Шрифт:
Глава 1
Глава первая
На кладбище стояла тишина. Священник, отец Стефан, давно закончил читать молитвы, а собравшиеся люди всё никак не могли сдвинуться с места. Только через пару минут, когда тишина уже стала давить на уши, а работники кладбища вспомнили о лопатах, люди начали понемногу расходиться.
Среди прочих стоял и молодой Бутч Клайдер, сын покойного Иеронима Клайдера, которого сегодня похоронили. Шестнадцатилетний парень стоял, обнимая плачущую мать, а та, казалось, ничего перед собой не замечала. Кроме понятного всем горя, её душили навалившиеся со смертью мужа проблемы. В их семье было четверо детей, и Бутч был старшим и единственным
А теперь на этом можно поставить крест. Своей земли у них не было, оставалось только работать по найму. Мать зарабатывала шитьём, а отец таскал мешки с мукой на мельнице. Этого хватало, чтобы худо-бедно сводить концы с концами, да и то, прошлой зимой заболела Мина, а затраты на лекарства и докторов пробили такую брешь в семейном бюджете, что даже сейчас постоянно приходилось экономить, чтобы отдать долги. А ещё расходы на похороны.
Поминальный обед не затянулся, гости быстро разошлись по домам, ещё раз помянув покойного добрым словом, и, надо сказать, совершенно заслуженно. Покойный Иероним был человеком добрым, никогда никому не отказывал в помощи, никогда не был замечен в азартных играх, пьянстве и разврате, всю жизнь прожил примерным семьянином. При этом он был ещё не старым, вполне мог прожить достаточно, чтобы всех детей поставить на ноги.
Вот только надо было такому случиться, чтобы потусторонняя тварь, вырвавшись из адского колодца, прошла через кордоны Братства, скрылась от охотников, а потом ещё пробежала без малого двести миль, чтобы оказаться в окрестностях богом забытого городка в глуши, среди пшеничных и кукурузных полей.
А Иероним как раз вышел с работы. День тогда выпал удачный, так уж вышло, что владелец мельницы Хуго Ролланд, хоть и скряга по жизни, но рабочим платил всегда от выработки. Если мельница стоит, вот вам четыре талера на неделю, и живите, как хотите. Зато, когда работа кипит, а зерно не успевают подвозить, можно за пару недель заработать, как хороший рабочий в большом городе. Дело у Хуго процветало, мельница находилась в удобном месте на пересечении дорог, постепенно туда стягивались не только местные, но и владельцы далёких ферм, а также некоторые винокуры, которым тоже нужно было подготовить сырьё.
В кармане у того, что осталось от Иеронима (а осталось от него немного, хоронить пришлось в закрытом гробу) нашли пачку ассигнаций, Хуго потом сказал, что несколько дней вышли очень напряжёнными, вот и выдал небольшую премию. Так возвращался домой Иероним, думая порадовать детей. А вышло…
Тварь эту потом убили, почти сразу в город прибыли охотники в чёрном, те самые, из Братства. Все они святые братья, все служат Господу, пусть и не с крестом, а с винтовкой. Вот только вернуть отца в семью они уже не могли.
Был поздний вечер, Бутч сидел на высоком крыльце дома и чинил сапоги, вбивая в почти оторванную подошву шпильку за шпилькой. Сапогам этим было уже много лет, ещё отцовские, но и выбросить рука не поднималась, не в том они сейчас положении, чтобы хорошими вещами разбрасываться.
Мать, приоткрыв дверь, невольно залюбовалась сыном. Невысокий, как и отец, но крепкий и жилистый, и любая работа в руках горит, вот и сейчас руки будто сами по себе действуют, а мысли где-то далеко.
— Сынок, — позвала она, Бутч встрепенулся. — Заканчивай и иди мыть руки, скоро ужин.
— Две минуты, мама, — отозвался он, снова погружаясь в себя. Тут
— Откуда мне знать, — мать как-то резко загрустила. — Он никогда не говорит, никогда не предупреждает. Сам знаешь, какая у него жизнь. Телеграмму должен был получить ещё позавчера, когда только отца опознали, даже если сразу выехал, то будет… Завтра утром. От железнодорожной станции ещё двадцать миль.
— Я бы хотел с ним поговорить, — сказал Бутч, складывая работу. Теперь сапоги прослужат ещё недели три.
— О чём? — мать невесело усмехнулась. — Я надеялась, что он поможет нам рассчитаться с долгами. Как знать, может, тогда получится отправить тебя на обучение.
— Не надо, мам, — Бутч встал и накинул на плечи пиджак. — Я уже решил, никуда не еду, остаюсь с вами и работаю на мельнице. Хуго уже говорил, что ждёт меня на следующей неделе. Учиться поедут сёстры. Потом.
С этими словами он отправился к умывальнику, а мать так и не узнала, о чём парень собирался поговорить с дядей. А поговорить было о чём, дядя Джей, брат матери, был фигурой интересной, в юности он учился в семинарии, потом три года в университете, который не закончил, потом успел повоевать на Юге, а к тридцати годам освоил опасное ремесло охотника на нечисть. Таких было много, они вертелись возле Дьявольского Пятна, где находились врата ада. Многие из них сказочно богатели, получая от Братства награды за убийство монстров (а от перекупщиков — за части их тел, пользующиеся спросом у магов и алхимиков), вот только всё их богатство оставалось в кабаках и борделях, каковые были представлены в окрестных селениях в немалом количестве. Да и гибли они часто, обычный охотник на нечисть жил в среднем года полтора, но это в среднем, а большая их часть умирала через пару секунд после того, как вступит за границу Пятна.
Но дядя Джей был другим, он был там уже давно, и до сих пор оставался жив. Его ценило Братство, ему платили большие деньги перекупщики, а сам он, не имея семьи, частенько захаживал к семье своей сестры Марии, матери Бутча. Всегда привозил подарки, а ещё тихонько, чтобы не вызвать негодование Иеронима, оставлял сестре несколько крупных купюр. Это он мотивировал тем, что самому ему деньги ни к чему, а потому лучше отдать на благое дело.
Но в последний год они его не видели, и даже телеграммы с приглашением на Рождество пропали даром. Только через посторонних людей узнавали, что дядя до сих пор жив, только пропадает в Пятне подолгу. А вот теперь ему ушла телеграмма о смерти отца семейства. Не факт даже, что он на месте, скорее, опять в Пятне.
Чем именно занимаются там охотники, Джей старался никому не рассказывать. То есть, все и так знали, что там опасно, что лютые твари норовят оторвать голову каждому, кто приблизится, а сам воздух в Пятне способен полностью изменить человека, сделав его послушным орудием тёмных сил. Но вот подробностей никаких он не раскрывал. Да, ездил, да охотился, охотился успешно, на прошлой неделе большой куш взяли. А подробностей никаких.
Единственный, с кем дядя был откровенен — это Бутч. Племянника он любил, часто баловал, давал покататься на лошади и даже, тайком от родителей, стрельнуть из револьвера.
А ещё он рассказывал, много рассказывал, почти не жалея племянника, рассказывал о монстрах, что водятся в Пятне, рассказывал о Братстве, монахах, что охраняют периметр, не давая нечисти прорываться в мир живых, рассказывал и о себе, о том, как ходил в Пятно, как охотился на самых отвратительных созданий. А ещё он показывал свой дневник, записей там почти не было, в основном, описания монстров и, что более важно, картинки, картинки огромных пауков, двуногих крокодилов, летучих мышей размером с собак и много кого ещё.