Забудь...
Шрифт:
Глава 4. Охота.
Я сидел вместе с моим другом Денисом в небольшом итальянском ресторане. Он был ресторатором и это был его ресторан. Познакомились мы давно, в те времена, когда я захаживал сюда в уютную обстановку, где к тому же была хорошая кухня. Иногда бывал с женщиной, иногда один. Меня хорошо знали все официанты, как постоянного клиента. Однажды, я сидел в одиночестве и он, проходя мимо, поинтересовался, все ли меня устраивает. Поняв, что это не просто служащий, я предложил ему присесть, и он не отказался.
С тех пор, я иногда звонил ему сообщить что приеду. Он всегда интересовался один или нет, но в любом случае столик для меня всегда находился. Если я был не один, то он не походил. В это раз мы сидели напротив друг друга, и пили прекрасное итальянское вино.
– Я оставлю машину у тебя?
– Какой разговор. Первый раз что ли?
Если я позволял себе выпить, то оставлял машину у ресторана, за которой ночью присматривала охрана, а утром забирал.
– Какой-то ты усталый сегодня, Федор?
– Работы много.
– Женщины хотят быть красивыми. Это похвально. Не будем считать это их слабостью. Скорее силой, не всякая решиться лечь под нож, даже ради красоты.
– Это верно, но надо учесть, что решиться морально одно, а материально другое.
– Банально, но красота требует жертв, пусть и материальных.
– Красоте жертвы не нужны. Жертвы нужны, чтобы создать красоту.
– И ты жертвуешь? – смеясь, спросил Денис.
– А то. Даже не представляешь, какие жертвы приношу на алтаре операционного стола. Бывает увидишь вошедшую и думаешь, что она прирожденная старая дева и до того не привлекательна, что даже в своих модных тряпках и большим слоем грима выглядит как незадачливая гейша.
Он засмеялся: – И что ты с ними делаешь?
– То же что и с другими, препарирую.
Денис, сквозь смех выдавил: – Тебе не жалко потрошить лица и тела своих пациенток?
– Я не охотник, они не дичь.
– В твои силки они сами идут на манок. Но все вы так говорите, делая надрез по телу.
– Ты циник.
– Все мы циники по мере необходимости.
В это время, мимо нашего столика прошла женщина с превосходной фигурой, которую я проводил взглядом. Заметив это, друг произнес: – Ты на нее сейчас смотришь и оцениваешь, что с ней можно сделать как мужчина или как пластический хирург?
– Денис, между нами не операционный стол. И что с ней можно сделать я представляю.
– Или она с тобой!
– Тоже было бы не плохо.
– Удивляюсь тебе. Сколько женщин прошло через твои руки. Ты должен уже спокойно воспринимать женские формы, а ты все провожаешь их взглядом.
– Иногда эти руки бывают в печатках, что снижает остроту ощущений. Но заметь. Провожаю, а не раздеваю.
– Ну да. Они сами перед тобой раздеваются, что же руки свои утруждать.
– У них бывает одежда, на которой столько пуговиц, что если расстегивать все, то впечатление, словно на баяне играешь. Великое изобретение – молния.
– А как же сам процесс, прелюдия?
– Она
– А почему ты стал пластическим хирургом?
– Люблю, когда женщина смотрит на меня, широко открыв глаза с надеждой.
– Надежда в глазах женщины, многого стоит.
– Вот, вот. Что у тебя, что у меня, все дорого.
– В наших профессиях есть нечто общее, – заметил он.
– Это что?
– Мы оба приносим людям радость. Ты, исправляя дефекты внешности, а я исправляя вкусы к еде. У каждого клиента вкусы свои, что необходимо учитывать.
– Да, у моих клиенток очень изощренные бывают желания, и иногда приходится много подумать, как все сделать.
– Это тебя изнуряет, – саркастически заметил Денис.
– Конечно. Не хочется тратить свое мозговое вещество на работу. Есть много других интересных вещей.
– Согласен.
Он подозвал официанта и попросил принести еще бутылку вина, первую мы выпили не заметив.
– А вообще сильно устаешь? – Продолжил он, когда вино было налито.
– Когда как. Иногда бывают сложные операции. Я ведь не только женщинам внешность правлю. Бывают и мужчины, но таких мало, к счастью, и их привозят из других клиник.
– После аварий?
– После войны, – с грустью произнес я, – очень жаль этих парней. Вот здесь я готов часами стоять у операционного стола, чтобы дать им возможность, не стесняясь, показать себя людям и чтобы девушки от них не шарахались. Не те, которые ко мне приходят со своими фантазиями. У большинства таких это просто желание стать еще лучше, как они думают. Нет, я про обычных девушек, которые ходят по улицам и довольны своей внешностью. Ради них, я стараюсь вернуть парням радость жизни. Поверь, там нет денег.
– Я понимаю.
– Это надо видеть. Я много видел, но привыкнуть не могу и всегда молчу. Древние римляне говорили «тем, что я молчу, я воплю». Вот я и воплю молча.
– Это хорошо, значит еще способен сопереживать и это говорит о твоей порядочности.
Я засмеялся и пояснил ему: – Отношения порядочных и непорядочных людей сложны. Это напоминает отношение порядочных женщин к проституткам. Они их всегда осуждают, но где-то в этом осуждении хранят про себя зерна зависти, которым не дают расти, и которую боятся высказать. По себя говорят одно, а вслух иное.
Денис засмеялся и произнес: – Понял. С вопросом твоей порядочности я поторопился. Но все-таки в отношении женщин элементы порядочности присутствуют?
– Конечно. Открываю дверь перед ними и пропускаю вперед. Всегда прощаюсь уходя, даже оставляя их в не ведении дальнейшего, но никогда не говорю, что позвоню снова.
– Так уж никогда?
– Во всяком случае, до сего времени, если это не касается дел.
– Ты одноразовый мужчина.
– Не согласен. Это женщины мне встречаются одноразовые или временные. Постоянной пока не встретил.