Забытые богом
Шрифт:
Ваграм вскочил, пораженный. С колен на землю с глухим стуком упал карабин. Карие глаза Ваграма поймали нетерпеливый тигриный взгляд. Зверь раскатисто зарычал во второй раз! Подал голос, и в голосе этом явственно слышался вопрос. Никогда прежде Зверь не разговаривал с Ваграмом. Никогда. И это был завершающий Знак. Щелкнул предохранитель. Взяв «Вепрь» наизготовку, Ваграм вплотную подошел к вольеру. Зверь бесстрашно рявкнул на медлительного двуногого, подгоняя: убей или отпусти. Ваграм решительно вскинул карабин и выстрелил.
Грохот лавиной прокатился по опустевшему санаторию. С платанов испуганно сорвалась воробьиная стайка. На побережье разорались потревоженные чайки. Тяжелый амбарный замок
Настороженно поглядывая на Зверя, он стволом карабина толкнул дверь вольера, оставляя узкий проход. Пятясь, отошел на несколько шагов и там застыл, держа Зверя на мушке. Тот не заставил себя долго ждать. Гибкой оранжево-черной тенью скользнул в проем и в несколько прыжков скрылся из виду, затерялся среди густых зарослей. Глядя ему вслед, Ваграм с облегчением выдохнул, опуская карабин.
– Беги, тезка [1] , беги, – улыбаясь, напутствовал он. – Только совсем не убегай… Мы с тобой не договорили еще.
С карабином в руках Ваграм покидал санаторий. Здесь его больше ничего не держало. Всякий раз, когда путь его пролегал мимо густых кустов, сердце тревожно замирало, а глаза выискивали среди мясистой листвы готового к прыжку тигра. Мысль, что в городе больше не безопасно, пугала Ваграма и одновременно наполняла новыми силами. Он боялся предстоящей схватки и жаждал ее. Пришло время выяснить, кому принадлежит этот мир: Человеку или Зверю.
1
Ваграм (арм.) – стремительность тигра.
Выбравшись из «Октябрьского», Ваграм запрыгнул в машину и, окрыленный, помчался домой, готовиться. Божественная игра началась.
Искатель
Курган, июль
Продуктовая тележка наполнялась неспешно. Хрустя упаковкой, на дно падали пачки чипсов, соленые сухарики, крекеры, попкорн, шоколадные круассаны и консервированные ананасы, плитки молочного шоколада, кукурузные палочки, вяленые кальмары и печенье (опять же шоколадное). Сверху, основательно придавив набранное добро, Паша поставил упаковку двухлитровых бутылок «Пепси». Многозначительно поправил очки. Вот такую еду он любил!
Вредно, да, мама всегда говорила, что чипсы и сухарики для Паши – медленный яд. Но где теперь мама? Где теперь все эти люди, что заботливо порхали вокруг, оберегая его хрупкое здоровье? Мама, бабушка, тетя Зина, диетолог Семен Исаакович – больше никогда не станут ему указывать, что, когда и в каком количестве он должен есть. Стоило, конечно, признать, что резон в их словах был. За полгода, минувшие С-Тех-Пор-Как-Это-Случилось, Паша набрал десять кило, уверенно перевалив за сто двадцать. Одутловатое лицо его сплошь усеяли черные точки созревших угрей и алеющие бугорки свежих прыщей. Но сам себя не побалуешь – никто не побалует. Тем более теперь.
