Забытые письма
Шрифт:
Этот дневник попадет в архивы Вест-Шарлэнда только после моей смерти, и ни днем раньше. Возможно, кто-то полистает его с интересом, и мой опыт его чему-то научит. Да уж, страшно вспомнить, сколько тайн сокрыто в нашей деревне, а ведь в них и разгадка того, почему здесь до сих пор не было памятника тем, кого забрала война.
Но довольно. Извечная церемония начинается. Духовой оркестр плавно бредет с холма, обрастая толпой – точно так же, как это было тогда, тем последним летом одна тысяча девятьсот четырнадцатого… Какими же доверчивыми, глупыми, невинными мы тогда были! Едва ли кто-то из нас догадывался, какие страдания ждут нас впереди…
Часть 1. Два золотых лета
Йоркшир, 1913–1914
Сложи
Глава 1
Август 1913
Это был обычный, ничем не примечательный день в Йоркшире посредине лета, но он навсегда переменил их жизни. Молодежь семейства Бартли занималась привычными делами: в субботу спели в хоре, хоть жара стояла и утром; напоили лошадей, которые ждали, когда же их переведут в тень у зарослей бузины на пастбище позади кузницы. Ньютон и Фрэнкланд, чьи широкие плечи загорели так, что больше походили на кожаные башмаки, качали воду из колодца в жестяной бак на заднем дворе, чтобы отец смог принять ванну. Ему пора было готовиться к занятию по Библии в воскресной школе, а Эйса Бартли очень не любил прикасаться к Священной Книге грубыми руками кузнеца.
3
Псевдоним Джорджа Генри Пауэлла, написавшего слова для марша, который в Великобритании стал главной песней Первой мировой войны. Слова, вынесенные в эпиграф, – полное название этого марша.
Сельма, младшая его дочь, как обычно, обходила деревенские лавки с материнской ивовой корзинкой: обрезки для холодца от Стэна, мясника; щепотка соды для омовения в понедельник от миссис Маршбенк из «Ко-опа». Остановилась поболтать с соседями, благо их рабочий день на текстильной фабрике подходил к концу, и подобрала уже читанный кем-то номер местной «Газетт». Этот день был один из самых жарких за все лето. Дома стояли раскрытыми нараспашку, в дверных проемах покачивались, обдуваемые легким ветерком, ленточки с бусинами для отпугивания мух; на окнах развешено постельное белье, чтобы солнечный жар получше выбелил его, а в тени расставлены табуреты и скамеечки, чтобы проходящие мимо соседи успели обронить крошки свежих сплетен. Собаки, высунув языки, пыхтели в тени, а Джезабель, кошка с кузницы, лениво вытянулась у ограды.
Грачи, как ни странно, вдруг примолкли, затаившись высоко в ветвях ясеней около церкви Святого Уилфреда в Вест-Шарлэнде. Сельма, решив срезать путь, вприпрыжку бежала по узкому переулочку между Мейн-стрит и кузницей, ее одежда липла к телу, полосатая хлопчатобумажная блузка – к груди и лопаткам, длинные юбки – к худым ногам. Она чувствовала, что сейчас просто сварится, и мечтала только о том, чтобы поскорей нырнуть в воду.
– Я иду купаться на речку! – объявила она, входя в дом с газетой и сдачей.
Эсси сворачивала лучший коврик, расстилаемый по субботам, и собирала остатки обеда: хлеб, сыр, соленые огурчики. Для нормальной еды было слишком жарко. На комоде стоял кувшин с лимонадом, накрытый салфеткой с бусинами и уже готовый отправиться обратно в шкаф под лестницей – самое прохладное место в доме.
– Нет, не ходи одна, – отозвалась Эсси. – Подожди, пока Фрэнк и Ньют вернутся с хора. Ты ведь знаешь, мне не нравится, когда ты ходишь туда одна. Это частная земля. Я не хочу, чтобы ее светлость снова появилась у меня на пороге и так презрительно смотрела на прихожан неангликанской церкви.
