Забросило
Шрифт:
Я посмотрел на местное солнце, оно уже висело над горизонтом. Скоро ночь. Думаю, что Меробс будет себя переделывать пару дней. День на то, чтобы убрать то, что он натворил. Это же надо было додуматься вырастить такую искусственную шерсть на себе. Он что, не понимает, что хорошо, это не значит много. Это мне напоминает фразу из анекдота, "дайте мне таблеток от жадности, да побольше, побольше!". Хотя, он же никогда, наверное, в лесу не был. Ну что там может быть, на астероиде? Да ничего. Камень или лед и безвоздушное пространство. Там маскироваться не от кого и незачем. О! А тогда у меня возникает проблема. Вот, допустим, мы улетим с ним в его мир. Я же там не выживу. Они-то не биологические объекты, им атмосфера не нужна, а я без нее, родимой, жить не могу. Нужно будет его подробно расспросить о его мире. Готовиться надо к худшему, это даже чисто морально поможет. Скорее всего, его мир должен стать для меня промежуточным пунктом. Главное, чтобы они могли указать мне дорогу домой. Можно, конечно, и здесь остаться и доживать свой век в одиночестве, а может я, когда-нибудь, решусь на какую-нибудь дальнюю экспедицию. Вдруг здесь есть цивилизация. Хотя цивилизация, это не всегда радушные аборигены. Яркий пример, товарищ Кук. Хотелось бы быть подданным, а не поданым, как блюдо. Нет, так можно гадать хоть до посинения. Лучше дождусь Меробса. Он мне нравится. Не старается надо мной главенствовать, то есть, в нем нет, как у хищников, необходимости доминировать в стае. Мы с ним, скорее, как партнеры. Где-то помогаю я, где-то он. Пока я размышлял, последние лучи местного солнца погасли. Сейчас потянется туман, это уже не интересно. Я закрыл жалюзи и стал снимать свои новые сандалии. Они сделаны очень качественно, думаю, что смогут прослужить мне много лет. У меня их, два комплекта. Если поковыряюсь во всех ящиках и скрытых нишах, то, не исключено, найду еще. Но будем исходить, как я говорил раньше, из худшего. Вот, кстати, ведь Меробс же может что-то там выращивать для своего тела. Может он и мне что-нибудь создаст. Мне не нужно что-то сверхъестественное, только самое главное, это обувь и какой-нибудь балахон или комбинезон. Можно даже просто тряпку, а я ее потом раскрою, наделаю дырок и свяжу отдельные элементы одежды полосками ткани, как это делали американские индейцы. Это если у меня не будет никаких швейных приспособлений. Ну и назвал, приспособлений! Да сказал бы уж проще, иголка да нитка.
Снимая, осмотрел свой комбинезон. Он уже начал снизу обрастать бахромой. Это и понятно, я же его укоротил, а вот край не обработал, потому, что нечем обрабатывать. Насколько я знаю, края покроются бахромой на небольшую длину, после чего этот процесс сам по себе остановиться. Не буду заострять на нем внимание. Лучше подберу пока обрезки комбинезона для защиты пальцев ног. Теперь я смогу нормально ходить по лесу и по щебню или крупному камню. Моя ступня, если честно, то огрубела и уже не так реагировала на неровности почвы, но все равно, ходить было неудобно. Теперь же я буду разгуливать, как цивилизованный
1.23. Глава 23.
