Забытая история русской революции. От Александра I до Владимира Путина

Калюжный Дмитрий Витальевич

В противовес блоку капиталистических стран стал формироваться экономический и военно-политический союз социалистических стран. В 1949 году был создан Совет Экономической Взаимопомощи, орган экономического сотрудничества социалистических государств.

После принятия плана Маршалла в Западной Европе и образования СЭВ в Восточной сложились два параллельных мировых рынка.

1950–1953. — Война в Корее.

Для СССР выдержать гонку вооружений казалось немыслимым, и важнейшей частью государственной идеологии стала в то время борьба за мир. Попытались отойти от жёсткого конфронтационного стиля во внешней политике, создать общеевропейскую

систему безопасности. Соответствующий проект был предложен Советским Союзом на Совещании министров иностранных дел США, СССР, Англии и Франции в январе 1954 года, но он не был принят западной стороной. Поэтому в советской ноте от 31 марта 1954 года был выдвинут альтернативный проект. Логика его была такова: поскольку страны Запада говорили о существовании некоей угрозы на континенте, и в то же время утверждали, что НАТО служит интересам укрепления европейской безопасности, СССР предлагает включить его в участники этой организации. Тогда она потеряет свой «замкнутый характер» и агрессивную направленность. Другими словами, НАТО предлагалось расширить свой состав, чтобы стать основой для создания более прочного мира в Европе, — но в мае 1954 Запад отклонил и эту инициативу.

Через год, в мае 1955 году возникла Организация Варшавского договора.

К этому времени США и СССР обзавелись ядерным оружием.

Создание советского ядерного оружия было вопросом нашего выживания, и даже сегодня его наличие у России обеспечивает нам мир. Нет сомнений, что если бы бомба не была сделана у нас за несколько лет мирной передышки, то, уже начиная с корейской войны, история повернулась бы по-другому. СССР показал, чего он стуит, и на какой высоте стоит. Водородную бомбу мы сделали раньше Америки, и в космос вышли первыми. В США после запуска советского спутника поднялась форменная паника!

С началом холодной войны — впервые после 1921 года, — перед советскими идеологами вновь встал теоретический вопрос: что такое советская система хозяйства (она называлась социализмом, но это чисто условное понятие, не существовавшее у классиков). До окончания войны жизнь ставила столь чёткие и срочные задачи, что большой потребности в теории не было. Теперь надо было понять смысл понятий плана, товара, денег и рынка в экономике СССР.

Чувствуя, что вопрос сложен, а готового ответа в марксизме нет, Сталин, сколько мог, оттягивал издание учебника по политэкономии социализма. В 1952 году он опубликовал важную работу «Экономические проблемы социализма в СССР», где осторожно, не вступая в полемику с марксизмом, дал понимание советской экономики как нерыночного хозяйства отличной от Запада (капитализма) цивилизации.

После смерти Сталина, в 1954 году, учебник был, наконец, издан. Но вопрос так и не был решён, и в не малой степени из-за стремления теоретиков и высших политиков остаться приверженцами марксисткой теории вопреки реалиям нашей страны, которая, в общем-то, всё время развивалась по своим собственным, внутренним законам, а не по марксовым теориям.

В 1953 году в ГДР произошёл «Мармеладный бунт». Причины этого кризиса были не военно-политические, а чисто экономические. Совет министров ГДР провёл второе после 1950 года повышение норм производительности при параллельном снижении зарплаты, и к маю — началу июня 1953 года кризис созрел. Характерно, что ни в Кремле, ни в Красной Ратуше (резиденция правительства ГДР) не понимали настроений рабочих и не отдавали себе отчёта в истинном масштабе недовольства в обществе. Взрыв негодования был спровоцирован повышением цен на мармелад (джем), основной компонент стандартного завтрака среднестатистического немецкого рабочего. Эти волнения серьёзно встревожили советское руководство, которое в тот период представляло собой коллективный орган принятия решений.

