Зачем живут патиссоны?
Шрифт:
— У вас свободно? — услышала я над своей головой мягкий женский голос.
— Да, — поспешно ответила я, радуясь тому, что у моего столика остался всего один незанятый стул, — остальные давно растащили к другим столикам, — а значит, подсесть к нам больше никто не мог.
Женщина, усевшаяся напротив, была примерно лет на десять старше меня. Звали её Татьяной, Татьяной Рыбкиной. У неё серые глаза и круглое приятное лицо, волосы светлые, но не белые или желтые, а пепельные, средней длины. Они были аккуратно собраны в густой хвост. Татьяна — женщина крупная, но при этом нисколько не казалось толстой или даже склонной к полноте.
Я сразу почувствовала симпатию к своей соседке, и мы быстро и непринужденно
Приехали мы с Татьяной отдыхать в Новый Афон почти одновременно и приблизительно на равный срок, — Татьяна на десять, а я на одиннадцать дней. Несмотря на разность темпераментов и характеров, интересы у нас с Татьяной во многом совпали. Поэтому большую часть отпуска мы проводили вместе, выбирая одни и те же маршруты прогулок и экскурсии.
Двор
В этот раз в Новом Афоне я остановилась в одном из типичных абхазских дворов. Впрочем, я так смело написала «на этот раз», словно отдыхала в Новом Афоне не однажды. Действительно, в Абхазии я однажды была, но только не в Новом Афоне, а Сухуме, — и было это очень давно, двадцать лет назад.
Мы с мужем были тогда студентами и приезжали в гости к нашей сокурснице Инне, а вернее, к её родителям. Были мы тогда не знающими жизни студентами, молодыми и глупыми. Сейчас-то мне ясно, что очень многое в той поездке нужно было сделать по-другому, но родители Инны, несмотря на все наши явные промахи, были терпеливы и гостеприимны, — и впечатление от Абхазии осталось у нас самое хорошее.
Но на Новом Афоне я в первый раз. И остановилась я, как уже было сказано, в типичном абхазском доме с типичным абхазским двором.
Домики для туристов, расположенные внутри таких дворов народ остроумно окрестил «курятниками». Слово это народу понравилось и очень быстро прижилось. Если вы живёте в «курятнике», удобства, — т.е. туалет, душ и кухню — вам придётся искать не в самом доме, а во дворе, и являются они общими для всех постояльцев.
При этом сами дома могут быть очень разными по размеру и степени комфортности, так же, как и самих домиков, во дворе может быть и два, шесть, или все восемь, а туалеты и душ могут быть или один на пятнадцать отдыхающих или три на десять.
Курятники представляют собой идеальную модель коммунального быта, и невозможно предсказать, какая именно весёлая компания будет расхаживать здесь по двору, когда вы вздумаете здесь поселиться.
Очень многое в организации коммунального быта зависит от постояльцев. Идеальные туристы могут подолгу вовсе не появляться во дворе, отправляясь попеременно то на пляж, то на экскурсию, то бродя у подножия гор в поисках сочной ежевики.
Но иные жильцы-домоседы, презрев все южные красоты и достопримечательности, могут толкаться во дворе днями и вечерами. Видимо, приезжают они на курорт с единственной целью — сменить обстановку, а многочасовое топтание в чужом дворе вполне отвечает этой цели.
Такие жильцы, как правило, всегда находят себе множество интересных занятий, не выходя за забор дома. Они то до блеска намывают хозяйские кастрюли, то мелко и тщательно нарезают овощи, чтобы потом долго и упорно тушить их в высокой сковородке или придумывают ещё что-нибудь в том же духе. В общем, дел невпроворот. А как же Чёрное море? А что море? Оно же не убежит!
На этот раз в абхазском дворе, прилегающем к домику, в котором меня угораздило остановиться, народ подобрался очень домоседливый и хлопотливый. Судя по всему, Чёрное море, сине-зелёные горы и уж тем более экскурсии постояльцев совершенно не интересовали. А складывалось такое впечатление потому, что маленькая тесная кухня с плитой из четырех конфорок никогда не пустовала. Там до самого глубокого вечера варили, жарили и парили попеременно то одна, то другая семейная пара. Причём под семейной парой здесь приходится подразумевать и заботливую мамашу с семнадцатилетним сыночком, и немолодых супругов, и вообще кого угодно.
Счастливчики, успевшие вовремя захватить газовую конфорку, с блаженным выражением лица помешивали своё варево, менее удачливые, переминаясь с ноги на ногу, ожидали очереди захватить вожделенную плиту. Приятный досуг на кухне разбавлялся разговорами о ценах на перец, о вкусе томатов или о том, до чего же некачественные сейчас продают кофеварки.
А Чёрное море шумело себе и плескалось невдалеке от коммунального двора. Оно, кажется, и в самом деле никуда не собиралось убегать. А вот горячее молоко на плите убежать может, да и баклажаны пригорят, только зазевайся.
Во дворе, как всегда, шумят хозяйские и приезжие дети. У хозяйки нашего двора около пяти или больше детей. Сейчас в наличии только трое — двое маленьких и один большой ребёнок.
Этот шумный, суетливый, пропахший кухней двор мне перестал нравиться уже к концу второго дня. Но деньги за одиннадцать дней заплачены вперёд, а скандалить с хозяйкой, от одного взгляда на которую становилось ясно, что она скорее расстанется с жизнью, чем с внесенной вперёд оплатой, не хотелось. Тем более, что я изрядно устала за длинный рабочий год и нервы и без того были порядком истощены. Да ведь и вожделенное Чёрное море всё-таки совсем рядом с этим суетливым двором. Краешек моря виден даже из моего окошка в комнате на втором этаже, в которой я поселилась. Лишь чуть-чуть приоткрыв окно, можно слушать, как шумит море.
Соседи
Постояльцы в нашем дворе подобрались самые разные.
Одна рыжеволосая женщина с мужем и двумя детьми приехала на двадцать пять дней. Муж рыжеволосой уехал домой через две недели, потому что отпуск у него закончился. Выглядел муж скромно, пристойно, — однако на его лице читалось недовольство. Судя по всему, не нравился ему весь этот отдых на море, — а приехал он сюда просто потому, что жена настояла, и потому, что так будет лучше для детей. Вот, крепясь изо всех сил, он терпеливо отбывал отпускную повинность.
Была среди обитателей двора женщина из Воронежа по имени Лена, которая приехала сюда с семнадцатилетним сыном, — довольно спокойная, но в то же время бойкая. Лена приезжает в Новый Афон с сыном третий раз подряд, и поскольку они всё здесь уже видели-перевидели, то в этот приезд занимались главным образом — она приготовлением пищи на общей кухне, он — поглощением всего, что мать ему приготовила.
Был ещё одинокий надрывный певец-самоучка, который, однажды взяв в руки гитару, уже не мог остановиться. Он очень громко выкрикивал слова какой-нибудь популярной в 80-е годы прошлого века песни, которую, несмотря на перевранный мотив, иногда всё же можно было узнать. Однажды среди безумных воплей певца мне даже удалось уловить слова одной из самых любимых моих песен — «Плот» Юрия Лозы. Я даже загрустила, так мне стало жаль исковерканной песни.