Заберу тебя, девочка

Мишина Анна

Укладывает меня на диван. Склоняется надо мной.

— Мишка хорошо спит ночью? — шепчет мне в губы.

— Угу, — киваю, это все на что меня хватает.

— Вот и хорошо, — хитро улыбается, глаза блестят.

Срывает с меня полотенце, с себя и забирается под одеяло устраиваясь между моих ног. Заглядывает в глаза, будто ждет разрешения.

— Только нежно, — прошу его. — У меня ведь никого не было, Мак, — говорю я тихо.

— Я буду осторожен, маленькая, — целует в губы тягуче-нежно.

Я чувствую его у самого входы и мягкий толчок бедрами. Медленно входит, растягивая

меня. Принимаю его всего, крепко обхватывая ногами. Обнимаю за шею, поглаживая затылок.

— Люблю тебя, — шепчет он. — Так сильно люблю, что никогда не смогу отпустить, слышишь? Хочу тебя всю, себе.

Киваю, еле сдерживая слезы.

Его движения осторожные, медленные. Я чувствую как он дрожит.

— Я сейчас сдохну, — с мольбой в голосе.

— Отпусти себя, — прошу его. — Я тебе доверяю.

И он срывается на бешенный ритм. Я прикусываю его плечо, лишь бы не кричать. Нет, мне не больно, мне безумно хорошо, что сложно это удержать в себе. Новая волна удовольствия накатывает неожиданно, а следом и он срывается за мной. Его стон. Чувствую, как пульсирует внутри.

Лежит на мне, сдерживая свой вес на руках. Его горячее дыхание на моем плече. Он весь мокрый. А мне все равно. Дышу им, целую в шею, слизывая капельки пота. Млею.

— Люблю тебя, — шепчу ему.

Мак перекатывается на бок, прижимает меня к себе, поглаживая пальцами спину.

— И я тебя, маленькая, и я тебя…

* * *

Мы лежим молча, слушая дыхание друг друга. Лежу на его груди, перебирая короткие волоски. Так спокойно. Так уютно. Его рука покоится на моей талии. Второй поглаживает спину.

— Ты как? — спрашивает, запускает пятерню в мои волосы, подхватывает за подбородок, заставляя посмотреть на него.

— Хорошо, — отвечаю честно. Чуть поднимаюсь выше, чтобы быть с ним на одном уровне.

— Маленькая моя, — целует в губы, а я касаюсь пальцами его ссадины на скуле.

— Расскажешь? — спрашиваю.

— Был у Росса сегодня, — говорит тихо, прижимая меня к себе. — Хотел выяснить что к чему.

— И как?

— Да все получилось до банальности по идиотски, — тяжело вздыхает. — Я ему про сына, а он на меня как на идиота вылупился, — усмехнулся. — Пришлось рассказывать все от и до. У Дана на то время была девушка. Ревнивая до жути. В общем если коротко, то это она поудаляла с его телефона твои сообщения. Мониторила его страницу в соцсети.

— Какой кошмар, — неприятный холодок скользит по позвоночнику.

— Узнали с ним все вместе. Нашли ее в области. Встряхнул он ее чуток, ну и она призналась. Господи, как подумать, что жизнь моего ребенка могла зависеть от этой суки, — прижимает меня к себе, утыкаясь носом в мои волосы.

— А подрался ты с ним? — спрашиваю, целуя в основание шеи.

— Ага. Когда на мой вопрос о тебе, он не корректно выразился. В общем схлопотал, — усмехнулся. — Потом прощения просил. А после его бывшей так и вовсе завалились к нему и там по душам поговорили.

— И выпили, — напоминаю.

— Это как лекарство было и совсем немного. Я не злоупотребляю, если ты к этому, — целует. — А теперь ты расскажи. Что там у тебя с родителями?

— А что рассказывать? —

пожимаю плечами. Мне даже вспоминать больно. — Мама узнала, что я была у врача, что беременна. Она меня тут же записала на аборт. Не спросив меня. Просто решила. И отец ее поддержал. Она строила планы на мою жизнь. Что Эд вернется и все у меня будет хорошо. Его все-таки посадили. Это мне потом Леська рассказала, — говорю, вспоминая то время, сжимаю руку Макара, а он обвил меня ими. Я словно под защитой его. И так тепло от этого. — После того как я отказалась идти в больницу, дома был грандиозный скандал. Что удалось мне забрать из дома так это телефон. В чем была в том и выставили за дверь.

Объятия Макара становятся еще крепче, дыхание чаще.

Вспоминая это на глазах наворачиваются слезы.

— Мне девочки помогли. Я сразу Лесе звонить, она и такси мне вызвала. Отец сказал на прощание, что когда почувствую разницу между жить с ними и в достатке или родить в нищете, тогда и одумаюсь. С универа пришлось уйти. Декан развел руками, когда я к нему пришла. Отец отказался платить, а мои достижения не имели значения. Я какое-то время писала курсовые для однокурсников. Бывших. Через Леську с Катькой. Никто не знал, что это я, иначе бы не дали работать. Первый месяц выкрутилась. А потом поняла что нужна работа. Через десятые руки по знакомству нашли мне работу в области, в небольшом магазине. Я параллельно училась у бухгалтера. В общем подрабатывала, отчеты делала. Комнату сняла. А потом и стала изучать бесплатные курсы по дизайну. И втянулась. Девочки по магазину мне помогли найти первых клиентов. И в итоге я перешла на работу на дому. А там Мишка родился, я могла уже позволить снять квартиру. Как-то так, — пожимаю плечами. — Без девочек не знаю куда бы пошла. Правда. Такое отчаяние тогда накрыло.

— И ни разу не интересовались твоей жизнью? — его голос отдает сталью.

— По крайней мере я об этом не знаю.

Повисает тишина. За окном светлеет.

— Я не знаю что сказать, — первым нарушает тишину Макар. Я уж было подумала, что он уснул. — Не могут родители отказаться от собственного ребенка даже если у них разошлись мнения и планы на жизнь. Ты умница, — переворачивается так, что я снова оказываюсь под ним. Обхватывает мое лицо руками и заглядывает в глаза. В них столько любви и нежности, что мне хочется плакать от счастья. — Ты удивительная, сильная. Ты со всем справилась. Ты боец. Я горжусь тобой, — произносит чуть тише и целует, мягко, нежно. Внутри все переворачивается от переполняющих меня чувств. Обхватываю его за плечи. Снова чувствую его эрекцию, низ живота тянет от желания. Короткими поцелуями спускается к груди.

— Мак, — хочу привлечь его внимание.

— М-м? — поднимает голову.

— Мы не предохраняемся, — напоминаю ему.

— Это проблема? — выгибает бровь.

— Ты же знаешь какие могут быть последствия? — решаю уточнить.

— Дочку. Я делаю дочку. Мишке нужна сестренка. А я хочу миниатюрную копию своей любимой женщины, — говорит так, будто все уже решил.

— А меня спросить не хочешь? — нарочито хмурюсь, показывая недовольство.

— Хочу, — кивает с мальчишеской улыбкой на губах.