Забавы высших сил
Шрифт:
– Сколько? – прохрипел лодочник, словно и был профессором Лебединским, который когда-то так же хрипло исполнил тот самый знаменитый хит.
– Что сколько? – не совсем поняла я.
– Час? Два? Сколько кататься будешь? – пояснил он, пока не спрашивая от меня никакой путевки.
– А, да часа вполне хватит, – и несмотря на то что в прайсе было указано: «За один час сто рублей», я протянула ему две сотенные бумажки.
– За час – стольник. Или все-таки два? – в свою очередь не понял мужик в спецовке.
– Нет. Один. Но вы возьмите двести рублей, – вложила я ему в шершавую ладонь деньги. – Просто я хочу
– Это еще какую? – подозрительно прищурился он, но купюры молниеносно сунул в карман.
– Я хочу лодку под номером шестнадцать. Можно?
Взгляд лодочника сразу стал еще более подозрительным, если не сказать злобным.
– Это еще зачем?
Я ожидала этого вопроса, а потому без запинки и открыто призналась:
– Кажется, на этой лодке мужчина утонул?
– И что теперь? – зло прохрипел лодочник. – Ты что, извращенка какая?!
– Просто люблю детективные истории, – усмехнулась я.
– Знаешь что, детективша, иди-ка ты отсюдова, пока я охрану не вызвал. И деньги свои забери.
– Да ладно, себе прибереги. Счастливо оставаться.
И, довольная результатом нашей непродолжительной беседы, я пошла в обратном направлении. Наверное, лодочник посчитал меня сумасшедшей, но это было не важно. Важно другое – я наконец, зацепилась за нужную нить. Огорчало только одно: некий Василий Владимирович Кукушкин, 1969 года рождения, проживал в городе Алапаеве Пензенской области. А туда чесать больше двухсот километров. Ладно, был бы толк.
Покидая гостеприимную «Волжскую даль», я уже не сомневалась, что Аркадий Костромской стал жертвой собственного шантажа. Но это, конечно, требовало дополнительных доказательств. А потому мне непременно нужно заехать к Владсону и уточнить некоторые детали. Без его помощи будет сложнее работать в дальнейшем. И я, сев в «мишель», набрала его номер.
– Сонин слушает, – как всегда по-военному, отозвался он.
– Привет, мой верный Владсон.
– О, слушай, мне сейчас неудобно говорить…
– А ты не говори. Просто ответь, ты на работе?
– Да.
– Я через час приеду, – поставила я в известность следователя по уголовным делам и отключилась, не дав ему шанса на отказ.
По дороге домой я анализировала сложившуюся ситуацию. Итак, Аркадий Костромской прибыл в «Волжскую даль». Как и положено отдыхающему, он идет на вечернюю рыбалку. Засиживается там до сумерек и наблюдает дрейфующую лодку. Возможно, в ней сидит такой же одинокий любитель рыбной ловли. И вдруг возле этой лодки всплывает человек в гидрокостюме и, проведя соответствующие манипуляции, не замечая наблюдающего за ним из камышей Аркадия, топит сидящего в лодке. Об утонувшем мужике мне как раз говорил Владсон, чему мы оба не придали сначала особого значения, посчитав эту смерть несчастным случаем. Мне лишь несколько позже пришла в голову другая мысль. Так вот, Аркадий не успевает снять на телефон сам момент утопления, а потому решает заснять опустевшую лодку под номером шестнадцать. Затем он крадется по берегу вдоль речных кустов, ожидая выхода из воды таинственного водолаза-убийцы.
Ему удается заснять его в непосредственной близости, правда, кадры не совсем удачны. Но сообразительный Костромской повторяет свою съемку утром в столовой, уже зная, кого снимать. И на следующих кадрах
Теперь на повестке дня остаются два вопроса. Первый: от кого и почему получила сто тысяч рублей Анастасия Валентиновна? Ведь не стал бы Василий Владимирович присылать ей деньги, зная, что шантажист мертв. Второй вопрос: верна ли моя версия? Есть, конечно, еще один вопрос. За что Кукушкин утопил мужика, если все-таки именно он убийца? Но к моему делу он совсем не относится. Об этом пусть беспокоятся родственники утопленника и соответствующие органы. Впрочем, я им в этом невольно помогу.
Через полчаса я уже преображалась в красавицу, а еще через полчаса поднималась по лестнице Октябрьского отдела полиции, направляя стопы в двадцать четвертый кабинет.
Владсон, окутанный клубами табачного дыма, буквально завалил себя рабочими бумагами и что-то усердно писал, поблескивая капитанскими звездочками. Ох уж эта канцелярская волокита. Как вспомнишь, так вздрогнешь. Какая же я счастливая, в отличие от бедного Сонина.
– Сочувствую, – вместо приветствия сказала я и без приглашения уселась на стул, предназначенный в основном для допрашиваемых.
– Угу, – буркнул он, даже не подняв глаз.
– Ты что, разлюбил меня? – обиженным тоном заканючила я.
– Ни в коем случае!
Сонин наконец оторвался от своего крючкотворства и посмотрел на меня:
– Ну, красота просто неописуемая! Как я могу тебя не любить?
– Владсон, я…
– Молчи! – сделал он резкий жест рукой. – Только не говори, что ты по делу. Иначе все испортишь.
– Я по делу.
– Ну все. Я больше тебя не люблю. Чай будешь?
– Лучше кофе.
– Пожалуйста. Но сама. Где чайник и банка, ты знаешь.
– Другого от тебя и не ожидала.
На этом наша словесная перепалка закончилась, и через несколько минут мы уже пили заваренный мною растворимый кофе и обсуждали личность утопленника.
– Вот, смотри, – тыкнул пальцем в монитор компьютера Владсон. – Маркарян Савелий Николаевич. Одна тысяча девятьсот семьдесят второго года рождения. Уроженец города Пенза. Умер третьего сентября сего года. Смерть наступила между двадцатью одним и двадцатью двумя часами от утопления, которое рассматривается как несчастный случай. Тело выловлено уже на следующее утро. В камышах нашли лодку под номером шестнадцать, которую он брал накануне и не вернул. В лодке обнаружили его обувь и кое-какие вещи. Короче, заподозрили неладное, вызвали спецов и достали труп.