За точкой невозврата. Утро псового лая
Шрифт:
14 августа 1942 года, 22:15. Москва, Кремль, кабинет Верховного Главнокомандующего.
Присутствуют:
Верховный главнокомандующий, нарком обороны и генеральный секретарь ЦК ВКП(б) Иосиф Виссарионович Сталин;
Главнокомандующий экспедиционными силами генерал-лейтенант Андрей Николаевич Матвеев;
Посол РФ в СССР – Сергей Борисович Иванов.
– Итак, товарищ Сталин, – сказал посол Российской Федерации в СССР, – моим руководством принято решение перевести военные операции на советско-германском фронте в эндшпиль. Сразу после завершения Восточно-Прусской и Малопольской наступательных операций гарсон в форме пилота российских ВКС принесет к столику Адольфа Гитлера окончательный счет без права отсрочки и оспаривания. И все! Дела тут требуется как можно скорее заканчивать и перебрасывать наши самые боеспособные контингенты сухопутных войск и ВКС на новый театр боевых действий. Но именно что заканчивать самым правильным способом, а не бросать все и бежать сломя голову.
Сталин выслушал сообщение, подошел к своему столу и принялся тщательно набивать трубку.
– Это очень хорошо, что вы не бросаете все и не обращаетесь в бегство, а намереваетесь доделать все начатые дела, – сказал он через некоторое время. – Хотя у некоторых из нас были определенные сомнения в том, что, едва обстановка там, у вас, в двадцать первом веке, начнет обостряться, вы сразу же свернете тут все свои операции и оставите нас наедине со своими проблемами.
– А зачем нам бросать все и куда-то бежать? – спросил генерал Матвеев. – Благодаря обретенному на этой войне опыту наши части постоянной готовности уже в самом начале войны нанесли противнику сокрушительное поражение, окружили его основные силы на Донбассе и избавили русское население Юга и Востока от мобилизации в украинскую армию. Для двух недель боевых действий армией мирного времени, без объявления мобилизации и ухудшения жизни населения, это более чем достаточно.
– К тому же, какие у вас сейчас есть проблемы? – с фирменной мефистофельской улыбочкой добавил Сергей Иванов. – На данный момент, даже без учета сил экспедиционного корпуса, Красная Армия является самой значительной военной силой в Европе, а вермахт, ранее занимавший это почетное место, брошен в грязь и избиваем ногами.
– Даже после выхода на ту сторону танковых и мотострелковых дивизий экспедиционного корпуса, – сказал генерал Матвеев, – в вашем мире останется часть авиационной группировки, в частности эскадрильи стратегических бомбардировщиков ТУ-22М3. Если британский боров будет плохо себя вести, мы отшлепаем очень тяжелой дубиной – пусть не надеется, что о нем позабыли.
– «Стратеги» – это хорошо, – хмыкнул вождь советского народа, чиркнув спичкой и пыхнув первой затяжкой табачного дыма, – но все же скажите на милость, с чего такая спешка, ведь Украина – это слишком незначительный противник для вашей Российской Федерации, раз вы имеете возможность громить ее армию, даже не объявляя при этом военного положения?
– Да, – согласился Сергей Иванов, – за двадцать лет до того нам было гораздо тяжелее. Боеспособные подразделения для контртеррористической операции тогда собирали со всей страны, а прямо в Москве, под боком у руководства, террористы взрывали многоквартирные дома. С тех пор наше государство многократно усилилось и решило свои многие внутренние проблемы, но и наши враги, увидев, что мы передумали умирать по естественным причинам, поставили перед собой цель загнать нас в могилу не мытьем, так катаньем. Вы же читали выкладки ваших специалистов по обстановке у нас там, в двадцать первом веке. Капитализм у нас почти достиг окончательного предела расширения. Некоторое время назад не очень умные философы считали, что мир уже пересек рубеж, за которым даже передел владений утратил смысл, ибо все, что имеет хоть какую-нибудь материальную ценность, уже принадлежит американским банкирам, истинным владельцам всех капиталов на планете.
– А что, товарищ Иванов, у вас там бывают неумные философы? – усмехнувшись в усы, спросил Сталин, выпустив еще один клуб дыма.