Утром проснулся бодрым, хорошо отдохнувшим. Меробс, если уже вернулся, то находится, наверное, в своем грузовом отсеке. Открыл доступ солнечным лучам и пошел проверять моего напарника. В грузовом отсеке было пусто. Я наскоро пробежал по всем, доступным мне помещениям. Никого. Значит, процедура еще не закончена. Я решил, что не буду ждать Меробса, а отправлюсь осуществлять мою вчерашнюю задумку с орехами. Нужно делать запасы. По-моему, я вчера немного погорячился. Сотня орехов, это приблизительно год моей жизни здесь. Ну, наберу я орехов на три года, ну, даже на пять лет. Судя по тому, как часто они здесь встречаются, то больше и не получится. А космический перелет подразумевает огромное количество времени. Нас ученые световыми годами пугали, а тут пять лет. Вот пять лет и все. Нет Беса. Нет, это же надо, как не открещивался от этого имени, а ведь прилипло, теперь и сам себя так называю. Ну, Меробс, ну, скотина, пускай и железная. Надо же было так меня назвать. С этими мыслями я выбрался из корабля и, наметив себе маршрут и, подобрав свое оружие, двинулся в лес. В новых башмаках идти было, просто удовольствие. Я решил пройти вокруг нашего корабля, как бы по спирали. Буду забирать все дальше и дальше. Даже если не найду орешник, то, получше изучу округу. Вскоре я понял, что несколько погорячился. Лес становился гуще. Не знаю, как там деревья ведут борьбу за солнечный свет вверху, но я не мог обнаружить ни одного просвета, чтобы можно было увидеть хоть клочок неба. Внизу разразилась не шуточная война за каждый свободный участок земли. Ноги вязли в переплетении стволов кустарников, корней. Вьющиеся растения душили то, что смогло вылезти из почвы. Странно, ведь я заходил в лес, когда нашел орехи впервые, да и повторный мой рейд за орехами, включал в себя достаточно большой крюк вглубь того леса, а здесь джунгли или тайга, но без настоящего мачете тут не пробраться. Еще полчаса борьбы, и я сдался. Развернулся и стал, по своим следам выбираться обратно. С трудом дыша и еле переставляя ноги, я выбрался на тропу к озеру, с которой и ушел в сторону, чтобы совершить первый круг, описав его вокруг нашего челнока. Вот тебе и экспедиция. Как я себя вчера настраивал. Буду искать тут цивилизацию. Выходит, что пока я на дороге или близко от нее и пирамид, то все нормально, а если захочу уйти в сторону, то природа не даст.
С трудом перебирая ногами, я приближался к нашему челноку. Осталось не более пятидесяти-шестидесяти метров, когда из обшивки челнока вылетело что-то, и устремилось вверх. Я устало проводил глазами это что-то, удивляться просто не было сил. Доплелся до корабля и присел рядом с ним. Нужно было восстановиться. Странно, я уже давно не ощущал такой усталости. Орешки сделали меня выносливее и сильнее. Я ведь помню, как резвился, перебивая небольшое деревце. Нет, тут что-то другое. Наконец немного придя в себя, я стащил свою приставную "лестницу" и, буквально заставил себя влезть по ней на крышу челнока. Люк, как мне показалось, тоже устало прошипев, открылся. Едва я вошел в шлюз и за мной закрылся входной люк, как меня окатили струи какой-то жидкости, а жесткие струи какого-то газа, вмиг высушили меня. Только после этого я смог пройти вовнутрь корабля. Не глядя по сторонам я пробрался в рубку и буквально рухнул в свое кресло. Рука судорожно нашарила мою корзинку с орехами и нащупав очередную четвертинку, отправила ее в рот. Буквально через пять минут я почувствовал себя человеком. Усталость исчезла, как будто ее и не было. В голову пришла страшная догадка, а вдруг это своеобразный наркотик и я без него уже не могу. Потом здравый смысл возобладал над паническими мыслями. Нет, здесь скорее что-то другое. И видимо это что-то просто высосало из меня энергию, пока я пробирался через лес. Вскоре за спиной я почувствовал какое-то движение. Резко обернулся. В рубку вступал крупный тигр, правда, у него окрас был сочный, такой, как рисуют тигров на картинках. В жизни они не такие яркие. Я восхитился тигром, а потом сказал Меробсу о яркости окраски. Меробс отмахнулся. Оказывается, теперь его окрас подстраивается под цветовую насыщенность окружающей среды, чем ярче краски, чем контрастней на его шкуре полоски. Я задумался, а ведь, наверное, должно сработать. В корабле, конечно, не проверишь, а вот в лесу и на фоне пирамиды должно все проясниться. Я поинтересовался, что это вылетело из корабля, минут пятнадцать назад. Оказалось, что это разведывательные зонды. Сейчас они облетают планету и передают информацию в обрабатывающий центр. Здесь он слабенький, но Меробс его нарастил и сейчас уже можно рассмотреть планету. С этими словами он разложил на полу два кубика и отойдя от них, ко мне, видимо дал сигнал на подключение. Из кубиков, навстречу друг другу и немного вверх рванули узкие полоски света, и вдруг стало проступать изображение. Оно немного подергивалось, но в целом было понятно, что под нами проплывает земля. Вон и дорога виднеется. Стенка рубки, находящаяся за этой голограммой, или как она называется, мешал смотреть полученный видеоматериал, просвечиваясь своими неровностями. Я нажал на рычаг закрытия жалюзи и качество изображения резко улучшилось. Теперь все виделось четко и я, затаив дыхание наблюдал за чужим миром. Всю планету покрывали леса и только кое-где виднелись проплешины, но это, скорее всего, следы пожаров после удара молнии, и только одна зона резко контрастировала со всей планетой, это было огромное кольцо, огороженное уже виденной мной дорогой. По краю ее еще виднелась какая-то растительность, а дальше вглубь шла безжизненная почва. Даже с такой высоты было понятно, что она не живая. Уж не из-за того ли корабля, что накрыли пирамидой.
