Заблудшая душа. Демонолог
Шрифт:
Несмотря на все неприятности, на душе было спокойно. Судьба сама решила за меня сложнейшую дилемму. Умирать, конечно, не хотелось, зато уйду с чистой совестью. Что же касается страха смерти, то он затих, придавленный грузом неизбежности.
Черныш, несмотря на сильную хромоту, постепенно все же увеличивал шаг, но все равно сильно тормозил наше передвижение. Со стороны башни послышались тревожные крики.
— Может, бросим его? — внес вполне логичное предложение один из кронайцев.
В ответ «рационализатор» получил от меня и Змея такие взгляды, что предпочел благоразумно заткнуться.
Несмотря на все опасения,
Не стали заходить на площадку и морхи из второго отряда. Больше двух сотен огромных людоедов практически окружили каменную площадку у башни, но так и не ступили на «ровные камни».
— И что дальше? — спросил подошедший ко мне Урген.
— Не знаю, но что-то мне подсказывает, что у них есть способ нарушить древний заперт.
Минут через двадцать к осадной группе присоединился почти тысячный отряд морхов, и мы узнали, как именно кочующим по саванне людоедам удавалось пересекать древние дороги.
К самой кромке каменной площадки выдвинулись две сгорбленные фигуры со странными масками на лицах. И только воспользовавшись оптикой, мне удалось рассмотреть, что это были человеческие лица, точнее — аккуратно снятая с передней и верхней части человеческой головы кожа.
— Шаманы!
Увы, я поздно спохватился. Оба старых морха с «человеческими лицами» ткнули в сторону башни пальцами и что-то прорычали. Один из них тут же завалился на спину с иглой в черепе, а второго закрыли телохранители.
Толпа морхов, яростно взревев, бросилась к башне.
Оборонительная тактика напрашивалась сама собой: так как зарядов у нас было не так уж много, основной упор делался на рукопашную схватку бронированных воинов. Успевшие «запаковаться» в «чешую» Шип и Змей уже стояли у выхода с серпантина на верхнюю площадку. Можно было перекрыть один из балконов, но там имелась опасность быть сброшенным вниз. А так мы могли атаковать поднимающихся на площадку морхов, имея под ногами надежную опору. Если учесть, что по серпантину массивные людоеды могли подниматься только по одному, шансы у нас были. Конечно, если морхи прорвутся на площадку, все станет намного хуже, но я решил не рисковать людьми, выставляя их на узкой дорожке. Заползти по крутому склону, минуя пологий пандус, морхи могли только на последней четверти оборота серпантина вокруг башни. Ближайший «балкон» находился в пяти метрах под нами. На опасном участке был выставлен кронаец в единственной серой броне, поджидавший самых прыгучих людоедов, — так мы закрыли сомнительный участок.
Морхи так спешили добраться до свежего мяса, что сталкивали друг друга с подъемного серпантина, и если на первых витках подъема это заканчивалось без малейших последствий, то упавший с трех четвертей высоты людоед больше не вставал.
Под конец подъема морхи стали осторожней и замедлили продвижение, но вид поджидавших их людей вновь распалил первобытную ярость.
Пара «ящеров» работала как хорошо отлаженный механизм. Морхи один за другим валились либо вниз, либо под ноги поднимающимся сородичам, что вносило дополнительную сумятицу в ряды врагов. Через десять минут боя на расширяющемся у самой площадки подъеме образовалась гора мертвых и чуть шевелящихся людоедов. Морхам приходилось ползти по телам, и работа «ящеров» стала еще проще.
Мы с Грифоном только приготовились к смене обороняющейся пары, как снизу донесся хриплый рев морхского рога. Напор атаки тут же снизился, а через пару секунд морхи потянулись обратно. Вдогонку отдыхавшие до этого кронайцы начали сбрасывать трупы, сбивая спускающихся морхов с узкой дорожки. Не дожидаясь, пока выход на площадку очистится от мертвых, я остановил это развлечение.
— Пока не начнут вонять, они послужат нам защитой.
Ничего полезного на телах врагов найти не удалось, лишь Грифон обнаружил в руках одного из морхов ржавый рыцарский меч. Возможно, это оружие попало в саванну два года назад, во время набега на юг империи.
Солнце продолжало свой путь к горизонту, вонзая лучи в иссушенную почву. Саванна и неприхотливые травы на ее равнинах уже привыкли к этому, а вот запертым на вершине башни людям становилось все хуже. Особенно страдали воины в черной броне.
Едва не сварившись в «чешуе», я приказал раздеться отдыхающей паре, а для дежурной соорудить навес из одежды и трофейных копий. Кронайцу в серой броне было легче, но и он присоединился ко мне с Грифоном.
Больше всего убивало ожидание — самое худшее времяпрепровождение из всех возможных. Морхи по-прежнему окружали каменистую площадку вокруг башни, спрятав своих шаманов в зарослях высокой травы. Было совершенно непонятно, чего они ждут.
Единственным из нас, кто нашел себе хоть какое-то дело, был бывший рыцарь. Получив в руки полюбившуюся с детства игрушку, Грифон начал приводить огромный меч в порядок.
Постепенно сумерки накрыли башню, а морхи так и остались внизу. Честно говоря, лучше бы они атаковали, даже если бы это укоротило наши жизни на несколько часов.
Ночь прошла так же беззаботно, как и вечер, а под утро к навесу подошли наши сменщики. Дежурный кронаец передал свою броню похожему по комплекции товарищу. Третий, более широкий в кости моряк охранял своего бесчувственного командира и артефакторов. Все они расположились в центре площадки возле спящего Черныша. Урген скормил коню присыпанные каким-то порошком сухари, и раненое животное забылось тяжелым сном.
Мой усталый мозг отключился, как только ему это позволила напряженная до предела воля. Снов не было — один черный провал. Казалось, я только сомкнул веки, как кто-то тут же начал дергать меня за плечо.
— Командир, вставай. У нас гости.
Грифон нависал надо мной, закрывая собой солнце. Светило поднялось на небосклон уже давно, если судить по его расположению и моему состоянию. Спать на солнце не самая умная идея. Пить хотелось невыносимо, но, увы, вода для нас оставалась лишь мечтой. Змей вчера напомнил мне степной обычай пить конскую кровь, но, во-первых, пить кровь из друзей не самый хороший поступок, а во-вторых, я сомневался, что это поможет, — лучше прекратить мучения и, сняв броню, броситься в бой. Но пока мы еще могли драться, оставим крайности напоследок.