Забытая реликвия
Шрифт:
Все встало на свои места, реальность обрушилась на меня, как тонна кирпичей, и у меня перехватило дыхание. Только не было никакой потребности в дыхании, никакого движения внутри легких, никакой необходимости всасывать кислород в тело. Все было неподвижно, тело находилось в каком-то стазисе, если не считать раздирающего, ревущего жжения в горле.
Звук открывающейся двери пронзил мои барабанные перепонки, как выстрел. Я вздрогнула, пытаясь привыкнуть к окружающему меня рою звуков, даже к легкому ветру, похожему на пронзительный вой. Я зажала уши руками, пытаясь заглушить звук, но даже прикосновение
Эрик появился передо мной, упав на колени в траву. Он был одет в спортивные штаны и белую футболку, разительный контраст с тем, каким я видела его в последний раз. Окровавленного и в синяках.
— Сосредоточься, — скомандовал он, и это слово привлекло все мое внимание. — Ты можешь приглушить каждый звук, сделать его незаметным, Монтана.
Я кивнула, пытаясь сделать то, что он сказал, и обнаружила, что это слишком просто: каждый звук возвращался к нормальному уровню только по моей воле.
Я медленно убрала руки от ушей, рассматривая его, даже не моргнув ни разу. Его темные волосы были зачесаны назад более небрежно, чем обычно, и в его точеных чертах лица не было и намека на усталость, но в его серых штормовых глазах было что-то еще. Беспокойство и, возможно, даже проблеск страха.
Он был жив. Его битва с Магнаром закончилась. И мы каким-то образом были здесь вместе, несмотря на то, что, как я знала, произошло. Как я спрыгнула с вершины той высокой статуи в попытке спасти этого самого человека, сидевшего передо мной, от проклятия, которое было наложено на его душу. Но вместо спасения я обнаружила, что проклята вместе с ним, а слова Андвари — не что иное, как уловка, на которую я так глупо попалась.
Я была слишком ошеломлена, чтобы двинуться к Эрику, слишком сбита с толку этой невозможной ситуацией. Что я на самом деле сижу здесь, живая. Нет… не живая. Не совсем. Я была одной из них. Одной из существ, которых я боялась всю свою жизнь, и только мое упрямство все еще отрицало это.
Эрик держал в руке стальную бутылку, и сладкий аромат, исходивший от нее, наполнил меня желанием, которое завладело всем во мне. В этот момент я была всего лишь животным, которым управлял только инстинкт.
— Вот, не смотри, просто пей, — приказал он.
Мое горло запылало, и из меня вырвался стон, наполненный таким отчаянием, что сопротивляться ему было почти невозможно. Но в глубине души я знала, что было в этой бутылке, и я не могла… я бы не стала…
Эрик коснулся моей щеки, и я замерла от удивления. Он не ощущался холодным. Он ощущался… не совсем теплым, но чем-то средним. Чем-то, от чего по мне не пробежал холодок, а вместо этого мою кожу начало покалывать от желания. Я взяла его за запястье, переворачивая его руку и восхищаясь странно отличающимся ощущением переплетения наших пальцев. Его кипарисовый аромат был повсюду, вторгаясь в мои чувства и заставляя меня почему-то забыть о бутылке в его руке. Я взглянула на его лицо, способная видеть сквозь темноту ночи так же легко, как если бы это был день. Я потянулась к нему и провела большим пальцем по сильной линии его скулы, по наклонным линиям, которые создавали его болезненно красивое лицо.
Комок встал у меня в горле, и я прикусила губу, пытаясь сдержать желание
Вот дерьмо. У меня есть клыки. И если я приму, то что это значит, я закричу.
Боль была всего лишь легкой пульсацией, и через несколько секунд она прошла, когда рубец на моей губе зажил.
Я покачала головой, паника поднималась во мне из-за невозможности происходящего, и Эрик бросился на меня, повалив на землю и схватив сзади за шею.
— Что ты делаешь? — Воскликнула я, отстраняясь от него.
Он прижал меня крепче, запустив руку в мои волосы и притянув ближе, когда поднес бутылку к моим губам.
Мой разум перестал работать, когда более сильный запах ударил мне в ноздри. Я была сведена к одной первобытной потребности. Голодный волк, получивший беспомощного ягненка. Эрик прижал бутылку к моему рту, но я боролась с тьмой, пытавшейся поглотить меня, отказываясь от нее всем, что у меня было. Я не была монстром. Я бы не стала пить кровь людей, которых держат в клетках, чтобы прокормить таких, как Эрик.
Я сильно толкнула его в грудь, и его отбросило от меня с такой силой, что он грохнулся на землю спиной, удержав бутылку в вертикальном положении только по чистой случайности.
Я уставилась на него с недоверием, мой взгляд с благоговением переместился на мои протянутые руки.
Я сильная. Как он. Как его вид.
Он издал низкий смешок, садясь в грязи, и мои чувства перестроились.
— Пей, или ты сойдешь с ума, — настаивал он.
— Тогда я сойду с ума. Я не могу пить кровь своего собственного вида, — огрызнулась я, когда эмоции вырыли глубокую яму в моей груди. Я потянулась к своему сердцу и издала всхлип, поскольку оно не билось, даже не трепетало жизнью.
Я была мертва. И все же совсем не так, как я себе представляла.
Паника пробралась сквозь мои кости и угрожала захлестнуть меня.
Я была одной из существ, которых презирала всю свою жизнь, из-за которых моя мама попала в «Банк Крови». Которые убили ее и убили папу.
Эрик поднялся на ноги, сжимая бутылку в руке. — Монтана, ты должна выпить.
Я яростно затрясла головой, вскакивая на ноги. У меня должна была закружиться голова от того, как быстро я двигалась, но мое тело было создано для этого, мой разум был слишком острым, чтобы на него повлияло что-то столь тривиальное. Мои глаза были прикованы к Эрику, когда он снова двинулся вперед, и я протянула руку, чтобы остановить его.
Черт, он был прекрасен. Казалось, он светился под моим обостренным зрением. Тень на его скулах, глубокий сверкающий металл его взгляда. Он был подобен комете, несущейся по небу к Земле и становящейся ярче по мере приближения.
Этот аромат, от которого потекли слюнки, снова донесся до меня, и я схватилась за горло, желая избавиться от сильной потребности.
— Пожалуйста, не заставляй меня делать это, — взмолилась я, с дрожью глядя на бутылку. Желание становилось слишком сильным, и моя решимость уже дала трещину. Как же мне хотелось выпить каждую каплю этой крови. Я знала, что это будет экстаз, что он удовлетворит эту пылающую внутри меня потребность.