Зачёт по демонологии, или пшёл из моей пентаграммы
Шрифт:
– Ага, - сказала я.
– Мудрости. Покровительница. Я! Да у меня мозгов, как у золотой рыбки!
– Поверь, хуже было бы, считай ты себя самой умной и просветлённой - вот тогда да, беда. А так мудрость с годами ко всем приходит, так или иначе, а задатки у тебя более чем есть. К тому же, это просто формальность! Ну, поучаствуешь в паре сезонных ключевых ритуалов, поможешь принести на крыльях дождевые тучи, энергией с просителями поделишься... Это тебе не демонологи, никаких пентаграмм и будущих владык мира, неспособных завоевать даже ближайший сортир. У мамы последователей немного, но они статистически
– Да чего мне нервничать, если меня в реестр малых степных богов вписали!
– хихикаю чуть истерично.
– Мер, стесняюсь спросить: а с чьей лёгкой руки я мудрости покровительствую? Мне просто по-человечески... то есть, по-демонически интересно.
– Мама так решила, - спокойно отозвался Зверь.
– У тебя крылья совушки, а хвост, кажется, будет лисий, что говорит о мудрости. Ну, она так считает. И чувствует, что важнее. К слову, о крыльях. Полагаю, они у тебя уже достаточно окрепли для полёта. Попробуем?
Интересно, у меня очень очевидно задёргался глаз?
– А давай потом, - быстро-быстро киваю сама себе.
– У нас ещё дел много, и вообще...
– Дени, - а смотрит-то как лукаво.
– Ты что, боишься?
– Ещё бы!
– огрызаюсь мрачно.
– Сам бы, небось, не был зело смелым на моём месте. В меня такие выверты природой не заложены!
– Дени, для ветров нет ничего природнее полёта, - говорит терпеливо.
– Это так же, как дышать.
– Для ветров - может, - огрызаюсь.
– Но мы, человеки, летать умеем, но недолго и, как правило, с летальным исходом. Ну что смешного?
– Да так, вспомнил, как папа учил меня летать. Подумал - почему бы и нет?
И он на меня напал! Я даже пискнуть не успела, как была вероломно подхвачена ужасным Зверем. Последний был страшен и кошмарен настолько, что даже держал меня на руках осторожно, бережно и при этом так, чтобы не повредить крыльям. И в общем-то этому вероломному нападению я где-то даже в глубине души порадовалась, потому что пахло от не-эльфа очень хорошо, а тут ещё и Ана со своими советами... В общем, пока я думала не о том и не вовремя, чёрные крылья вдруг распахнулись у Мера за спиной, в открытом виде оказавшись по-настоящему огромными, он прыгнул вверх, и мы полетели.
Орать я все же не стала - сдержалась, просто сжалась, зубы сцепив, и зажмурилась.
Нет, высоты я не особенно боялась, но одно дело - просто высота как она есть, когда сидишь себе на крыше Академии. Там все хорошо, следи, главное, чтобы какой доброжелатель вниз не спихнул.
Полёт в объятиях крылатого - штука совсем другая. Ты всем телом чувствуешь, что под ногами нет ни клочка земли, что нет никакой опоры, а ещё - как пружинит воздух под его крыльями, как беснуются вокруг ветра, какие мокрые облака на самом деле... Ой, Мать...
– Открой глаза, Дени!
– а голос-то какой ласковый, умиротворяющий. Как не подчиниться?
Что сказать? С высоты все всегда красивей, потому что не видать ни грязи, ни несовершенства. Мир прекрасен с высоты, быть может, потому крылатые некогда и стали богами - если видишь каждый день красоту, рано или поздно станешь её частью, так мне кажется.
Не подумайте, Ородио я всегда любила, как любят... ну, не знаю... совершенно безумную бабушку, которая хранит в шкафу пованивающий труп почтальона, но печёт тебе замечательные оладушки. Но видеть свой город вот так вот было совершенно другим переживанием.
Он был величественным, многоцветным, сияющим от магии, перевитым венами рек.
– Это прекрасно, - прошептала я.
И вот тогда Мер меня уронил.
Я опять не заорала, но на этот раз просто потому, что дыхание перехватило. Воздух свистел в ушах, ужас сковывал движения, затопил сознание, дыхание смерти, казалось, холодило кожу... вот и площадь близко, я рухну прямо на голову статуе Великого да Безумного - то-то Легион порадуется!
Стало смешно. В венах запузырилось несвоевременное веселье, душу затопила злость, и я раскинула руки, будто жаждала обнять все разом: площадь, статую, Черного Жнеца, что придёт по мою душу, этот мир, который все же слишком красив, чтобы рушиться...
За спиной раздался треск ткани - прощай, форма, я буду скучать!
– и крылья распахнулись во всю ширь, принимая первый удар воздуха, болезненный и сладкий. Носки моих ботинок чиркнули по остроконечной каменной шляпе, но крылья, поймавшие ветер, уже поднимали меня выше и выше, к небу.
Мер прав - ровно так же природно, как и дышать. Кстати, об этой крышке от отхожего горшка...
Этот придурок торчал на крыше здания Суда, крылышки чуть развел - чисто горгулья. У меня от этого зрелища ярость глаза застелила и дыхание открылось - сто сорок пятое, не иначе. Сначала замахала крыльями судорожно, но так только вверх поднималась все выше да уставала все быстрее. Пришлось тактику сменить, попытаться парить... И тут-то до меня дошло, что ветер живой, объёмный, упругий, он говорит, достаточно только услышать, почувствовать потоки воздуха, поймать нужный, вовремя сменить один на другой. Несколько кругов вокруг площади - и вот я уже несусь в сторону этой... черной сволочи.
– Ты!!...
Не знаю, что за чары Мер наложил на людей внизу, но в том, что они были, сомневаться не приходится: на то, как по крыше катаются условные ангел да демон, обратили бы внимание даже в переполненном магами Ородио.
– Ты!
– вопила я.
– Сбросил меня! Я чуть не разбилась!
– Ну не разбилась ведь, - выдал этот гад, и я принялась изо всех сил лупить его кулаками да крыльями - откуда только что берётся?
Ужасный Зверь не особенно сопротивлялся, только тихонько фыркал и вещал что-то успокаивающее.
– Ты же сама понимаешь, что летать можно учиться только так, через риск и в одиночку. Я не позволил бы тебе умереть, но упасть ты все же должна была. Дени, прекрати, ну... Отлично же все получилось...
И так он меня разозлил, что просто слов нет! Ещё и сам по себе красивенный в этой крылатой ипостаси, куда уж там эльфийской: лицо узкое, хищное, глазищи эти раскосые с вертикальным зрачком, хвост кошачий мне ногу обвил, а уж какие губы... Как там Ана говорила?
В общем, нечто неведомое у меня в голове замкнуло, видать, о воздух стукнулась. Я его поцеловала - хотя, справедливости ради, Зверь эдакому покушению на собственную честь не сопротивлялся, а где-то даже активно содействовал.