Как бы там ни было, но чего-то, отдаленно напоминающее город или поселок, не наблюдалось. Может, конечно, аборигены живут под деревьями и их поселений не видно, но я сам уже знал, что это не так. Откуда-то появилась уверенность, что на планете нет никаких животных или людей. Мы еще долго рассматривали вид планеты с высоты птичьего полета, но пейзаж всюду был одинаковым и вскоре я потерял к нему всякий интерес. Меробс видимо почувствовал снижение моего интереса к просмотру, но, видимо, нужно было досмотреть до конца, поэтому кубики не были убраны, но теперь на экран смотрел только Меробс. Чтобы показать заинтересованность, я поинтересовался, где и как он раньше жил и как он умудрился попасть в лапы этим богомолам-переросткам. Тот поглядел на меня, видимо не поняв вопроса. Мимики у него не было. Я уже понял, что немного погорячился и пояснил, что у меня на планете есть такие насекомые, которые очень похожи на предыдущую команду этого челнока. Мы их называем богомолами, потому что у них так расположены передние хватательные конечности, как будто они молятся, то есть восхваляют, бога, но только они у нас очень маленькие и я показал размер пальцами. А бог это высшая сущность, которая управляет каким-нибудь миром и охраняет его. Правда, его никто не видел, поэтому вся информация о нем, строится на вере, а не на реальных фактах существования. Вера является основой поклонения населения богу. То есть это культ. Ну, и есть еще теория, что бог управляет не только одним миром, а множеством миров или целой вселенной, хотя, может и их множество. Правда, это утверждение проверить еще сложнее, чем первое, поэтому нам лучше принять информацию о боге скорее как термин для нашей беседы.
1.24. Глава 24.
Меробс как будто задумался с чего начать, но на самом деле, я думаю, убирал из повествования секретную информацию, и начал свой рассказ. Их раса вынуждена постоянно пополнять свои запасы редкоземельных элементов, а вернее того, что не встречается в поясе астероидов, но раньше использовалось их расой. Так уж получилось, что когда-то они были биологической расой, жили на своей планетарной системе. В нее входило светило и девять планет. Три из них были уже освоены пращурами Меробса. Наука и производство достигли небывалых высот. Все процессы были автоматизированы. Раса освоила телепортацию, правда, на небольшие расстояния, но этого хватало, чтобы все три планеты были связаны такими каналами. Телепортационные каналы использовались не только для перемещения грузов и населения, но и для передачи информации, поэтому никто не чувствовал, что их разделяет космос. Раньше, до того, как была изобретена телепортация, раса использовала космическую технику. Это были космические корабли, на орбите висели спутники, которые помогали общаться планетам между собой. Естественно информация, передаваемая с одной планеты на другую несколько запаздывала. Опоздание было незначительным, около двадцати-тридцати минут между ближайшими планетами. Тогда расы, живущие на каждой из планет различались существенно. На ближайшей к светилу планете жили ящероподобные особи. Они достигали значительных размеров и любили жаркий климат, жили в свое удовольствие. Еда была всегда под рукой. Протяни щупальце или хобот и все, ты сыт. Из-за теплого климата недостатка в продуктах питания не было. Все росло само собой. Они быть может и прекратили бы развиваться, но была одна проблема, и заключалась она в том, что для продолжения рода самец должен был приготовить место для своей самки, чтобы она смогла отложить яйцо. Это был своеобразный конкурс, на лучшее решение. Так что они имели хорошие знания в области строительных технологий. Вторую по удаленности от светила планету населяли особи типа меня, то есть человекоподобные, как я их для себя окрестил, существа. Эти умели делать своими чувствительными конечностями различные приспособления, которые облегчали им жизнь и помогали выжить. На третьей планете жили самые крупные особи. Они представляли собой сгустки протоплазмы, помещенной в костяной панцирь. Держалась протоплазма внутри панциря за счет локального электрического или очень похожего на него поля. Недостаток знаний по этой расе объясняется тем, что в ту пору на этой планете