За Землю Русскую
Шрифт:
Из седой старины доносятся до нас отголоски борьбы и утеснения славянских племен германцами. С IX в., со времен Карла Великого, как сказано выше, мы наблюдаем уже непрерывное многовековое преследование славян германцами, которые теснят их к востоку, неуклонно двигаясь за ними и порабощая их.
Прежде всего подпали игу великой франкской монархии иллирийские славяне, обитатели восточных склонов Альп и северного адриатического побережья. С ожесточенным упорством в течение целого ряда веков идет борьба на севере, по берегам Балтийского моря. Зато эта борьба и оканчивается не только подчинением игу германцев, но полным истреблением и онемечением многочисленных славянских
В средине некоторое время мужественно отстаивает независимость славянства Святополк Моравский и проницательно противопоставляет вооруженному латинству духовное оружие, которое приносится ему славянскими первоучителями из православной Византии. Немцы призывают мадьяр и при помощи их сокрушают могущество славянского государя.
Чехи за своими горами успешнее защищаются от напора немцев, но в конце концов и они подчиняются Германской империи и латинству. Поляки без борьбы принимают католицизм и являются слепым орудием в руках пап. Таким образом, на всем обширном пространстве от Адриатики до берегов Балтийского моря разгорелась борьба германского к славянского миров, православия и латинства.
В начале XIII в. эта борьба принимает особенно решительный характер. Никогда папство не было более могущественно, никогда не располагало более грозными и более сосредоточенными средствами. Папой был в то время знаменитый Иннокентий III. Распоряжаясь по своему произволу царскими венцами почти во всей Европе, он с полным правом мог считать себя верховным владыкой Запада.
Утвердив после падения Константинополя свою власть на православном Востоке, он мог надеяться, что теперь Самария, как они называли всю Греческую церковь, обратится к Господу, то есть подчинится папе, и имя Господне будет призываться одинаково в Дане и Вефиле, то есть на Востоке и Западе.
В самый год взятия и разграбления Константинополя латинянами Иннокентий спешит отправить в Россию посольство к знаменитейшему из тогдашних русских князей Роману Галицкому, причем в награду за вероотступничество предлагает ему королевский венец и материальную помощь против врагов. Посольство это не имело никакого успеха. Через три года, все еще обольщенный сокрушением православной Византии, папа отправляет новое торжественное посольство ко всем русским архипастырям, клиру и народу.
«Вот теперь, – писал папа, – Греческая империя и церковь почти вся покорилась апостольскому седалищу и униженно приемлет от него повеления, – ужели ж не будет несообразным, если часть (то есть церковь Русская) не станет сообразоваться со своим целым и не последует ему?.
Посему, любезнейшие братья и чада, желая вам избежать временных и вечных бед, посылаем к вам возлюбленного сына нашего кардинала-пресвитера Виталиса, мужа благородного и просвещенного, да возвратит он дщерь к матери, и убеждаем вас принять его, как посла апостольского седалища, даже как нас самих, и беспрекословно повиноваться его спасительным советам и наставлениям».
Однако все посольства и увещания оставались тщетными. Тогда по мановению владыки Запада являются многочисленные полчища монахов и рыцарей, готовых ревностно подвизаться за власть папы. В то же время Русскую землю постигает страшное несчастье – нашествие татар, и для папской политики открываются новые виды на Востоке…
Не знаменательно ли такое совпадение событий, как одновременный грозный натиск на наше отечество с Востока
– Миром обладает один Бог, на небе сияет одно солнце, на земле должен быть один властелин. Все сопротивляющиеся ему оскорбляют небо и должны быть истреблены! – говорил восточный деспот.
– На небе Господь, на земле – Его наместник! Одно солнце озаряет Вселенную и сообщает свой свет другим светилам, один верховный властелин должен быть на земле! – восклицал в то же время владыка Запада.
– Все, что не крещено, избито! – говорили с похвальбой его служители.
Теряясь в бесконечно разнообразных и сложных явлениях всемирной истории, наш разум стремится в многообразии отыскать единство, в частностях – общие законы, стремится найти руководящую нить при объяснении событий, открыть производящие их причины.
В самом деле, какая сила возбудила алтайских дикарей в XII в. и двинула их из глубины Азии на наше отечество в то самое время, когда и Запад, собравшись с силами и придвинувшись к нашим границам, грозно ополчился на нас со светским и духовным оружием? «Причины синхронистической связи столь разнородных событий, скажем словами знаменитого писателя, нельзя, конечно, отыскать ближе, чем в том самом плане миродержавного Промысла, по которому развивается историческая жизнь человечества».
В грозном могуществе монголов не противопоставил ли Он твердый оплот против разлива западного могущества? Монгольским игом не отделил ли Он нас надолго от всяких сношений с Западом, не приковал ли нас надолго к Востоку с целью охранить нашу народную самобытность, нашу духовную самостоятельность в такое время, когда мы еще не в силах были сами успешно защитить ее?
Вечная похвала князю, который с изумительной, истинно гениальной проницательностью вовремя разгадал страшную опасность, угрожавшую нам с Запада, предпочел татарскую неволю, всевозможные унижения и тяжелые материальные жертвы, но в то же время мужественно стал на страже русской народности.
Глава 6
Положение Новгорода после татарского нашествия. – Нападение шведов. – Ярл Биргер. – Поход 1240 г. – Образ действий Александра. – Небесная помощь. – Невская победа и ее значение.
Тяжело было положение молодого новгородского князя после погромов Батыя. Хотя Новгород и уцелел, но зато он был предоставлен собственным силам и средствам в борьбе с многочисленными врагами, без всякой надежды на помощь из других областей. В прежние годы Ярослав Всеволодович, защищая Новгород, приводил с собой суздальские полки – следовательно, новгородцы сражались не одни. Теперь Ярославу Всеволодовичу было не до Новгорода…
Враги новгородцев – шведы, ливонские немцы и литовцы – спешили воспользоваться столь благоприятными обстоятельствами. Покорность русских князей татарам как ни была унизительна и горька сама по себе, однако не приносила бесчестья: русский народ на себе испытал страшную силу татар и ясно видел всю бесполезность какого бы то ни было сопротивления.
Можно ли было укорять князей за то, что они подчинялись неотразимой необходимости? Но как оправдать покорность перед врагами, которых неоднократно побеждали русские раньше? Отступить перед шведами, немцами и литовцами, покориться им – не значило ли это навсегда опозорить себя? Да и в одном ли бесславии заключалась беда?