За точкой невозврата. Полдень битвы
Шрифт:
Так и получилось.
– Гейнц! – окликнул Гудериана Роммель. – Какими судьбами ты в наши Палестины? После того как ты пропал без вести на Восточном фронте, мы тебя похоронили…
– Во-первых, Эрвин, – ответил Гудериан, – я не пропал, а попал в плен к добрым «марсианам», и это очень разные вещи. Сначала меня, конечно, повозили мордой по столу, не без того, объясняя, какую большую глупость наш фюрер сделал, начав поход на Восток, но потом меня поместили в особое учреждение по ту сторону Врат, где «марсиане» хранили наш отработанный генеральский материал. Это место можно было бы даже принять за санаторий для выздоравливающих, если бы не высокий забор вокруг и прочные решетки на окнах…
– А, понимаю, Гейнц, – кивнул Роммель, – нет отходов, а есть кадры, как говаривал милейший герр Николаи. А теперь все-таки скажи – по какому делу тебя занесло в наши края и кто эти господа, которых ты сопровождаешь? Мне, знаешь ли, как-то не верится, что ты тут главное лицо.
– О да, Эрвин, – хмыкнул Гудериан, – что есть, то есть. Во-первых – позволь представить командующего Балканским направлением, генерал-полковника Красной Армии Константина Рокоссовского. Это он в отчаянных боях под Ярцево изрядно попил крови у бедного Германа [6] и этого зазнайки Адольфа [7] , а потом проводил отвлекающую Борисовскую операцию, пока большевики и «марсиане» готовились декапутировать [8] группу армий «Север».
6
Генерал Герман Гот, командовавший 3-й танковой группой, что в мире Врат была растерзана российской авиацией во время марша по рокадному шоссе в район сосредоточения для контрудара на Гомель.
7
Генерал Адольф Штраус, командовавший 9-й армией, которую в мире Врат полностью уничтожили в Смоленском котле.
8
Декапутировать – отрубить голову.
– Да, Гейнц, – сказал Роммель, в то время как полковник Байерлайн напряженно засопел, – это очень хорошая рекомендация. Чтобы принять капитуляцию моей армии, господин Сталин прислал вполне достойную фигуру, равную мне по статусу и талантам, и почти равную по чину… Надеюсь что и господа в штатском окажутся под стать генералу Рокоссовски.
– Ни о какой капитуляции, дорогой Эрвин, речи не идет, – возразил Гудериан, – за тебя и всех прочих, кто избежал встречи с большевистско-марсианским Молохом, уже отстрадал наш дорогой Франц (Гальдер). И на этом все дела с капитуляциями были закончены. Вот этого высокого и худого господина с повадками кадрового офицера зовут Сергей Иванофф, он тут посол «марсиан» в Стране Советов. Являясь выходцем из организации, по своему назначению аналогичной нашему абверу, герр Иванофф прекрасно владеет несколькими языками, в том числе и немецким. Перевороты в Болгарии и Венгрии, подрезавшие южный фланг нашего фронта – его рук дело. Рядом с ним – господин Лаврентий Берия, министр большевистской полиции и госбезопасности, соплеменник и доверенное лицо господина Сталина.
– Мы прибыли предложить Вам, Эрвин, и вашим людям приличную работу по специальности, – сказал Сергей Иванов на хорошем немецком языке. – Нам, то есть Советскому Союзу, нужны Египет и Суэцкий канал, при этом развертывание наших собственных сил и объявление войны Великобритании признано нежелательным. Зато в ваших руках находится инструмент, позволяющий решить поставленную задачу. Если Вы возьметесь за эту работу, то получите снабжение в значительно больших объемах, чем мог выделить покойник Гитлер. Также к вам будут направлены все немецкие солдаты и офицеры, которые имеют к англичанам личные счеты, а потому не захотят демобилизоваться. По достижении цели мы передадим вам солидную сумму в звонкой монете, что позволит вашей армии перевести отношения с эти миром на деловую основу. То, что среди ваших людей почти нет никого, кто разыскивался бы нашим правосудием за совершение преступлений против советского мирного населения – это очень хорошо, потому что в обратном случае мы становимся неумолимыми, готовыми преследовать жертву хоть до самых врат ада.
– Гут, – сухо произнес Роммель, – теперь, герр Иванов, мне хотелось бы знать – мы составим какую-нибудь бумагу или наше соглашение так и останется на словах?