не могли выжить жители первых двух планет. Основным занятием этой расы было созерцание и накопление знаний. Для поддержания своей жизнедеятельности особям нужен был только свет их основного светила. Прошло огромное количество лет, пока жители второй планеты не придумали, как можно перемещаться в космосе. Первые контакты рас были не всегда безобидными и полезными. Какое-то время было даже военное противостояние. Но в конце концов победила здравая логика и расы стали существовать, органично дополняя друг друга. К тому времени несколько изменился климат на планетах. Стало холоднее, Гигантские особи первой планеты стали вымирать, а выживали более мелкие, которые могли прокормиться скудной пищей и которые могли защитится от холода. Раса второй планеты была самая жизнестойкая. Небольшие размеры особей и наличие множества приспособлений, позволили им продолжать существовать без потери представителей своей расы. Они приспособились и продолжили развиваться дальше. Хуже всего пришлось третьей расе. Количество света, которое питало их тела уменьшилось и им пришлось подстраиваться под эту ситуацию. Результатом стало объединение протоплазмы в один организм. Создать для такого организма панцирь было просто нереально, но и протоплазму нужно было защитить и тогда панцирем стала вся планета. Жители двух других планет стали называть эту планету живой, что собственно и было. Коллективный разум этой планеты стал выдвигать какие-то проекты, которые стали реализовывать жители второй планеты. Вторая планета покрылась сетью городов и транспортных путей. На орбите появлялось все больше и больше спутников. Их объединяли друг с другом. Там стали жить и работать особи, не востребованные на самой планете. Так постепенно появилась еще одна раса. Их изменения были связаны с жизнью в космосе. Они наследовались следующими поколениями. Получилось так, что вторая и третья планеты стремительно прогрессировали. Если на второй все это заметно было на глаз, то третья прогрессировала в качественном плане. Однако, через какое-то время выяснилось, что и третьей планете нужны рабочие руки и тогда появились телепортационные каналы. Их никто не строил. В один прекрасный день они одновременно появились на всех трех планетах. Если на первых двух планетах особи могли ходить друг к друг в гости без проблем, то вот на третью можно было попасть только по приглашению. И так получилось, что приглашения получали в основном только жители космических станций второй планеты. Жители первой и второй планет оказались как бы изолированы от третьей. Они стали обмениваться технологиями. Раса первой планеты оказалась настолько активной в плане освоения чужих, а затем и в создании своих технологий, что прогресс на их планете шел семимильными шагами. Видимо длительный застой поспособствовал лавинообразному развитию всех отраслей науки и производства. Появились ученые, разрабатывались теории. Одной из таких теорий стала идея о том, что их светило можно немножко восстановить, чтобы оно светило как раньше. Группа ученых разработала теорию и передала ее проектировщикам и разработчикам. Те, как и подобает их специальностям спроектировали и разработали. Все это делалось в тайне от третьей планеты. Двум первым хотелось выступить в роли победителей и благодетелей. Идея была проста. Как можно усилить пламя костра? Да просто. Нужно плеснуть в него горючую жидкость. В один не очень прекрасный день три ракеты направились к светилу неся в себе специальное вещество, которое должно было помочь светилу возродиться. Идея ученых заключалась в том, что одна из ракет должна упасть на светило. Две другие выполняли роль подстраховки. Если первая не долетит, то это сделает вторая, если и она не сможет, то в дело вступает третья. Но случилось так, что все три ракеты были захвачены неожиданно сильным притяжением этой звезды. Все данные по характеристикам этой звезды оказались неточными, а некоторые
Меробс отвлекся и протопал в грузовой отсек. Я отмер и только сейчас понял, что я сидел не дыша и слушал эту сказку для взрослых. Через некоторое время челнок вздрогнул два раза с небольшим интервалом. Видимо еще два зонда ушли в небо и полетели по одному Меробсу известному маршруту.
1.25. Глава 25.
