Забытая легенда Ольхона

Ефимова Юлия

– Не привык он к нам, – сказал Ванжур грустно, – по-другому жил в Швеции с родителями, к другим правилам приспособлен. Ты сильно не лезь, не хочет, пусть делает как знает. Он по-русски понимает, внучка его научила, и говорить скоро снова начнет. Попрошу духов с него страх снять, и заговорит. Но сейчас нам

надо вести себя с ним очень аккуратно, нежно, у него душа разорвана в клочья и каждое прикосновение к ней болезненно, даже если мы его будем делать от большой любви. Это все равно что гладить по свежей ране, это не успокаивает, а делает еще больнее. Сначала надо дать ранам затянуться, перестать кровоточить, а уж потом согревать своей любовью.

– Да я что, – пожал плечами Алтан, наливая себе очередную чашку чая, четвертую уже за вечер, – только жалко его, отогреть хочется. Совсем на Светлану не похож, но бравенький паря, – сказал мужчина и на его маленьких глазах выступили слезы, – я помню ее в таком возрасте, веселая, умная, красивая, когда я к школе подвозил, дети сразу обступали ее со всех сторон. Почему ты не остановил ее, ты ведь знал, по сыну своему Николаю знал, что шаманская болезнь не даст жить обычной жизнью.

– Я надеялся, она девочка, да и не было у нее никаких знаков, – сказал Ванжур, словно в сотый раз оправдывался, и, подняв прядь своих длинных волос, показал свой знак, отсутствие уха. – Ты же знаешь, у каждого шамана должен быть свой знак, что-то неправильное в теле, не так как у обычных людей. У нее ничего не было, ничего. Я решил, что мой сын, ее отец, за все рассчитался. Что в ней кровь матери и нет шаманского наследия, – в его голосе было столько горя и отчаянья, что казалось, они заполнили эту комнату целиком и скоро здесь будет нечем дышать. – Она была так счастлива, – тяжело закончил бывший главный шаман, – ведь у моего брата получилось, у него не было знаков, и он уехал в Москву и прожил долгую жизнь. Я надеялся, что и у Светочки получится.

– У парнишки тоже нет знаков, – сказал Алтан, но глядя, как больно сейчас другу, не стал продолжать. – Что с убийствами будем делать? – решил он перевести тему.

– А ничего не будем, – сказал Ванжур. – Балта прав, я уже никто, так, экскурсовод по Ольхону. Будем моего правнука растить и туристов встречать, пока у нас это получается. Главный шаман на острове сам разберется.

– Уверен? – спросил Алтан огорченно.

– Нет, – честно ответил Ванжур и поджал губы, он всегда делал так, когда злился.

– Шаманы шепчутся, что кто-то решил найти золотого орла китайской колдуньи, ведь первые два убийства на точках, – как бы между делом сказал Алтан и вновь прихлебнул чай. Ветер на улице стучался в стекла и, казалось, старался разорвать крепкий дом.

– Шалит Баргузин, – словно не заметив слов друга, сказал Ванжур, – в этом году как никогда, – и помолчав немного, тихо добавил: – Этого просто не может быть, но если шаманы правы, то будут еще два убийства, – в голове же засела устойчивая мысль – завтра обязательно надо съездить на гору Шаманку, проверить тайник.

После этих слов за черным окном завыл ветер, протяжно и страшно, словно раненый зверь, но двое мужчин, что сидели за столом под старым абажуром, по-детски испуганно вздрогнули. Потому как они знали, что так завывать могут только духи, которые пытаются предупредить о чем-то глупых людей.

Конец ознакомительного фрагмента.