Заботливый санитар
Шрифт:
И как бы тщательно я ни готовился к этой встрече наедине, все равно струхнул, когда увидел его вышедшим из лифта. Немец возвышался надо мной, на его больших плечах висела мокрая кожаная куртка, а в руке болтался блестящий от воды мотоциклетный шлем. Вебер окатил меня сердитым взглядом ледяных глаз, но не прогнал. В последствии удивил еще больше, предложив переночевать у него на диване и накормив ужином. Честно говоря, я так опешил от этого поведения
Залез в душ и пустил воду. Тщательно вымылся. Во всех местах. Чтобы у меня все получилось, я должен ему нравиться. А потом еще немного нерешительно потоптался на полу в его ванной комнате и, беззвучно выдохнув, направился по ступенькам наверх.
Вебер лежал на спине в своей кровати. Широкую мужскую грудь ничто не скрывало, легкое одеяло заканчивалось в районе его твердого пресса. Я не видел его глаз, их немец прикрыл мощной рукой и вроде бы как спал. Я не стал медлить. Если он не спит, то моя нерешительность ему точно не понравится. Я прочитал, что парни к этому относятся очень серьезно. Если тебе нравится – это должно быть видно. Поэтом и залез к нему под одеяло.
Поэтому и сам подтянулся к его губам и прикоснулся к ним своими губами.
И не заметил, как оказался на лопатках, прижатый к мягкому матрасу его большим телом! Вебер был очень аккуратен, он ответил на мой поцелуй с большой осторожностью, но и не меньшей страстью. Повалив меня, он втянул воздух через ноздри и выдохнул лишь через минуту, тогда, когда, сжав своими руками мои плечи и удерживая меня на матрасе, уткнулся горячим лбом в район моего солнечного сплетения.
– Ты… – тяжело проговорив это, выдавил хирург. – Ты зря пришел, Лука. Тебе не нужно ничего делать, твой брат уже получает помощь. Твоя смелость тебе ничего не даст.
В эту секунду, там, под одеялом, моему телу было как никогда жарко. Вебер лежал на мне голом, он был в трусах, а я нет. И… правда была в том, что мне не было необходимости разыгрывать какую-либо симпатию к нему. Мое тело сделало это за меня, наглядно продемонстрировав хирургу мои чувства. Я боялся что-то говорить. Я боялся, что он меня прогонит. И, самое страшное в этом было то, что боялся не только из-за своей цели. Крупное и сильное тело немца накрывало меня и не давало пощады, даже шанса на отступление. Я успокаивал себя тем, что это всего лишь момент. Необычная ситуация, поэтому я так неадекватно реагирую на него.
Как будто услышав мои мысли, Вебер отпустил одно мое плечо и, все еще упираясь в меня своим лбом, нежными пальцами медика погладил несколько раз мою набухшую эрекцию. Он тяжело дышал, в отличие от меня. В тот момент вообще забывшего, зачем человеку кислород.
– Wahnsinn… – судя по интонации, выругался Генрих и коснулся губами моей кожи, все там же, прямо под солнечным сплетением. – Это безумие! Ты должен уйти. Прямо сейчас!!!
Прорычав последнее предложение, хирург оттолкнулся от меня и резко лег обратно. В ту же позу, в которой спокойно лежал до моего прихода.
Я выдержал паузу, судорожно перебирая в пустой голове, что сказать. А голова отказала. Совсем отказалась думать. После его близости и нежных прикосновений его пальцев ко мне, в паху бушевал пожар, который я был не в силах остановить. Не знаю и не смогу с точностью сказать, что так подействовало на меня. То, что он парень? Или то, кто он? Первый достойный человек, который не только разговаривал со мной, но и пожелал быть рядом? Он – звезда нашего города. Своего рода бог. Он, великий Вебер и я, нищеброд Арский. Он великолепный. О нем говорят, им восхищаются, на него молятся, ведь каждый его жест, каждое движение рук – это чье-то магическое выздоровление, надежда на жизнь. А я…
– Лука, ты должен уйти, – даже его хриплый в эту минуту голос звучал подобно самой восхитительной песне, способной обласкать любой слух. – Я повторяю тебе, твой брат уже получает лечение, я в любом случае сделаю все, что смогу. Он теперь мой пациент.
Конец ознакомительного фрагмента.