Забудь о комплексах как мужчина, будь счастлива как женщина

Артемьева Галина Марковна

Родители, заставляющие ласками, а порой и угрозами и шантажом съесть то количество пищи, которое они считают необходимым для своего чада, не задумываются, что растят жертву пищевого насилия.

Нередки случаи, когда в распавшейся семье родитель, с которым остался ребенок, оказывает эмоциональное давление на маленького человека, чтобы создать у того негативный образ отца (реже — матери), который (которая) в результате развода не могут постоянно находиться рядом с ребенком.

Страшно об этом писать, но давайте признаемся себе: найдется ли среди нас хоть один человек, не испытавший на себе то или иное насилие?

Вот перечень, который каждый (каждая) может примерить к себе. Было — не было?

Физическое воздействие любого рода:

затрещины,

удары кулаком, ладонью, пощечины, тычки, удары ногами, удары с помощью других предметов.

Эмоциональное (психологическое) воздействие:

словесное оскорбления любого рода (не только бранными словами, но издевательские, по сути), грубость, унижение, угрозы — все, что травмирует психику, заставляет человека испытывать душевную боль, страх и другие отрицательные эмоциональные ощущения.

Сексуальное насилие:

к нему относится не только изнасилование, но и прикосновения сексуального характера, принуждения к сексу, домогательство.

Как ни больно признавать, но именно в семье человек прежде всего и чаще всего сталкивается с физическим, психическим и сексуальным насилием.

Существует также понятие экономического давления, когда в семье осуществляется строгий контроль за расходованием средств семейного бюджета тем членом семьи, кто взял на себя бразды семейного правления. Подобное единоличное распределение средств унизительно и оскорбительно для остальных членов семьи, о чем доминирующая личность зачастую не задумывается.

Страдающий комплексом жертвы во всех своих несчастьях, неприятностях, мелких бытовых неурядицах склонен искать виноватых, тем самым как бы оправдывая себя. Это комплекс неудачника. В конце концов, он объявляет себя игрушкой в руках жестокой судьбы и смиряется, становится пассивным, яростно завидуя тем, к кому судьба более благосклонна (по его мнению). Комплекс жертвы — это комплекс служения другому, комплекс претерпевания. Жертва тотально зависима от других.

Условия, когда жертва лишается возможности быть жертвой, порой вызывают сопротивление и депрессию.

Комплекс вины

Иногда кажется, что человеком, испытывающим комплекс вины, легче управлять: ведь он якобы должен все время стремиться исправиться и заслужить искупление вины. Это роковая ошибка. Комплекс этот весьма коварен. Муки совести свойственны каждому, как бы мы от этого ни отпирались. Они есть, и они ощутимы. Но тот, кто страдает комплексом вины, редко склонен просить прощения и каяться: гордость не позволяет, а зачастую и не гордость, а стремление защитить свое «я». Он старается подавить, заглушить голос совести. И тогда, ради собственного спасения в собственных глазах, он обвиняет во всем им же обиженного. Хорошо по этому поводу писал Сомерсет Моэм: «Никого мы так не ненавидим, как тех, кому причинили зло». В этом и состоит коварство комплекса. Мы объявляем себе, что обиженный сам виноват, что он пострадал из-за своего характера. Но комплекс вины в этом случае будет играть с нами злые шутки: наше подсознание заставляет нас наказывать себя.

Вспомним приведенный ранее дневник М. Пришвина: «Все чудесно вокруг, а у меня сумрачно, и я виноват».

Установлено, что люди с комплексом вины чаще попадают в аварии, получают бытовые травмы. В этом проявляется объективный закон возвращения зла, действующий бескомпромиссно и непременно, без исключений.