В Президиуме ЦК и Совмине столкнулись две точки зрения: одну возглавлял В. М. Молотов, другую Л. П. Берия, который

предлагал ни много, ни мало, как отказаться от навязывания социалистической модели Восточной Германии и даже пойти на объединение Германии, пусть даже на буржуазных началах. Эти смелые и далеко идущие высказывания Берии вскоре сыграют в его политической и личной судьбе роковую роль: после его ареста его обвинят в инициировании беспорядков в Берлине и шпионаже. Следует отметить, что именно Берия сократил в семь раз численность советских сотрудников МВД в ГДР. Но главным обвинением в его адрес станет якобы его стремление обеспечить распад СССР с превращением Союза во второразрядную державу, сырьевой придаток Запада.

Но это потом. А тогда из Москвы восточногерманским товарищам пришло распоряжение Совета Министров СССР «О мерах по оздоровлению политической обстановки в ГДР» от 2 июня. Политбюро ЦК СЕПГ 9 июня собственным постановлением признавала «некоторые ошибки». Но было уже поздно: недовольные рабочие создали оргкомитет, который призвал ко всеобщей забастовке. Застрельщиками недовольства стали строительные рабочие со Сталин-аллее (позже Карл-Маркс-аллее, архитектурная копия Ленинского проспекта в Москве для тогдашней восточногерманской номенклатуры).

Вскоре экономические требования трудящихся переросли в политические: проведение свободных выборов, допуск на них западногерманских партий, воссоединение Германии. Никто даже не заметил, что правительство на своем экстренном заседании ещё 16 июня отменило главный повод для недовольства — повышение норм выработки. Общая численность рабочих, принимавших участие в демонстрациях, оценивалась в 100 тысяч человек; волнения перекинулись из Берлина в Дрезден, Галле, Лейпциг, Магдебург и другие города. В Дрездене из тюрем были выпущены уголовники, которые быстро спровоцировали столкновения с народной полицией и советскими военными частями.

Правители Германии сильно испугались: ни один руководитель не вышел к митингующим, а основная тяжесть урегулирования кризиса силовыми методами выпала на долю советского командования, которое незадолго до этого возглавил жёсткий и энергичный А. А. Гречко. При виде советских танков на берлинских улицах лозунги демонстрантов быстро приняли антисоветский характер с требованиями «Иван, убирайся домой». На подавление восстания, — а волнения фактически переросли в восстание, в Берлин вылетел Л. П. Берия. Речь уже шла не о спасении восточногерманского режима, а о сохранении Восточной Германии в орбите советского влияния.

США и Великобритания увеличили численность своих войск в западной части Берлина на 12 тысяч человек, а также наращивали свои группировки на внешней границе ГДР. Американские радиостанции не только вели пропагандистские передачи на Восточный Берлин, а даже прямо координировали действия мятежников; военная авиация США разбрасывала над городами ГДР и частями советских войск листовки антисоциалистического и антисоветского содержания. Таким образом, Запад внёс свою весомую лепту в эскалацию конфликта. А непосредственное руководство операцией со стороны США вёл прибывший в Западный Берлин шеф ЦРУ А. Даллес.

17 июня советский комендант ввёл в городе чрезвычайное положение, но советские войска применялись для наведения порядка не только в Берлине, а в 121-м населённом пункте. Позднее, как это часто бывает, были сочинены многочисленные легенды о кровавой расправе советских войск с демонстрантами (например, в Карлхорсте) и о том, что наши солдаты якобы отказывались выполнять приказы стрелять в толпу. Тем не менее подавление волнений, в котором главную роль сыграли восточногерманские силы безопасности, не обошлось без жертв, причём официальные оценки на Востоке (12 демонстрантов и 4 полицейских) и на Западе (267 демонстрантов и 116 полицейских) расходятся в десятки раз. Были ли потери советских войск, неизвестно. К июлю положение в ГДР полностью нормализовалось.