В Вест-Шарлэнде все принадлежало Кантреллам. С жителями деревни они держались отчужденно, полагая себя благородными джентри, а не презренными крестьянами. Полковник служил в армии, а его мальчики учились где-то в закрытой школе. Сами-то они исправно ходили в церковь, не то что какие-то там сектанты-нонконформисты. Жили они в Ватерлоо-хаусе со своими сыновьями, прислугой, имели собственный выезд. Леди Хестер почитала себя королевой округи, отец как-то упомянул, что очень уж она высокомерна. Сельма никогда не встречала ее сыновей, лишь однажды видела издали на ежегодном крикетном матче между деревенскими и командой школы.
– Мама, ну сейчас я сварюсь в этих юбках и складках, а они еще когда только придут! – заныла Сельма.
Да, вот если бы ей тоже можно было все скинуть и сигануть в воду в одних трусах, а лучше и вовсе голышом! Но она была младшенькой, к тому же единственной девчонкой в семье, поэтому ей приходилось болтаться за братьями в школу, а потом в молельню. Лучшие ее подруги, Сибил и Энни, жили на отшибе на фермах, и, чтобы поиграть с ними, надо топать две с лишком мили в гору.
Тропинка от деревни до речушки Фосс была хорошо утоптана пятками деревенских детишек. Вела она к потайной пещере – уютному укрытию, в котором ручеек, почти полностью скрытый свесившимися к нему деревьями и папоротником, с шумом перепрыгивал через серебристые камни; тут прятались лосось и форель, а каменистое дно так приятно освежало босые ноги. Здесь всегда кто-то резвился и плескался, но вода была холодной, то мелкой, а то вдруг неожиданно очень глубокой. Прыгать, не зная дна, в этом месте нельзя. Говорят, сюда частенько наведывается привидение разбойника с большака, который в старые добрые времена разбился насмерть о камни, спасаясь на этой дороге от доблестных преследователей.
Но вот прошло полчаса, и Сельма вприпрыжку едва поспевает за братьями. Эхо доносит из-за скал чей-то веселый визг, обрывки смеха. Небось там уже собрались все наши деревенские, толкаются, как обычно, не могут поделить лучшее местечко для прыжка; глупые девчонки хихикают, разглядывают парней. В прохладной тени деревьев Сельма немножко замерзла. Все это кокетство вдруг показалось ей неловким. Ну вот куда девать глаза, когда мальчишки снимают шорты?
Но у ручья на противоположном берегу сидели незнакомцы. Какие-то мальчики, которых она прежде еще не встречала, одетые в настоящие купальные костюмы; рядом с ними на коврике стояла корзина с едой. Они уставились на нежданных гостей, кивнули, но ничего не сказали.
– Да это же, наверное, те самые близнецы Кантреллы, – прошептал Ньют, почтительно кивнув в их сторону. – И вправду не различишь…
Сельма с интересом разглядывала мальчиков. Долговязые, немного неуклюжие. На вид лет по пятнадцать. Волосы такие светлые. А сами стройные, чисто тополя, и никаких тебе мозолей или грубого «подметочного» загара, как у ее братьев. Ей никогда прежде не доводилось видеть юношу в настоящем купальном костюме!
Ньют и Фрэнк стянули рабочие рубахи и бриджи и собрались окунуться. В семье Бартли не было хороших пловцов, но они неплохо ныряли, выписывая круги под водой и выныривая далеко от места, где плюхнулись в воду. Сельма осторожно коснулась воды ногой и взвизгнула.
Незнакомцы на другом берегу, явно не желая отставать, возбужденно подскочили.
– Соревнование? – подтолкнул локтем один другого и закричал: – Бежим, покажем, как надо нырять!
Второй брат нерешительно притормозил, наблюдая, как сначала Ньют, а за ним Фрэнк, охваченные азартом и даже не заметив брошенной им колкости, оттолкнулись от выступа над водой. Сельма потихоньку зашла в воду прямо в платье, постеснявшись раздеться в присутствии посторонних. Ну ничего, пошлепаю на мелкоте, все лучше, чем хвастаться исподним, стиранным, известное дело, еще в понедельник [4] .
4
Старинная английская традиция, закрепленная и в детской песенке:
В понедельник белье постираем, во вторник погладим, в среду будем хлеб печь, в четверг пива наварим, в пятницу масло сбивать, в субботу штопать, а в воскресенье отправимся в гости.