Комплекс инородности в определенной среде

Много лет тому назад я впервые попала в Японию. Тогда иностранцев там было совсем немного. Хорошо помню свои ощущения в токийском аэропорту «Нарита». Я была в среднем выше окружающих на голову. И это еще куда ни шло. Но я была совсем другая! Абсолютно, по всем параметрам. Я никогда прежде не думала, что меня, например, могут посчитать великаншей (при росте 167 см — среднем, стандартном

росте), не думала, что есть что-то особенное в моем цвете кожи, цвете и разрезе глаз, цвете и структуре волос. В своей среде я ни у кого не вызывала желания рассматривать меня, как жирафа в клетке. А тут — за то время, что мы ждали машину, пришлось и жирафом, и слоном себя почувствовать. Люди останавливались и смотрели. И их было так много, этих правильных японцев, которые удивлялись мне только потому, что глаза мои имели другую форму и цвет, что волосы мои светлые и вьющиеся, что я поневоле подумала: «Что-то со мной не так, что-то надо менять». Неподалеку от нас стояла в ожидании американская супружеская пара. Они были значительно выше нас! Примерно на голову. Глаза их сияли голубизной, кожа белела, а волосы цвета сливочного масла просто бросались в глаза своим несоответствием местным нормам. Я приободрилась. Ха! У меня еще все не так худо, как у тех! Я еще как-то впишусь. Ну, ссутулюсь немножко, перейду на плоские шлепанцы, повяжу голову платком так, чтобы волосы не вылезали, очки солнечные нацеплю, подзагорю… Ничего, сойду за человека… Впишусь… Перестанут на меня глазеть… А вот этим явно ничего не светит.

В какой-то момент мы встретились с американцами взглядами и без слов все поняли. Это было отличное ощущение: знать, что понимаешь, о чем думают сейчас совершенно незнакомые тебе люди, да и думать о том же. И вдруг… Мы расхохотались. Так я смеялась в детстве в комнате смеха, где кривые зеркала искажали изображение человека, делая его или непомерно высоким, или подобным колобку, толстым, коротконогим и почти безголовым. Это смешило до слез, до колик. Примерно так и мы смеялись, понимая и свою чужеродность, и нелепость собственных мыслей по этому поводу.

Та сценка была в целом вполне милой и симпатичной. Нам не грозило ровным счетом ничего. С нами были по-японски вежливы, нежны, приветливы, предупредительны. Нашего уродства старались не замечать изо всех сил. Поэтому никаких комплексов не возникло. Замечу попутно. Подружившись с нашей японской переводчицей, я, естественно, о многом ее расспрашивала. Задала в том числе и вопрос о том, а как же пренебрежительно называют нас, европейцев, у них. Ну, мы-то, понятное дело, не стесняясь, кличем азиатов «узкоглазые». А нас, таких распрекрасных, разве есть за что обзывать? Переводчица долго стеснялась, не решаясь меня обидеть. Но я буквально умоляла ее раскрыть страшную тайну. И тогда она выдавила из себя оскорбление: «Мы… мы… называем вас… «голубые глаза»!» И она закрыла лицо ладошками от стыда. Ведь решилась произнести такое!

Вот, мои дорогие, любимые голубоглазые и зеленоглазые читатели. Просто возьмите себе на заметку занимательный и непреложный факт, что, если вы решили кого-то называть черножопым и узкоглазым, существуют миры, где ваше беложопие и голубоглазость отнюдь не считаются признаками дивной красоты и даже достоинством. Это насмешливые, обидные и грубые прозвища, за которые приличным людям становится ужасно стыдно. А неприличным… Но разве мы с вами неприличные? Конечно, самые приличные и замечательные. Давайте же беречь окружающую среду от злых мыслей и слов, поскольку они имеют отвратительное свойство возвращаться и прилипать к нам же самим. «Оно нам надо?»

Но обо всем этом нам еще предстоит долгий разговор.

Комплекс одиночества

Этот комплекс имеет целый ряд разновидностей: комплекс отверженного, комплекс неприятия жизни, окружающей среды. В основе его лежат серьезные и болезненные ощущения: страх быть оставленным, страх невостребованности, страх пустоты и бесцельно уходящей жизни, а также страх остаться без помощи в трудной ситуации. Результаты: мучительная зависть, скупость, эгоцентризм. Комплекс одиночества — верный спутник комплексов неполноценности и превосходства. Помните Пушкинскую Татьяну: «Вообрази: я здесь одна, никто меня не понимает, рассудок мой изнемогает, и молча гибнуть я должна». Вот она, формула комплекса одиночества.