Пока Меробса не было, я задумался, а ведь не исключено, что третья планета фальсифицировала данные об их светиле и подкинула идею ученым. Уж больно быстро она убралась из места взрыва. Чтобы проделать такое нужно быть готовым к такому повороту событий. Видимо ей нужно было какое-то особое излучение или энергия взрыва, которая запустила какой-то процесс. Как бы там ни было, в порядочность планеты я не верил, да и конечная фаза, когда она избавляется от тех, кто ей создавал и обеспечивал эти мощности. Никогда не поверю, что она захотела и нырнула в пространственно-временную петлю. Да и не меняла она никакие характеристики, находясь в петле. По идее ты не можешь управлять этим процессом. Он идет вне зависимости от тебя, ведь ты находишься вне времени и вне пространства, а закончится он тогда, когда кончится энергия, подпитывающая этот процесс. Нет, все было спланированно заранее. Думаю, что планета с разумом, это страшно.
Наконец вернулся Меробс и, отладив оба кубика, опять получил изображение планеты.
– Бес, кто-то сбивает наши зонды. Не могу отследить, откуда наносят удар, но явно не с поверхности планеты. Я про себя подумал, что мои галлюцинации еще и кровь мне подобных любят, так что им сбить разведывательный зонд, рас плюнуть.
Меробс добился стабильного изображения на экране и продолжил.
– Сила взрыва центрального светила оказалась такая, что осколки планет летели от эпицентра взрыва радиально. Вместе с ними летели и роботизированные существа со второй планеты. Они все больше и больше удалялись от первоначального места своего обитания и друг от друга. Двигатели на модулях были маневровые, так что ни о каком длительном перемещении в космосе речь даже не заходила. Топливо расходовали экономно, только на маневры уклонения от астероидов. Рядом с тем модулем, в котором находились хозяева Меробса, летело еще три модуля. Модуль с биоматериалом уходил в сторону и уже был вне досягаемости с этих трех модулей. Жизнь в модулях текла своим чередом. Добывали полезные ископаемые на астероидах. Стаскивали все в модуль, где сохранился небольшой инструментальный цех. Здесь, переналадив оборудование, изготовляли запасные части к модулям и андроидам. Все шло своим чередом, пока их, уже и не пояс, а скорее небольшая куча астероидов подлетела к огромной звезде и была захвачена ее гравитацией. У звезды имеется шесть планет. Две из них имеют спутники. На четвертой по счеты от центрального светила, мы сейчас находимся. Вторую занимают инсектоиды. Третья очень напоминает нашу разумную планету, но я не уверен на все сто процентов. На остальных жизни нет. Так вот, как только мы появились вблизи этого светила, так нам все время приходится отбивать атаки жителей второй планеты. Ты их видел и похоронил перед кораблем. Они агрессивны по своей сути. Ни о каком перемирии не может быть и речи. Единственное, что нас спасает, это то, что наша орбита имеет сильно вытянутый эллипс. Нас можно атаковать только тогда, когда мы подходим достаточно близко к их планете. Тогда взлетают несколько кораблей, и начинается настоящая охота на нас. В тот раз, когда меня взяли в плен, я находился на грузовой барже. Ее выстреливают в определенном направлении, и она летит по инерции до места работы. Есть небольшой ручной двигатель, которым я могу немного скорректировать курс и затормозить возле места разработки. Затем я перехожу на астероид и начинаю его разрабатывать. Есть определенный перечень необходимых веществ, которые представляют ценность для нашего модуля. Все мы поддерживаем тесную радиосвязь с основным модулем и пользуемся его базами данных и вычислительными мощностями. Каждый из нас имеет свой код доступа и соответственно, место для хранения информации. Меня обыграли только потому, что баржа оборудована очень скудно. Эти два инсектоида смогли незаметно для меня пристыковаться к барже и войти в ее рабочую сеть, подделать мой код и отключили меня от базы, не представляло для них никакой проблемы, так как работа с управляющим процессором баржи ведется напрямую без ограничений доступа. Они послали ложный сигнал об уничтожении баржи. Мой код доступа автоматически изымался, и для центрального вычислительного центра модуля я перестал существовать. Я мог использовать только мое локальное управление баржой. Мне пришлось вступить в схватку с этим челноком. Оружие на борту не предусмотрено, только своеобразная пушка, которая имеет гибкое соединение с баржей. Она имеет возможность выдвигаться от баржи на складывающихся манипуляторах до шестидесяти метров Ее задача, размалывать породу в мелкий щебень используя мощный ультразвуковой импульс, а если не помогает, то электромагнитный таран. Дальше