Забавы ради...
Шрифт:
— Спасибо, Кудесник! — поблагодарил Соколов.
— Не обляпайтесь, — хмыкнул парень, а потом серьезно добавил, — Не обижал бы ты девчонку.
— Да я… Ты что! — начал Соколов, а потом махнув рукой, помчался к своему Васильку.
Забава сидела прямо на полу в небольшой комнатушке, отданной Кудесником ей в личное пользование. На столике перед ней были разбросаны рисунки, карандаши и чистые листы бумаги.
Музыка, выставленная на максимальную громкость, не могла перебить высокого женского голоса, звенящего сейчас в голове Забавы.
— «Соколик мой»! —
Ловкие пальцы помимо воли хозяйки прорисовывали плавные линии. И как бы сильно не хотела Забава обратного, картинка получалась красивой. Сокол, готовый напасть на жертву, распахнул клюв и выбросил когти. Крылья, почти сходясь за спиной хищника, плавно перетекали в языки пламени. Казалось, словно птица парит в огне.
Грифель карандаша в руке девушки сломался. Разозлившись еще больше, Забава швырнула ни в чем не повинный канцелярский предмет и взяла из лежащей перед ней коробки новый, остро отточенный. Карандаш вновь опустился на бумагу, ведомый чуть дрогнувшей рукой, застыл на мгновение. От нажатия грифель сломался и на этом карандаше. И в тот самый момент, когда его должна была постичь та же учесть, что и прежний, девичью руку накрыла твердая, теплая ладонь. И одновременно чуть колючая от пробивающейся щетины щека прижалась к изгибу шеи, а губы скользнули по впадинке на ключице, и долгий выдох пошевелил выбившиеся из косы волоски. Вторая рука сдернула наушники за проводки, а тихий, чуть хрипловатый голос зашептал на ушко.
— Не уже ли ты до сих пор думаешь, что мне нужен кто-то кроме тебя? — слова звучали чуть приглушенно, а губы скользили по виску, щеке, шее.
Соколов опустился за спину Забавы, не позволяя ей вырваться из его рук, заставляя сидеть на месте.
— Не уже ли ты так ничего и не поняла, Василёк? — с ноткой обиды в голосе шептал Поликарп, чуть прикрыв глаза, радуясь, что пугливый человечек в его руках никуда не рвется и не убегает.
— Но она сказала… — возразила Забава, и голос ее был хриплым от пролитых слез.
— Это наша соседка, — объяснил Соколов, — Внучка маминой подруги. Она как сестра мне. Просто решила пошутить, вышло неудачно.
— Но… — вновь начала Забава, выронив уже и альбом из ставших вдруг безвольными рук.
Шумно выдохнув, Поликарп еще крепче обнял Забаву. Девушка не сопротивлялась, а когда оказалась на коленях у Соколова, понуро опустила голову.
— У меня есть только ты, — твердо проговорил Поликарп, — Мне никто не нужен кроме тебя. Понимаешь?
— Нет, — мотнула головой Забава и все же встала с надежных колен парня. Встала и отвернулась, опустив голову, позволяя выбившимся волосам прикрыть лицо.
— А мне кажется, понимаешь, — с нажимом повторил Поликарп.
Медленно, словно давая девушке время на раздумье, Соколов встал и подошел вплотную. Шумно выдохнув, накрыл опущенные плечи руками. Но надежные ладони были тут же сброшены упрямицей.
— Да сколько можно, а?! — в сердцах процедил Поликарп и, преодолевая сопротивление, развернул девушку к себе лицом, — Скажи, где я ошибся? Что я делаю не так?! И не нужно меня убеждать, что вся эта канитель из-за тупой шутки соседской девчонки. Ведь я прав?
Пугливые, ярко-синие глаза замерли на серо-зеленых. Поликарп видел в васильковых омутых любимой набегающие слезы, но и понимал, что именно сейчас нужно расставить все точки над «i» в их отношениях, чтобы пойти дальше.
— Все дело во мне! — выдохнула девушка, отводя взгляд. Из уголков ее глаз все же скатилась слезинка, которую парень тут же стер пальцами.
— Посмотри на себя, — продолжала говорить девушка, не глядя на собеседника, — Ты же красивый, успешный. Желающих быть с тобой миллион. А я? Я в краске вожусь, от моды далека. От золотой молодежи этой. Я ничего не смыслю в крутых шмотках, брендах. И толстая еще. А ты… Так что, я решила, без вариантов. Тебе нужна красивая и стройная, под стать.
— О, Боже, как же я крут, — хмыкнул парень с сарказмом, — Думаю, мне под стать сгодиться разве что заморская принцесса.
— Я серьезно, — вздохнула Забава.
— Все сказала? — серьезно спросил Поликарп, когда Забава замолчала.
— Самую суть, — шмыгнула носом Поликарпова.
— Помнишь, как мы познакомились? — вдруг спросил Соколов.
— Забудешь такое, — едва заметно улыбнулась девушка, но в глаза, такие теплые и заботливые смотреть пока боялась, — не каждый день передо мной красивые парни, не очень благонадежные на первый взгляд, глушат водку стаканами.
Соколов тихо рассмеялся и прижал таки к себе упрямую девчонку.
— А я помню, как увидел твои глаза, — выдохнул Поликарп и втянул носом запах любимых волос с нотками мяты, — Ярко-синий океан, в котором, признаюсь честно, утонул. И знаешь что? Выплывать мне не хочется. Абсолютно.
Сначала несмело, а спустя мгновение, все более уверенно, ладошки прокрались на талию. Прокрались и замерли, а потом и легонько погладили широкую спину.
Поликарп едва заметно раскачивался, будто баюкал девчонку в своих руках. Понимал, что она сдалась, но и последний шаг к нему сделать боится.
— Мне не вериться, — тихо шепнула Забава.
— Напрасно, — ладони обхватили и удержали голову, не позволяя двигаться, пальцы ласково проводили по щекам, чуть задевая уголки рта, — Разве ты не видишь, Василек? Разве не поняла еще?
Голос парня стих, а губ коснулся легкий поцелуй. И спустя мгновение:
— Поняла ведь? Скажи, поняла?
Перемежая слова поцелуями, Соколов все настойчивее прижимал к себе девичье тело, даря и отбирая дыхание, ласку, нежность.
— Да…
— Девочка моя, — выдохнул Поликарп, — Ты увидишь… Все сама скоро увидишь. Не убегай больше. Только не убегай. Будет проблема — решим вместе. Только не закрывайся.
— Хорошо, — шепнула в ответ Забава, отметая сомнения в этом человеке.
— Вот и славно, — улыбнулся Поликарп, не отрывая губ от мягкого шелка волос, — А теперь я требую моральной компенсации за пережитый стресс.
— Чего изволите, сударь? — шутливо поинтересовалась девушка.
— Чего изволю, лучше тебе пока о том не знать, — пробормотал Соколов, и уже решительнее и громче, — Ужин в кругу семьи меня сегодня вполне устроит.
Спустя полчаса за круглым столом просторной гостиной собралась вся семья полковника Соколова. Вернее, малая часть: сын, его девушка и сам полковник с супругой. Девушка жутко смущалась, пряча взгляд от главы семейства и его дражайшей Антонины Макаровны.