В отделе «Овощи – фрукты» кружился рой мошек. Если направить фонарь на лотки, черный ковер недовольно шевельнется, распадаясь на полчища мух. Паша с сожалением протопал мимо. Хотелось бананов, да только где их взять? Без электричества уцелели лишь консервы да бакалея. Пока держалась весна, на редкость хмурая и холодная, Паша лакомился яблоками, грушами, похожими на пластик помидорами и просроченными йогуртами. Лето превратило овощи и фрукты в клейкую гниль, наполненную личинками насекомых. Сейчас бананы, наверное, остались только в Африке, в первозданном виде, на деревьях. Как и молоко – в сельской местности в живых коровах. Дольше всех держались лук и картофель, но сдались и они, стоило лету войти в свои права. Впрочем, для одного человека еды все равно оставалось более чем достаточно. На одних только макаронах Паша мог спокойно существовать до конца дней. Но когда вставал выбор, макароны или чипсы, он всегда выбирал чипсы. Готовка и Паша существовали в разных измерениях и друг с другом не пересекались.
Возле стенда с орешками и мармеладом он остановился. Толстые пальцы зачерпнули горсть сушеных бананов и отправили в рот. Не то, конечно, но на безбананье сойдет. Паша набил целлофановый пакетик банановыми чипсами, изюмом и орехами. Подумав немного, насыпал в отдельный пакет мармеладных червячков.
Мимо высоченных стендов, уставленных нескончаемыми запасами товаров, он потолкал тележку к кассам. Никаких очередей! Обезлюдевший торговый центр радовался приходу Паши, ликующим эхом отзываясь на его шаги. Первые дни этот звук казался пугающим и жутким. Казалось, кто-то ходит по пустым залам, оставаясь невидимым, следит за ним, выжидая удобного момента. Для чего? О, да от психа, который шпионит за тобой, не показываясь на глаза, можно ожидать чего угодно! Потому-то поначалу Паша всегда носил разделочный нож «Золинген», самый большой, какой смог найти в отделе кухонных товаров. Но прошла неделя. За ней другая. И однажды Паша обнаружил, что одинокий звук собственных шагов ему больше не страшен.
Борясь с желанием разогнаться как следует и скатиться на тележке, он осторожно сошел по наклонному пандусу. Жаль, автомобиль в дверь не пролезает. Паша хихикнул, представив, как рассекает по залам, визжа шинами на поворотах и сшибая стойки с товарами. Решетчатый бок тележки притерся к дверям черного «Ауди ТТ», ободрав краску. Проснувшееся солнце потягивалось, красуясь отражением в окнах молчаливых домов, в давно не мытых витринах магазинов, в окошках и зеркалах автомобилей, запрудивших улицу Пушкина. Начинало припекать. Капли пота срывались с распаренного лба, падая на очки. Нынче узкие тротуары стали единственными по-настоящему свободными дорогами. Небольшой кабриолет при желании протискивался в таких местах, где намертво вставали даже обычные легковушки. Тот самый случай, когда проще втянуть плечи, чем расширять дверной проем.
Паша ссыпал продукты на заднее сиденье и, тяжело дыша и утирая лоб, уселся за руль. Он и сам уже не верил, что когда-то не знал, с какой стороны подступиться к автомобилю. Но три месяца назад вопрос встал ребром: научиться водить либо сдохнуть от сердечного приступа, толкая тележку с продуктами в гору. Мягко и уютно заурчал двигатель, точно под капотом прятался здоровенный кот повышенной пушистости. Автомобиль тронулся с места – не быстро, но уверенно. Образцовый водитель за рулем! Жаль, что мама не видит. Она бы удивилась, каким взрослым и ответственным стал сын. Может, даже всплакнула бы от избытка чувств…
Путь до дома занимал минут пятнадцать. В свое время пришлось немало потрудиться, расчищая дорогу, убирая преграды и сталкивая с пешеходных переходов застывшие автомобили. То была пропитанная потом, наполненная мышечной болью и судорогами Неделя Каторжного Труда. Когда судьба припирала Пашу к стенке, он умел становиться упрямым и сильным. Зато теперь! Никогда раньше Паша не добирался до дома настолько быстро. Следовало случиться катастрофе, чтобы нашлось решение проблемы пробок в городе. Решение эффективное и до смешного простое: убрать, к чертовой матери, с улиц всех пешеходов, этих двуногих улиток! Тротуары для машин! Больше дорог для Короля Дорог!