вступает в силу приспособление засасывающее породу в гибкую трубу и транспортирующее ее по ней, используя вихревые электромагнитные потоки. В момент отключения меня от центрального вычислителя я просто перестал существовать. Вступили в действие механизмы безопасности и выживания. Была восстановлена базовая матрица моего сознания и загружены данные из моего резервного хранилища. Я пробовал связаться с центральным мозгом и доложить о диверсии, но наш мозг сообщил, что такого кода доступа в его базе нет. Когда заработали мои системы ориентации, датчики положения тела, то выяснилось, что я нахожусь на чужом корабле и жестко зафиксирован в нем. У меня оставалась только локальная связь со своим кораблем, ограниченная расстоянием порядка пяти-восьми километров. Я дал команду на мою пушку, разогревая ее рабочие элементы. Используя ее видеосвязь, которая продолжала транслироваться в меня видео с камеры, я стал направлять ее, используя управляющие сигналы на манипуляторы. Вражеский челнок пристыковался к барже носовой частью, так как там находилась средства борьбы с электронным оборудованием противника. Всякие направленные излучатели, сканеры, системы проникновения. Через эту систему меня и доставили на их челнок, когда я находился в отключенном состоянии. Боевые манипуляторы делают все быстро и четко. Тут не подкопаешься. В общем, я выбрал самое слабое место этого челнока, его шлюзовую камеру. Первый люк я повредил тараном, а затем включилась ультразвуковая дробилка. Деформация первого люка и частичная, второго, лишила челнок части его атмосферы. У пилотов началась паника. Они работали без скафандров, так что их мысли переключились на выживание. Не без гордости скажу, что я был создан как военный диверсант. В то время еще шли войны между планетами нашего родного мира. Одним из моих, неоспоримо ценных качеств, является возможность проникновения в сознание противника. Конечно, это не просто сделать, но, на то я и диверсант. Когда челнок лишился атмосферы, а экипаж запаниковал, в этот момент наступила самая подходящая ситуация, для моей атаки на их сознание. Когда возникает такая ситуация, то в дело вступают не условные рефлексы, как бывает, когда биологическая особь падает, или тонет. Нет, здесь в сознании начинается лихорадочный поиск возможных путей решения возникшей проблемы. Вся информация всплывает как бы на поверхность, так что я ее просто качал в свою память. Я так увлекся этим процессом, что не сразу обнаружил, что мы получили чувствительный импульс, и челнок неуправляемо несется ко второй планете этой планетарной системы. Я попытался воздействовать на сознание экипажа, но в их сознание стало тухнуть. Все процессы стали замедляться. Может они так впадают в спячку. Такой информации не было, но в итоге я получил два спящих тела и неуправляемый челнок. Я переключился на свою баржу. Мне удалось только осмотреть прилегающее пространство возле баржи видео системой. Невдалеке барражировал среднего размера космический корабль. Он прятался за помехами, но вот визуально, виделся прекрасно. Это с него на рабочем челноке и прилетели два диверсанта.
1.26. Глава 26.
В этот момент опять потух экран. Видимо, и эти два зонда приказали долго жить. Похоже, это мои собеседники по пирамиде резвятся. Я сказал Меробсу, чтобы больше не расходовал зонды, потому, что я, похоже, знаю, кто их сбивает. Правда не знаю, как их назвать, и на что они похожи и вообще, реальны они или плод моего больного воображения. Меробс удивился.
– Они?
– Я задумался. Ну, если ты, наевшись галлюциногенных ягод, слышишь два голоса, то, два, это они, во всяком случае, мне так кажется. Меробс повернул голову ко мне от потухшего экрана и высказался в том плане, что слово "кажется" не рекомендуется использовать в серьезных обсуждениях. Я задумался. Ну, вот сейчас я ему расскажу, о том, что я, как последний идиот, наелся незнакомых ягод, оказавшихся такими веселенькими штучками, что когда я себя осознал вновь, то был со вскрытыми венами и беседовал с двумя голосами, звучащими сверху, в смысле, с небес. Если бы мне кто-нибудь такое рассказал, то я, во-первых, отодвинулся бы от такого подальше, а во-вторых, покрутил бы пальцем у своего виска, но так, чтобы тот не видел. Нет, нужно ему рассказать, как я сюда попал, и как выживал. Может он найдет в моем рассказе что-то полезное для себя, или у меня прояснятся некоторые моменты, которые никак не укладываются в нормальную логику. Я уселся поудобнее и начал с того, что поинтересовался у Меробса, есть ли у него свободное время для меня. Тот показал головой на потухший экран, а потом произнес, не без ехидства, что, сколько угодно. Я хмыкнул, но продолжил.
