Забияка. (Трилогия)
Шрифт:
– Лиса, - проникновенно посмотрел мне в глаза Борис Иванович.
– Эту зловредную курицу ты все равно уже не спасешь. А вот подцепить какое-нибудь проклятие очень даже сможешь. Эти твари и так не мягкосердечны по жизни, а уж пред смертью и вовсе зловредны, как два Николая Петровича!
– Два Николая Петровича?
– Представила я себе силу оппонента.
– Хорошо, уговорили. Не пойду.
Мы зашагали к лесу. Самому что ни на есть обычному смешанному - сосны, там, дубы да осины с березками. Вглубь вела утоптанная тропинка. Мы вступили под сень
На звук собачьего бреха вышел дед. Голосок у него был шаляпинский.
– Тихо, Волчок! Свои! Иваныч! Сколько лет, сколько зим!
– И тебе привет, Макарыч! Я, как видишь, не один, ты уж пса попридержи, что ли.
– Цыц, Волчок, свои, кому говорят! Глеб Макарович, к вашим услугам, - протянул хозяин руку.
Мы поздоровались. Я, потеряв остатки приличий, в упор рассматривала хозяина-русофила. Или в этом измерении все мужики так ходят? С длинными седыми космами, бородой по середину груди, вышитой рубашке, подпоясанной бечевой, портах каких-то непонятных, и лаптях?
А глаза-то! Тоже цвет меняют! Сначала вот были серые, а теперь стали насыщенного голубого цвета.
– Проходите, гости дорогие, - не дал мне сделать поспешных выводов о родстве с начальством хозяин.
– Вы, чай, проголодались?
– Твоя правда, Макарыч, мы что-то забыли позавтракать. Гоша потом меня растерзает - скажет, что он, мол, готовил, а я его труды проигнорировал.
– Да не посмеет он, - откуда-то снизу раздался эдакий рассудительный бас.
Я аж подпрыгнула от неожиданности. А это оказался всего лишь домовой с низким голосом и русофильского вида.
– Еще как посмеет, - заверило местного домового мое начальство.
– Это тут вашего брата много, а он у нас - единственный, вот и возгордился. Не поверишь, меня пред гостями в краску вгоняет.
– А ты его ко мне на перевоспитание отдай, - посоветовал хозяин дома.
– А я тебе своего на время одолжу.
– Никуда не пойду, - заупрямился домовой.
– Мне и тут хорошо. Я ему лучше весточку пошлю… Кстати, меня Тошей звать, - поклонился он нам.
– Квасу, чаю? Может быть, кофею? Да вы рассаживайтесь, не стойте. Располагайтесь, где удобнее
Мы расселись по дубовым лавкам вокруг матерого стола.
– Какими судьбами, Борилий?
– набивая трубку, поинтересовался хозяин.
– Да еще с подрастающим поколением?
Борилий?
Я с удивлением посмотрела на начальство. Оно проигнорировало мой взгляд.
– Да вот, что-то непонятное творится в моем Хозяйстве, сказало.
– Рядовые члены небезызвестной тебе комиссии как-то странно себя ведут. На Маню техногенные маги напали. Переводы специалистов-металлистов из Сибири затеяли без моего ведома.
Глеб Макарович пристально посмотрел на Илью. Тот спокойно выдержал
– И ты полагаешь, что…?
– Нет, ничего я пока не полагаю, но вот расслабляться, как прежде, не советую, - не дал задать вопрос полностью Борис Иванович.
– У вас тут все спокойно?
– Когда это у нас было совсем уж тихо?
– развел руками хозяин.
– Так, бузят все, кому не лень. С лешим вот намедни разругался. А до этого вон, Тоша с водяным что-то не поделили.
Домой с вызовом посмотрел на хозяина избушки. А мне-то казалось, что он правильный - от кисточек на ушах и до кончика хвоста.
– Знаешь что… - задумчиво сказал Борис Иванович.
– Пойдем-ка, друг мой старинный, на воздух, да посоветуемся.
Они поднялись, и вышли. Я налила себе новую кружку чая, схватила румяный пирожок. Вкусно! Не хуже, чем у Гоши, но чуть по-другому. Приправа какая-то добавлена незнакомая, что ли?
– Ну, что ты обо всем этом думаешь?
– задал вопрос металлист, когда утихли шаги старших.
Что я думала? Совсем изошло наше начальство подозрениями, вот что я думала. Но делиться этими соображениями с наставником по металлу мне почему-то не хотелось. Равно как и тем, что старик обозвал наше начальство каким-то странным именем. Возможно, потому, что все еще была под впечатлением от "изнанки". На нем-то я и постаралась сосредоточиться:
– Классно тут… Надо друида с Жозефиной пригласить обязательно… Вот бы кто порадовался!
– Ты что, думаешь, сестренка тут никогда не была?
– А что, была, что ли? Место-то секретное!
– Да ничего подобного, - возразил металлист.
– Во-первых, это не единственный выход на изнанку.
– Ты-то почем знаешь?
– Семейство у меня такое, - пожал плечами Илья.
– Мачеха - так форменная баба-яга была, царствие ей небесное. Знал я об изнанке нашего мира, можешь не сомневаться.
– Так что же ты никогда не рассказывал?
– А ты и не спрашивала, - не смутился наставник.
– Да и учиться тебе надо было, а не лясы точить.
Я смотрела на Илюху, и думала: "Что с него, толстокожего, возьмешь?"
Но металлист вдруг хитро прищурился:
– Как ты думаешь, откуда взялись все герои русских народных сказок?
И правду, откуда? Все эти лешие, кикиморы, василиски? Змей Горыныч, опять же. Должны же они были куда-то деться, если у нас им места не стало, да славятся законы сохранения во веки вечные!
– Так ты тут раньше бывал?
– с интересом воззрилась я на металлиста.
– Не здесь. А у нас, в Сибири, - не стал скрытничать наставник.
– Помню, как-то в далеком детстве, мы с сестрицей удрали от предков…
Я с упоением внимала. Когда этот обычно немногословный человек раскрывался, то становился необыкновенно привлекательным. Я даже заскользила по лавке поближе к наставнику - под влиянием рассказа мне захотелось сократить расстояние между нами.
– Ты смотри, Иваныч, на пять минут нельзя молодежь одну оставить. Чуть ли не в обнимку сидят!