— Я не собираюсь тебе ничего рассказывать. Убирайся отсюда, я тебя не звал!
И Жюст несколько поменял позу, якобы машинально, но я–то видел, что теперь он поближе к своему ножу и готов пружиной взвиться на непрошенного гостя. А ведь напрасно сход записал его в трусы, парень явно этого не заслуживает. Зайдем–ка с другой стороны. Я достал из кармана два медных фарга и протянул их хозяину лачуги.
— За что? – он в растерянности отшатнулся.
— За твой рассказ и добавлю столько же, если он мне понравится.
Да, видно действительно доконала его нужда, если он сразу сник при виде денег. Глаза зажглись алчными огоньками и смотрели уже только на мою руку с деньгами.
— Какой рассказ? – голос звучал глухо и не столь агрессивно.
— Возьми сначала монеты.
Мой расчет был точен. Человек, взявший деньги, уже с трудом с ними расстанется.
Жюст неуверенно протянул руку и, глянув на свою ладонь с оказавшимися на ней фаргами, сжал пальцы в кулак. Медные горошины скрылись, он к ним привыкал.
— Расскажи мне о походе по поиску места для нового становища.
— Нет, только не это! – его голос сорвался в крик.
Здорово же ему досталось, если даже вспоминать не хочет. Но наживка уже заглочена, а я с иезуитским коварством показал ему еще две монеты… И он стал постепенно сдаваться.
— Зачем тебе мой рассказ?
— Скажем так, я изучаю здешнюю географию, — неудачно пошутил я и чуть не испортил все дело.
— Чего–о–о? Какую еще географию? – это слово ему не было знакомо, а неизвестность пугала. – Проваливай и забирай свои фарги, я ничего не знаю!
— Погоди, я не так выразился. Я хочу найти вход в ущелье, где вы побывали.
— Зачем тебе это? Там живут горные люди, а они очень опасны и поедают своих пленников.
— Они схватили и съели твоих товарищей? — я ловко ушел от ответа на вопрос, зачем мне это.
— Нет. Мои сородичи погибли не от рук горных людей.
— А от чего?
— Ты все равно не поверишь, — с горечью произнес Жюст.
— Я пойму, если ты расскажешь мне правду и заплачу тебе еще четыре фарга, — с этими словами я выудил из кармана еще две медных горошины и присовокупил их к прежним двум, — но только чистую правду, как бы она не выглядела.
— Сход мне не поверил…
— Я знаю, но тогда было чрезвычайное положение и, может быть, просто не успели разобраться.
— Не успели… Скорее не стали разбираться, а хотели побить меня камнями, — обида поперла у него через край, в голосе прозвучали слезы.
Нет, не буду подставлять ему свою жилетку, иначе совсем раскиснет, и перенесенные невзгоды не дадут ему быть объективным. Нажмем опять на финансовые рычаги. И я протянул ему еще две монеты, которые он автоматически сцапал второй рукой. Четыре монеты в руках и еще две в перспективе – это было для него целым богатством, причем реальным. Обида была побеждена медным блеском.