Забери мою душу
Шрифт:
Но потом появился он. И у Тани случился рецидив. А я не в силах помочь избавиться от болезни тому, кто не желает излечиться. И вот мы в разводе, моя бывшая вновь вышла замуж за первого мужа и совсем недавно родила ему еще одного ребенка. Мальчика. В этом заключается ее счастье и ее утопия. Я не вправе судить и лишать ее иллюзии…
– Да, я на стоянке, пусть Нюся
– Захар… – пауза, вздыхает, а я усмехаюсь в трубку. Таня думает, что сделала мне больно своим предательством и уходом. И до сих пор переживает по этому поводу. Святая женщина, даже не подозревает что души у меня нет. Я давно продал ее дьяволу за успех.
– Татьяна… – вторю ей, улыбаясь. Эта женщина вызывает во мне лишь светлые воспоминания. Никакой обиды и боли нет.
– Зайди. Нюся собирается. Чаем тебя напою, я пирог испекла, – тихо произносит она с виной в голосе.
– Ну что ты, Татьяна. Ты не виновна. У меня все замечательно, – отвечаю я. Молчит, готов поспорить, кусает губы. – Я жду Настю, – скидываю звонок, выхожу из машины, поднимаю ворот пальто и иду к подъезду.
Дышу. Холодно. Вчерашний холодный ливень принес заморозки. Надеюсь, эта маленькая дурочка Элина не заболела. Сумасшедшая женщина. И тоже больна. Гораздо хуже, чем Таня. Но если моя бывшая жена в свое время выбрала смирение, то Элина выбрала саморазрушение. Крайняя форма отчаяния. И меня опять цепляет. Я тоже не совсем адекватен. Мне нужны ее внутренности. Мне нужна ее болезнь. Я отрицаю понятие любви, но мне нравится вытаскивать ее из женщин как ненужный элемент.
– Папа! – вылетает из подъезда Нюся, и я ловлю ее налету, поднимая на руки. Да у Насти теперь два папы: биологический и я. Решили, что сейчас это будет правильно. Нет, мы, естественно, откроем ребенку глаза, когда она сможет это осмыслить. А по факту расскажем моей дочери, что я ей никто…
– Привет, Лисица, – заглядываю в хитрые глаза, рассматривает меня, обрисовывая пальчиком мое лицо. Она всегда так делает, когда скучает. Все еще скучает… несмотря на то, что с каждым днем отдаляется от меня. Ее настоящий отец
– Ну, пошли? Куда сегодня?
– Подожди, там мама, – спрыгивает с моих рук, пачкая мне пальто ботиночками, оставляя грязный след. Вдыхаю. Это ребенок. Терпимо. Почищу в машине. – Ой, плости! – Настя спешит стереть ладошкой пятно. Но я ее останавливаю, ловя руку. Дочь знает о моих маниакальных помешательствах на порядке и чистоте. Но это терпимо, это ребенок, и меня взрывает лишь на секунду.
– Не нужно, размажешь ещё больше, – улыбаюсь ей, чтобы показать, что для меня это некритично.
Подъезд открывается, и я вижу Таню с коляской.
– Подержи дверь, – просит она, пытаясь переехать через порог. Отодвигаю дочь, одной рукой придерживаю дверь, а другой рукой приподнимаю коляску, помогая им выйти. Таня…
– И что за показательное выступление? – выгибаю бровь, посматривая на коляску.
– Что? Мы просто вышли погулять, – хлопая ресницами, отвечает она.
– Не просто. Тань… У меня все отлично.
– Я рада, – протягивает руку и поглаживает меня по плечу.
Не то чтобы мне неприятны маленькие дети. Но я стараюсь не смотреть в коляску. Благо она закрыта. Мне неприятно. И Таня здесь ни при чем. Это мои загоны. Мои комплексы неполноценности, и я пытаюсь с ними бороться. Понимаю, что ситуация обыденная… Но…
Беру дочь за руку, и мы медленно идем по дорожке к моей машине. Пятно на пальто все же раздражает. Но, скорее всего, я переключаюсь на него, чтобы выгнать из головы мысли о неполноценности.
– А как вообще дела? – спрашивает Таня, украдкой посматривая на меня.
– Все как всегда, под контролем, – улыбаюсь ей. – Хотя… Есть одна особа, которая пытается выбить почву под моими ногами, – пытаюсь шутить.
– Ого. Правда? – ее глаза загораются. Ей нужно это знать, чтобы снять комплекс вины. Ввожу ее в заблуждение, пусть успокоится и закроет гештальт.
Конец ознакомительного фрагмента.