Зачарованное небо
Шрифт:
– Тогда какие у нас есть варианты?
– Вы скажете папе, что я необучаемая и что вы прекращаете со мной занятия.
– И твой отец тут же найдет для тебя нового преподавателя. Если у вас действительно такие отношения, то просто так он слушать тебя или меня не станет.
Я задумалась. В словах Лиз – мне очень хотелось ее так называть – скрывалась истина. Если папа что-то решил, то из его головы невозможно этого вытряхнуть. Плюс он может пойти на принцип и, даже если осознает, что был не прав, продолжать стоять на своем.
– Тогда у нас нет выхода,
– Тут ты не права – я не смогу брать плату просто за то, что болтаю с тобой. Будем делать, что должно – заниматься математикой для подготовки к экзамену. В конце концов, как знать, возможно тебе это еще пригодится.
Я не знаю, встала ли Лиз на мою сторону, или она просто хороший психолог и смогла убедить меня начать заниматься, но оставшуюся часть занятия мы посвятили изображению на координатной плоскости множества решений уравнений с двумя переменными.
6. Удиви меня
Не знаю, в какой фазе была Луна на следующий день и насколько ретроградным был Меркурий, но произошло такое… Моим эмоциям в тот день можно было посвятить отдельный роман. И это был бы бестселлер, уверяю.
После третьего урока была относительно большая перемена – целых пятнадцать минут. Мы с Евой стояли у окна, и она рассказывала последние новости.
– В этом году на новый год у нас собираются устроить какой-то масштабный бал. Заметь, не «дискотеку», как обычно, а целый «бал».
– Пафосно-то как, фу.
– Но вроде бы это только для старшеклассников. Девятый, десятый и одиннадцатый. Слышала, что директриса заказала какое-то невероятное оформление для актового зала, кажется, что-то в духе «Гарри Потера».
– Двенадцать елей поставят что ли?
– Не знаю, но денег на это потратят уйму.
– Интересно, с чего бы это?
– Наверняка чтобы повысить статус школы. Слышала же, что у нас хотят закрыть парочку? Вот наша Вера Пална и суетится, чтобы не оказаться в числе отстающих. Ну и первое большое мероприятие после ковида, все дела.
– Мне все равно, если честно.
– Ну ты чего? Скажи еще, что не пойдешь?
До этого момента я считала, что Ева уже достаточно хорошо меня знает, чтобы понять, что подобные мероприятия не для меня. Но, кажется, ей требовались пояснения.
– Там мне точно делать нечего. Спустить кучу денег на платье, чтобы весь вечер простоять в углу? Нет, я пас.
– Так ты не стой, танцуй, веселись.
Я вздохнула и бросила взгляд на Юру, который что-то листал в телефоне в конце коридора. Если бы я и пошла на бал, то только в его сопровождении. Представляю завистливые взгляды одноклассниц, если бы я вошла в зал, держа под руку самого красивого парня школы. И раз сердце его было не занято, то, возможно, у меня все еще был шанс? Ну хотя бы призрачный… примерно такой же, как убедить моего отца в том, что мне не нужна математика.
– Хватит страдать по нему, – я думала, что посмотрела на Юру незаметно, но Ева заметила, куда я направила взор. – Выбери себе кого-то попроще. Хотя бы того, с кем сможешь заговорить.
– Если смотреть по такому критерию, то остаются только первоклассники. Мне не нужен никто. Даже Юра не нужен, это просто временное помешательство, которое исчезнет, едва я выпущусь из школы.
– Да, конечно, заливай дальше…
Я еще раз посмотрела на него и вздохнула. Нет, ну почему он так чертовски красив?
Предпоследним уроком у нас снова был английский. И снова замену заболевшей учительнице никто не нашел. Кто-то уже ушел домой, не дожидаясь последнего занятия, но предстоял урок русского, который мне пропускать было никак нельзя. Поэтому я заняла место в библиотеке и принялась рисовать в скетч-буке.
В этот раз мне не хотелось слушать музыку, я наслаждалась тишиной как никогда прежде. Хватит с меня бессмысленного шума на сегодня.
Сегодня я рисовала пару, кружащуюся в вальсе. На девушке было пышное платье, парень был в облегающем смокинге, и на их лицах застыло выражение бесконечного истинного счастья. Я знала, что в их нарисованном мире сейчас звучит «Last waltz» The Rasmus, и ничего кроме музыки и их самих не имеет значения.
Где-то неподалеку что-то, скорее всего книга, с грохотом упало на пол. Я огляделась и заметила движение за соседним стеллажом. Кто-то торопливо ставил книги на место.
– Кто это тут шумит? – с громким топотом к стеллажу подошла библиотекарь. – Тишина должна быть в библиотеке!
– Это случайно все вышло.
– Иди отсюда, если не умеешь вести себя тихо! Только людям мешаешь!
– Так тут вроде никого нет.
– А я тебе не человек?
– Ладно-ладно, простите, больше не повторится.
Сопровождаемый грозным взглядом, из-за стеллажа вышел Марк с самой дурацкой улыбкой на лице. Он заметил меня, помахал рукой и направился в мою сторону. О, нет, прощай, тишина.
– Снова бумагу портишь? – шепотом спросил он, подмигивая.
– Я хотя бы занимаюсь полезным делом, а не членовредительством.
– Ты про те книги что ли? Брось, они сами упали, когда я потянулся за редким изданием на верхней полке.
– Признай, что тебе просто нравится сбрасывать книги на пол.
Не знаю почему, но мне было так спокойно рядом с Марком. Как будто предо мной сидел старый друг, от которого нечего было скрывать. Тот, с кем можно было быть самой собой. Ну или хотя бы попытаться.
Марк улыбался. Он чуть склонил голову и постарался заглянуть в мой скетч-бук.
– Покажешь?
– Теперь тебе нужно разрешение? Не то, что в парке?
– Я был не в себе. А так я очень вежливый и скромный парень, который всегда спрашивает разрешения на все.
– В чужой дом без разрешения тоже войти не можешь?
– Разумеется. А к чему этот вопрос?
– Так и знала, что ты вампир.
Я рассмеялась, но Марк шутку не оценил. Боже, кажется, я слишком позволила себе расслабиться, и мое жуткое чувство юмора слишком резко вырвалось наружу.