Забытые
Шрифт:
– Эй! – снова крикнула женщина и остановилась у сарая, в котором лесники держали лодку. На двери висел большой навесной замок, и рядом не было видно никаких людей.
Рик постояла немного, не шевелясь, и внимательно огляделась. Слышно было, что мальчуган всё ещё плачет, но уже не так отчаянно. Луиза пошла дальше по лесной дороге, по которой обычно большинство приехавших сюда добирались до озера, и с трудом перевела дух, поднявшись на береговой уступ. Но и там никого не оказалось.
Когда она вернулась назад, Эйк сидел на земле вместе с тремя ребятишками. Плакавший мальчик уже почти заснул
– Пойду попробую обойти озеро с другой стороны, – сказала Рик, показывая рукой себе за спину. Стояло полное безветрие, на деревьях не шевелилось ни веточки. Луиза постояла, прислушиваясь, а потом побежала в противоположную от лодочного сарая сторону.
Тут не было никакой дороги, но люди прошли здесь уже столько раз, что утоптали землю в плотное подобие тропы. Однако во многих местах из земли торчали корни, о которые легко можно было запнуться, если не смотреть внимательно под ноги.
– Эй! – крикнула Луиза снова, но замолчала, увидев в нескольких метрах от себя детскую коляску, которая опрокинулась на бок и перегораживала тропинку. Уже издали женщина разглядела, что это была тёмно-синяя коляска, какими пользуются в детских учреждениях. С такими обычно гуляют няньки в яслях и воспитатели в детских садах. – Чёрт, – прошептала она с ужасом, когда ей показалось, что в коляске лежит ещё один ребёнок, который не издаёт ни звука.
Перепрыгнув через ствол упавшего дерева, Рик подбежала к коляске, которая валялась на земле, повернутая донышком в её сторону. Убедившись в том, что коляска пуста, Луиза почувствовала невероятное облегчение. Просто в одном из её отделений лежали сумка с пеленальными принадлежностями и белая матерчатая пелёнка. А немного в стороне валялся на земле выпавший из сетчатого отделения коляски прозрачный полиэтиленовый пакет с парой пластиковых бутылочек для питья и пачкой рисовых хлебцев. Похоже, коляска была на ходу в тот момент, когда опрокинулась.
Со всё возрастающим беспокойством Луиза торопливо огляделась, ещё несколько раз аукнув, а потом вернулась к Эйку и показала в сторону тропинки:
– Вон там валяется детская коляска.
Плакавший малыш теперь крепко спал у Нордстрёма на коленях, зато двое остальных захныкали.
– Может, прикатишь её и я их уложу? – попросил мужчина.
Рик кивнула и с мучительным страхом посмотрела на лесистый склон, ведущий к лесной дороге. Она была убеждена, что никто сознательно не бросит трёх маленьких детей на самом берегу лесного озера, и чувствовала, как её всю трясёт.
Потом она вернулась к брошенной коляске.
Именно когда Луиза наклонилась, чтобы ухватиться за раму коляски, она её и увидела. На земле из-под двух густых кустов торчала голая женская нога, в кровь расцарапанная острыми шипами.
Рик выпустила коляску из рук и побежала к зарослям.
– Эй! – позвала она, на этот раз не так громко. – Эй!
Присев на корточки и обернув ладонь рукавом куртки, сотрудница полиции отвела ветки в сторону. Безжизненное тело женщины застыло в неестественно вывернутом положении. Ниже пояса оно было обнажено.
– Там женщина! – громко крикнула Луиза, не заботясь о том, что дети могут
Лица женщины Луизе видно не было, поэтому она выпустила ветки из рук и поднялась на ноги, чтобы обойти кусты с другой стороны. Пробираясь через заросли, она порвала ткань на брюках.
Лоб женщины был разможжён. Наверное, её били головой о ствол дерева, подумала Рик и поглядела в её открытые глаза, слепо смотревшие вверх, на кроны деревьев выше густого кустарника.
Луизе не было необходимости ещё что-то осматривать, чтобы понять, что жизнь уже покинула эту женщину. Следователь внимательно посмотрела на её лицо. По всей видимости, несчастная была её ровесницей. Она была крепкого телосложения, и её волосы изначально были убраны в «конский хвост», но теперь почти полностью выбились из-под резинки. Рик посмотрела на вырванный у неё из головы клок волос.
По-видимому, это могло свидетельствовать о том, что женщина пыталась убежать, но преступник схватил её за длинные каштановые волосы и рванул к себе. Лицо убитой было так изуродовано, что Луиза сразу же решила, что тут разыгрались вырвавшиеся из-под контроля бурные эмоции. Создавалось впечатление, что женщину лупили по чему ни попадя, не сдерживаясь.
Рик отошла от кустов на несколько шагов и немного постояла, оглядываясь по сторонам. Первым, на что она обратила внимание, было то, что, хотя женщину и пытались спрятать под кустами, сделано это было очень небрежно. Странно! Если бы кто-нибудь пошёл по лесной дороге и опустил глаза, он неизбежно увидел бы её.
Немного в стороне валялись резиновый бот и брюки. Луиза подошла к голубым джинсам и наклонилась над ними: пуговица на поясе была выдрана с мясом, а молния разорвана. Преступник сорвал с женщины джинсы, даже не потрудившись их расстегнуть.
Потом Рик бросились в глаза тёмные пятна в нескольких местах на земле – немного в стороне от того места, где лежала убитая. Разобрать, были ли это следы крови, запачкавшей зелень лесной подстилки, или ещё что-то, Луиза не могла. Похоже, что на женщину напали из-за деревьев, подумала она, надеясь, что дежурный разобрался в её объяснениях и её коллеги не заблудятся. Возвращаясь к Эйку и детям, она подумывала, не стоит ли позвонить дежурному ещё раз. Коляску Рик оставила там, где нашла.
– Она умерла, – сообщила она своему напарнику. – Придётся оставить коляску на месте до тех пор, пока не приедет полиция.
Нордстрём кивнул. Все трое детишек уснули, улёгшись рядком на земле.
Один спал, засунув палец в рот.
– Это преступление? – приглушённо спросил Эйк и поднялся.
Луиза кивнула.
– Если эта женщина работала нянькой, вряд ли пройдёт много времени, пока кто-нибудь из родителей не обеспокоится тем, что дети так долго не возвращаются, – предположил её напарник.