– Понимаешь, Меробс, я сам не знаю, как я попал на эту планету.
Тот не обладал мимикой, но вот звуковые колебания он мог издавать, поэтому его хмыканье я воспринял, как недоверие к моим словам. Я набрал побольше воздуха и как в воду, бросился в свое повествование. Я рассказал, что помню себя в день переноса, что у меня была какая-то полоса неудач тем утром. Как я проглядел машину. Хоть это и произошло на пешеходном переходе, но жизнь-то человеку дается один раз, и нужно было своими глазами глядеть по сторонам. Немного пофилосовствовал, что мы, пешеходы стали заложниками таких переходов. Мы иногда даже не задумываемся, что машине не может сразу остановиться, что водитель не может предугадать того, что мы, идя вдоль дороги, вдруг резко поворачиваем и несемся через такой переход. Не редко это заканчивается трагически. К нам эта мода на пешеходные переходы пришла из Европы. Там, в небольших городах, они себя оправдывали, но в крупных мегаполисах это не работает. Такие переходы не освещены и в утреннее или вечернее время водители просто не видят, что человек идет через переход. Пропускная способность перекрестка в крупном городе должна быть максимальной, иначе, многокилометровые пробки. Только надземные и подземные переходы могут частично решить такую проблему. Но люди ленивы по своей натуре. Им лень спуститься или подняться по ступенькам. Тут я заметил, что Меробс смотрит на меня, склонив голову набок. Я понял, что меня не туда занесло. Извинившись, я продолжил свое повествование, ведь Меробс не понял, почему я так невзлюбил эти самые переходы. Продолжил рассказ с того, что моим последним воспоминанием с моей планеты, был стремительно надвигающийся на меня капот машины. Следующее воспоминание уже были на этой планете. Рассказал, как искал оружие, одежду и обувь, так как я существо нежное и не могу передвигаться по острым камням без специальной прокладки на ногах. Вспомнил, что на Земле я при питании использовал относительно большой объем продуктов, а здесь нашел альтернативу, небольшие орехи. Съев один такой орех, я полностью компенсировал потребление энергии и воды в организме в течение дня. Со временем, необходимость в целом орехе отпала и сейчас я обхожусь четвертинкой ореха в сутки, иногда чуть больше или меньше. Все зависит от потери энергии. В этой связи вспомнил, что вчерашний поход в лес вымотал меня так, что я еле передвигал ноги, хотя и расстояние и нагрузка были незначительными, по сравнению со всеми другими прожитыми здесь днями. Рассказал, как нашел корабль под пирамидой. Как исследовал его. Напомнил Меробсу, что и тот самый стол со схемой прохода между галактиками, мирами, вселенными или реальностями, не знаю, как правильно сказать, я обнаружил именно в этом корабле. Но был и еще один случай, который не вписывается в общую картину, и я приписываю его моему разыгравшемуся воображению, подстегнутому здешним галлюциногеном, а именно, такими небольшими ягодами, растущими возле самой пирамиды. В моих галлюцинациях я видел себя стоящим на вершине такой пирамиды со вскрытыми венами, это такие мои сосуды, по которым течет моя, очень необходимая мне биологическая жидкость, именуемая кровью. В тот момент два голоса с небес предложили мне задать один вопрос и обещали выполнить одно мое желание. В тот момент я пожелал вернуться домой, а вопрос у меня был, жив я или нет. Те, кто со мной общался, не смогли выполнить ни первое, ни второе. Так как не располагали информацией о моем прежнем мире и не могли определить, жив я или нет, что, в общем-то, странно. Они сообщили мне, что за мной остается право на один вопрос и одно желание. Вот такие метаморфозы случились, толи со мной, толи с моим подсознанием. На пирамиде меня застал ливень, и это было уже реальностью, я еле успел спуститься на землю, а иначе мы бы сейчас не разговаривали. Несколько дней просидел на дереве, так как в результате ливня поднялась вода и затопила все вокруг. Дождавшись спада воды, выбрался на дорогу и сходил за орехами, так как во время катаклизма я их все растерял. Набрав орехи, я вернулся к пирамиде и, бродя неподалеку, наткнулся на этот челнок. Ну, а дальше Меробс уже и сам все знает.