– Философствовать может даже пятилетний ребенок, сидящий на горшке, – сказал посол Российской Федерации, – и сорокалетний работяга, распивающий с друзьями литр горькой. В порядочном обществе таких «философов» не пускают дальше сортира и кухни, но у нас деградация западного мира дошла до такой степени, что измышления деятелей, подобных господину Фукуяме, печатают серьезные издания, эти люди безвылазно торчат в телевизоре, объясняя людям, как жить, их умопостроения становятся основой государственной политики. Впрочем, для Америки такое вполне обычно, там каждый баптистский пастор считает себя реинкарнацией Христа, а каждый успешный жулик превращается в экономического гуру. – Немного помолчав, он добавил: – На самом деле умные люди считают, что настоящий кризис – тот самый, предчувствие которого вызывает схватку не на жизнь, а на смерть – должен был грянуть в нашем мире примерно к двадцать пятому году. Но кто-то всемогущий и всеведущий заранее стал шевелить наш муравейник палкой, для начала открыв в нем Врата в черное от горя лето сорок первого года. Человек по своей сути слаб и ленив. Чтобы добиваться от народа великих свершений, надо вздевать его на дыбы железной рукой под зов фанфары, зовущий в атаку. Роковая схватка за то, кому жить, а кому умереть, еще в будущем, но благодаря Вратам мы уже к ней готовы, опережая противника по уровню мотивации и внутренней мобилизации. Сейчас, после открытия вторых Врат, мы опережаем противника в темпе. Запад, грубо говоря, еще живет в тихом и спокойном девятнадцатом веке, когда чудо-оружием считаются магазинная трехлинейная винтовка и трехдюймовая пушка, а у нас уже в строю танковые армии. Ведь самая главная задача – не в победе над Украиной. На самом деле это только авангард коллективного Запада, в интерпретации средневековых арабов «утро псового лая». Сколько великолепных армий начинали сражение с разгрома вражеского авангарда, а потом гибли под ударом включившихся в битву основных сил противника.
– Да, – кивнул Сталин, положив на стол потухшую трубку, – это так. Умение отличить авангард от главных сил, а отвлекающий удар от основного, может оказаться важнейшим в военном искусстве. Но все же не всегда вопрос победы решается численным соотношением сражающихся сторон; важны и их уверенность в победе, боевой дух, готовность терпеть трудности, а также мастерство овладения оружием.
– В схватке с коллективным Западом, – сказал Сергей Иванов, – главную роль будут играть не военные победы над украинской армией и прочими европейскими войсками, хотя и они тоже будут важны. Мы понимаем, что основную ставку следует сделать на реиндустриализацию экономики, в первую очередь, развивая высокотехнологичные отрасли. Наказывая нас за плохое поведение, Запад, то есть американцы, постараются отрезать нас от поставок электронных компонентов, точных приборов, станков и оборудования. Это будет сделано с целью разрушить нашу экономику, остановить предприятия, ввести расстройство финансы, вызвать рост цен и уровня безработицы. Но и мы к этому готовились, потому что по-настоящему умные люди заранее предрекали такой исход. Получая от вас оплату золотом за поставки военной техники и промышленного оборудования, мы пополняли капиталы ключевых наших предприятий, окольными путями закупали высокотехнологичные станки, которые пока возможно приобрести только на Западе, и тем самым готовились к достижению такого положения, при котором наш внутренний рынок будет импортонезависим. О полной автаркии речи не идет, необходимо обезопасить нашу страну от любителей накладывать различные санкции. Вы знаете, что больше всего обескуражило Рузвельта, когда он узнал о существовании Врат и расположенной за ними Российской Федерации?
– Мы это знаем, – кивнул Сталин, – больше всего старого плута расстроило то, что с этого момента стало нечем нас шантажировать. Все, что есть у американцев, есть и у вас, и даже лучше качеством, и, что немаловажно, намного дешевле.
– Во-о-от именно! – сказал Сергей Иванов. – На дырку в еще более отдаленное будущее, откуда нас оделят подарками, мы по известным причинам рассчитывать не можем, но все, что необходимо для нашего повседневного существования, а также для научного, технического и социального прогресса, мы должны производить сами. А еще у нас в стране богатые не должны богатеть еще больше за счет обнищания бедных. Именно это обстоятельство вынуждает капиталистические системы расширяться до бесконечности. Козлы-капиталисты не только съедают траву на пастбище, но и пожирают ее корни, после чего там ничего не растет, в результате чего буржуазия вынуждена искать себе все новых и новых угодий.
