Зачёт по демонологии, или пшёл из моей пентаграммы
Шрифт:
– Мер, - прошептала я.
– Ты этим не поможешь Легиону. Некоторые просьбы не должны быть исполнены, некоторые желания должны оставаться желаниями - во благо мира и тех, кто их загадал. Пожалуйста, посмотри на меня... Я не хочу умирать.
Что ещё сказать? Осталось наблюдать, как несётся вниз Зверь, как открывается широко пасть, в которой сияет живая Тьма. Вот и все... Может, и хорошо, что гибель мира я не увижу. Опускаю ресницы - трусливо, конечно, но что попишешь? Чувствую, как бьёт в лицо порыв ветра и жара, ещё сильнее вдавливая спиной в осколки нашего Великого Безумного,
И ничего.
Помедлив для верности, открыла глаза, дабы узреть шипастую морду Зверя, задумчиво взирающего на меня. Алые ошмётки иллюзии кружили вокруг, истиаивая в воздухе туманом.
– Леди, с вами все в порядке?
– знакомый голос и знакомая фраза, но насколько другие обстоятельства! Не утерпев, начинаю безудержно хохотать.
– Как и в прошлый раз, - всхлипываю сквозь смех.
– Мне все ещё нечего тебе сказать.
И кажется, будто в воздухе разрывается невидимая нить. Она гудит, звенит, расходится волнами, потому что выбор сделан, и он непрост.
Всегда есть свои и чужие, тут Легион прав, конечно; и своих жальче, один свой важнее сотни чужих - так уж мы устроены. Только вот мир рухнет, если все забудут, что чужие - это, в общем-то, и есть свои. Для кого-то, ещё для кого-то, и этот круг обязательно дойдёт до вас, рано или поздно. Вот вопрос, на который предстояло ответить Меру.
Вот ответ.
Между тем, возвращаются звуки, и я слышу, как хлопают крылья спустившегося вниз принца, как свистят чары и печати, как защитники Академии кричат, чтобы я бежала, спасалась, и пытаются меня прикрыть. Надо же... вот так всю жизнь считаешь бывших соучеников моральными уродами, а потом как-то внезапно понимаешь, что многие из них, как и ты сам, всего лишь мимикрировали под эту систему, как меняют цвет пучеглазые мальки глубинной рыбы, оказавшись в тёмной, холодной, полной хищников воде.
Эта мысль отчего-то делает меня ещё веселее и счастливее. Крылья распахиваются за спиной, сияют, подмигивают звёздочками, иллюзия слетает, как шляпка, подхваченная ветром.
– Дени?!
– в кошачьих глазах Зверя - натуральный ужас.
Он тут же окутывается облаком Тьмы, и ко мне бросается уже знакомая, крылатая форма Мера. Надо же... впервые вижу столько эмоций на его лице!
– Дени... О, Предвечная, как же так?..
Ну да, видок у меня не то чтобы очень, хотя серьёзных повреждений и нет - все больше царапины. Правда, и те исчезают, когда знакомая уже исцеляющая сила окутывает меня со всех сторон, унося с собой боль и залечивая повреждения.
– Прости, - руки у Зверя дрожат.
– Прости, я просто не понимаю, как мог тебя не узнать!
– Это, - говорю, - Вроде моей работы теперь - прятаться под иллюзиями и вещать, как голос в голове. Придётся тебе привыкнуть, вот. А вообще, я тут смотрела на это все и думала: а давай встречаться? Я не буду тебе нравоучениями надоедать, честно! Это только теперь раз так получилось.
Выражение лица у Мера непередаваемое. Видимо, Зверь думает - а не стукнулась ли я где-то головой? Оно, в некотором роде, так и есть, но мне простительно. Во-первых, мы, может, и демоны, но молоденькие совсем. Нам ещё понять предстоит: ему - как быть человеком, мне - как быть крылатой. Но пока что ошибки и глупости допустимы, разве нет? А во-вторых... Лис, знаете ли, очень права: когда думаешь, что вот-вот помрёшь, резко становится не до глупых ужимок.
Надо извиниться перед ней, и плевать, кто не прав.
– Давай, - говорит вдруг Мер и прижимается своим лбом к моему.
– Но с собой я тебя в другие миры, где понадобится Зверь, брать не буду, и не надейся.
– Кто ж у тебя спрашивать будет? Да и у меня тоже. Если уж мирозданию чьё-то участие нужно, то тут не отвертишься: и из ближайшего сортира, и из могилы в другой мир затащит.
Его чёрные крылья ласково накрыли мои. Ой, приятно-то как...
– Так ты, значит, теперь мой официальный враг?
– Ага, - говорю.
– Ну, или что-то вроде того. Там разберёмся!
– Господа, мне чисто по-человечески не хочется вас прерывать, но попрошу все же объяснить: что за ерунда тут творится?
Упс, а про принца-то я забыла! И вообще, ему "по-человечески", видите ли. Он себя давно в зеркало-то видел, демонюка краснопёрый?! Стоит, крылья землю подметают, глаза - чисто как у змеи, рога и те вымахали.
– Что только что произошло? Ты уничтожил иллюзию?
– спрашивает.
Я скосила глаза на Мера. Все же, вот он - отличный момент, чтобы сказать: нет, я убил Легиона, все - моем ноги и ложимся спать. Иди, мол, порядок в городе наводи! Император умер, да здравствует новый.
И я бы поняла, скажи он так. Но разочаровалась.
Зверь будто почувствовал: ласково потрепав меня по голове, поднялся и решительно шагнул к Дану. И было в его жестах, движениях что-то такое, отчего я уверилась - он скажет правду.
В конечном итоге, это правильно. Как говорит профессор... тьху, вот все время забываю! Как говорит Неназываемый Пророк, то, что произошло из-за вранья, другим враньем не исправить.
– ХВАТИТ ЛЖИ, - сказал Мер, и от его голоса мир вокруг испуганно замер.
– Я уничтожил всего лишь иллюзию, Дан, чего и тебе желаю. ВЗГЛЯНИ И УВИДЬ!
Принц едва заметно вздрогнул (эт он хорош, конечно; заговори со мной Мер таким голосом, я бы на землю легла и ветошью притворилась). А высочество ничего так, держится: посмотрел на Мера внимательно, на горящий город, на меня... моргнул удивленно - видать, я в картину слегка не вписывалась.
– Что ты здесь делаешь? Объяснись.
А мне что? Мне только дай рот открыть, мигом много чего интересного поведаю: и про отравленное озеро, и про Легиона с пророком, и про запланированный конец света, который, кажется, все же не наступил.
– Вот как, - Дан зло хмыкнул.
– То есть, он решил использовать меня в качестве орудия?
– А чего ты ждал?
– вдруг резко спросил Мер.
– Он и меня использовал, и я даже обидеться не могу - это же Легион. А ты... Ты крылатый, но ничего не знаешь - ни о себе, ни о своей силе, ни о своем отце и его настоящих мотивах. Неужели рассчитываешь победить его невежеством и импульсивными порывами? Но это так не работает, увы.
Дан молчит, просто смотрит на Мера - испытывающе и остро.