– Конечно же, мы все оформим как положено, – широко улыбнулся тот. – У нас уже есть проект учредительного договора частной военной артели «Эрвин Роммель», в которой вы и ваши солдаты будете числиться пайщиками, с распределением долей от реализации добычи и контрактных сумм в зависимости от должности, звания и боевых успехов. Также у нас готов ваш первый контракт на захват Суэцкого канала. Мы знаем, что у британцев сейчас катастрофически не хватает сил, и лишь отсутствие снабжения топливом и отчасти боеприпасами не давало вам возможности сломать их оборону и ворваться в Каир.
– Да, это так, герр Иванов, – согласился Роммель, – снабжение в последнее время было из рук вон плохим. Но скажите, зачем это нужно вам, в смысле русским пришельцам из мира будущего, а не местным большевикам?
– После того как все скользкие дела в этом мире будут уже поделаны и между нами образуется серьезное доверие, – сказал посол Российской Федерации в СССР, – мы планируем ангажировать вашу частную военную артель для очистки Германии нашего мира от оккупирующих ее янки, британцев и французов. Да-да, и эти ушлепистые детки распутной Марианны тоже думают, что они вас победили…
– Да, Эрвин, – подтвердил Гудериан, – здесь господин Сталин под влияние господина Путина фактически организовал нам мягкую посадку без кровопролитных сражений на германской земле и без национального унижения немецкой нации. И даже то, что господин Сталин присоединил Германию к Советскому Союзу, ничуть не ущемляет немцев как народ. Многие наши соплеменники два столетия жили в одном государстве с русскими, но от этого ничуть не страдали – служили, делали карьеру, поднимаясь на самые высокие посты в государстве…
– Да, все так, герр Гудериан, условия капитуляции действительно чрезвычайно мягки! – воскликнул полковник Байерлайн, вмешавшись в разговор старших по чину. – Но ведь далеко не все немцы захотят жить при советской системе. И что же теперь – ссылать их в Сибирь?!
– Не говорите глупостей, герр полковник, – резко возразил Сергей Иванов. – Сибирь по большей части – вполне приятное для жизни место. Горы, леса, чистые реки – не чета похожему на клоаку Рейну. Помимо того, что в старые времена туда ссылали преступников, большой количество людей выбрало Сибирь своей новой родиной, и теперь благодаря им в некогда диких местах имеются дороги, села и города. Теперь там не только пилят лес и добывают золото, но еще строят превосходные танки и самолеты. Те немцы, которые не пожелают жить при советской системе, вместе с семьями и скарбом смогут перебраться в двадцать первый век – разумеется, после того, как вы очистите тамошнюю Германию от англосаксонской скверны.
– Действительно, Эрвин, – сказал Гудериан, – если ты сможешь сделать то, о чем сейчас сказал герр Иванов, то, быть может, станешь величайшим героем в немецкой истории. И я сам, и множество других немцев, пойдем вместе с тобой и будем биться против янки и лимонников со всей возможной тевтонской яростью. Когда ты узнаешь тамошнюю Германию, то Веймарский период покажется тебе настоящим процветанием. Тогда наш Фатерлянд был голодным, поджарым, злым, но при этом внутренне здоровым, зато в двадцать первом веке он стал похож на охолощенного перекормленного хряка, который уже не в силах пошевелиться от обременяющего его жира. При общем достатке в обществе процветает самый гнусный либерализм и всяческие извращения, убивающие германское общество. Еще немного, и немцы перестанут быть немцами. Единственное, что нам надо будет хорошенько позабыть, так это бредни Розенберга о расе господ и о белокурых бестиях. За такое русские будут бить нас по голове снова и снова, пока мы наизусть не заучим главные слова христианства о том, что нет ни эллина, ни иудея…
– Ну хорошо, – согласился Роммель, – допустим, моя карьера главаря отряда кондотьеров начнется с захвата для Советов Египта и Суэцкого канала и закончится освобождением от власти янки Германии двадцать первого века, в которую я, как новый Моисей, должен буду вывести немецкий народ, не желающий жить в государстве Советов. Предположим, что это так, и американская оккупация там и в самом деле гораздо хуже, чем власть русских большевиков здесь. Но мне хотелось бы знать, что будет потом – какое будущее вы, герр Иванов, планируете для Германии двадцать первого века?