– Неужели вы, товарищ Иванов, – хмыкнул Сталин, – настолько у нас здесь перековались, что решили строить у себя социализм – только, как говорилось прежде, «с человеческим лицом»?
– Да нет, – покачал головой посол Российской Федерации, – то, что мы будем строить, очень мало будет походить на социализм по товарищу Сталину, а также на то, во что он превратился к исходу восьмидесятых годов под руководством товарищей Хрущева, Косыгина, Брежнева и Горбачева. И в то же время у нас имеется ощущение, что костюмчик, пошитый для нас по европейским лекалам, несколько не подходит по климату и размеру. Тут он жмет, тут трет, зимой в нем ужасно холодно, а летом жарко. То, что мы собираемся строить, должно взять лучшие черты от всех существовавших формаций, включая Российскую империю, Советский Союз и Российскую Федерацию. От Российской империи и Советского Союза мы берем более чем тысячелетнюю славную историю побед и великих свершений, и победа в Великой Отечественной Войне – самый крупный бриллиант в этой сокровищнице. От Советского Союза вашего времени мы собираемся взять социальную политику и отношение к народу как к величайшей ценности в государстве, а от прежней формы нашей Российской Федерации – свободу от идеологических шор, и демократию, которая должна перерасти в истинное народоправство. Соединяя советское и постсоветское, мы должны заявить, что все в государстве должно происходить ради народа, от имени народа и по решению народа, при этом сам народ должен быть многочисленным, зажиточным и достаточно разнообразно мыслящим. И только в одном вопросе не может быть никаких споров – Российское государство есть безусловная ценность, и каждый должен делать все возможное для его укрепления.
– Да вы, товарищ Иванов, настоящий революционер и потрясатель основ, – с оттенком недоверия в голосе сказал лучший друг советских физкультурников. – Скажите, а чем вас не устраивает наш советский строй, модернизированный и приспособленный для условий двадцать первого века?
– Однажды там, в нашем прошлом, – сказал Сергей Иванов, – вы, товарищ Сталин, заявили, что «без теории нам смерть», но в итоге никакой настоящей теории не создали, оставив марксизм в виде набора мертвых догм. Получилась своего рода атеистическая религия, в которой основатели учения выглядели пророками, изрекшими непререкаемые истины, а их последователи, вроде товарища Ленина, были святыми, мало чем отличающимися от пророков. Шло время, мир менялся, и застывшие догмы основоположников все сложнее и сложнее было прикладывать к окружающей действительности. По этому поводу возникали споры, а в марксистской религии возникали побочные еретические течения: троцкизм, маоизм, еврокоммунизм, а также процвело фарисейство, когда жрецы-политработники сами не верили в то, что проповедовали. Достаточно посмотреть на товарища Зюганова, а также большую часть его европейских коллег, ведь это именно они – конечный продукт описанного мною процесса.
– Да, – согласился Сталин, – отсутствие всеобъемлющей теории – это наша большая недоработка. Но мы ее обязательно исправим, так что не торопитесь совсем отказываться от марксизма, он вам еще пригодится.
16 апреля 2019 года, Брюссель, Штаб-квартира НАТО.
В отсутствие дезертировавшей Великобритании саммит ЕС, состоявшийся за неделю до сходки лидеров НАТО, прошел пресно и скучно. Да, собрались, да, обсудили и осудили вторжение русской армии на Украину, да, договорились выслать еще русских дипломатов и проработать меры «дальнейшего экономического воздействия» – но и только. В условиях, когда Путин сам размашистым жестом отрезал газовый транзит через Украину, предпринимать какие-то реальные рестрикции было просто страшно. Появилась в последнее время в российском лидере какая-то сумасшедшинка – будто он, ранее отказывавшийся от статуса предводителя сверхдержавы, теперь стремится к нему изо всех сил, подминая несогласных гусеницами своих танков. И прежний-то Путин – скрытный, умный и непредсказуемый – пугал западных лидеров до икоты, а ныне он и вовсе стал настоящим исчадием ада.