Зачистка территории
Шрифт:
– На этаже всего две квартиры, – напомнил Кононов. – Наша да Синельникова. Я готов поклясться – в настоящий момент Жорки дома нет, а значит, квартира пуста. Он жил без семьи.
– Чем обусловлена подобная уверенность? – спросил Белый.
– Да ты ж сам сказал: Коля тяжело ранил паскудника! – вспылил разозленный непонятливостью Виктора Игорь. – Стало быть, Жора либо в больнице... либо в могиле! Ну, врубился наконец?
– Извини! – виновато потупился Белецкий. – Две недели как затравленный волк живу. Сплю от силы три-четыре часа в сутки. Вот и отупел малость!
– Извиняю! – повторно улыбнулся Игорь. – Вызывай ребят!..
Как и предполагал Кононов, квартира Синельникова был пуста. (Игорь не менее пяти минут названивал в дверь, но внутри никто не отзывался.) В результате транспортировка трупов на чердак прошла без эксцессов. Предварительно их завернули в пропитанные кровью ковры, обмотали сверху найденными в чулане большими кусками брезента и перевязали бечевкой. Затем «быки» принялись наводить порядок, а Белый с Кононовым уединились в дальней комнате, где пахан возобновил прерванный визитом убийц рассказ. Капитан ГРУ внимательно слушал.
В городе и впрямь творилось нечто невообразимое – сплошная кровавая вакханалия! Начиная с восьмого мая велось безжалостное уничтожение наиболее заметных фигур в обеих группировках. У «западных» погибли Пионер (Юрий Барабанщиков) и Кит (Игорь Китаев). Раненого Артема неизвестные прикончили прямо в больнице выстрелом в голову. «Восточные» потеряли Бутуза и Перца (Белый называл лишь самые громкие имена. Общее же количество убитых бандитов перевалило за два десятка).
«Зачистка» проводилась с беспрецедентной жестокостью, напоминающей натовские «точечные» ракетно-бомбовые удары по Сербии. Убийцы не щадили ни женщин, ни детей, ни стариков, ни случайных свидетелей... Так, Перец взорвался в машине вместе с женой и трехлетним сыном. В окна квартиры Бутуза влетели сразу четыре гранаты, в клочья разорвавшие, кроме самого бандита, его мать-пенсионерку, парализованного отца, шестнадцатилетнюю сестру и годовалую дочку. Жена Татьяна, находившаяся в момент нападения в ванной, осталась жива, но повредилась в рассудке и попала в психиатрическую лечебницу. Когда убивали Артема, пристрелили «за компанию» дежурного врача и медсестру. Пионера срезали автоматной очередью возле дверей школы, где он встречал сына-подростка. В итоге Барабанщиков мертв, а раненный в голову сын пребывает в состоянии комы. Кита убили в подъезде из пистолета в упор, а заодно изрешетили пулями некстати оказавшуюся поблизости старушку-соседку. На Гиви было совершено целых пять покушений, но он, оправдывая репутацию «везунчика», каждый раз чудом оставался цел-невредим.
Выжившие «братки» ушли в подполье. Например, Белый ежесуточно менял места ночевки, действуя через подставных лиц, заменил прослушиваемые телефоны на новые, старался не показываться на людях...
Между тем средства массовой информации истерично вопили о «гангстерской войне», призывали к введению в Н-ске чрезвычайного положения. Знакомый читателю господин Лобкович теперь активно витийствовал не только в газете «Городские хроники», но и с экранов телевизоров. Виктор зачитал по бумажке дословную цитату из очередного выступления этого выдающегося «разоблачителя» и «правдолюбца»: «Разгул преступности в нашем городе принял невиданный доселе размах! Сводя личные счеты, Н-ские бандиты попрали все нормы морали, даже собственные понятия [49] . Ладно бы они мочили друг друга! В конце концов невелика потеря! Но нет! Так называемая братва поголовно вырезает семьи конкурентов, а главное, заметая следы, убивает множество ни в чем не повинных граждан! Необходимо предпринять по отношению к распоясавшимся выродкам самые жесткие меры».
49
Бандитские законы.
Остальные корреспонденты высказывались в той же манере. Однако остатки обеих группировок, сумев найти общий язык, не верили ни единому слову продажных писак и телевизионных болтунов. Одновременно с бесчинствами таинственных убийств и под аккомпанемент завываний «демократической» прессы некто могущественный начал уверенно прибирать к рукам наиболее доходные точки, ранее контролировавшиеся Восточной и Западной группировками. Новая самозваная «крыша» без обиняков увеличивала размер взимаемой дани в два, три, а то и в несколько раз. Коммерсанты не знали, кому именновынуждены отныне платить. Было ясно лишь, что это люди исключительно жестокие! При малейших признаках неповиновения они зверски избивали коммерсантов, брали в заложники членов их семей... Совершенно кошмарная история приключилась с главой строительной компании «Геркулес» [50] Александром Степановичем Жуковым (прежде находившимся под протекторатом Белого). Четырнадцатого мая утром к нему в офис ввалились двое незнакомых мужчин и с порога заявили: о «восточных» забудь! Будешь платить нашей конторе! Но не два процента с оборота [51] в конце месяца, как раньше, а авансом за полгода вперед. Тут Жукову назвали фантастическую сумму в долларах.
50
Название вымышлено.
51
Как правило, братва (просьба не путать с беспредельщиками) берет с подконтрольных фирм не конкретно обусловленную сумму, а определенный процент с оборота или с прибыли.
– Это невозможно! – решительно возразил хозяин «Геркулеса». – Я разорюсь! Проваливайте к чертям собачьим!
Мужчины молча удалились. В тот же день по дороге домой из школы исчез десятилетний сын Жукова Владик, а поздно вечером под дверь квартиры Александра Семеновича подбросили видеокассету, просмотрев которую он умер от обширного инфаркта. На кассете – типы в черных масках отпиливали ножовкой дико кричащему мальчику кисть правой руки. Хозяину ресторанчика «У Армэна» господину Григоряну за неосторожно сказанное слово перебили ломиком голени обеих ног.
– Подобные примеры я могу приводить до бесконечности! – тяжко вздохнул Виктор.
– В милицию потерпевшие обращались? – отрывисто спросил спецназовец.
– Да! – скривился Белый. – С десяток человек написали заявления. Менты, естественно, обещали разобраться, защитить, не дать в обиду, но... всех обратившихся буквально на следующий день обнаружили на окраинах Н-ска либо мертвыми, либо избитыми до полусмерти... Складывается впечатление, словно кто-то «приватизировал» и правоохранительные органы, и прессу, и всех жителей города, – с горькой иронией закончил Виктор.
– Вполне соответствует духу времени! – сквозь зубы процедил капитан ГРУ. – Березовские, Абрамовичи, Дьяченки... прочая кремлевская мафия, сбросив Примакова, приватизируют Правительство России, а здесь подобные же твари (но не всероссийского, а местного масштаба) приватизируют Н-ск. У меня есть некоторые догадки... но об этом позже, а пока взгляни. – Игорь швырнул на стол удостоверения Рыжего и мордатого.
– Старший лейтенант ФСБ Графинов Руслан Владиленович, сотрудник охранного агентства «Риф» Сосновский Валентин Борисович, – вслух прочел Белый. – Гм, занятные ксивы. Где ты их взял?
– Непосредственно у господ Сосновского и Графинова, – невозмутимо ответил Кононов. – Сегодня утром они пытались меня убить. С Колей перепутали.
Вспомнив недавно разыгравшиеся у него на глазах события, пахан не стал допытываться, чтопроизошло с владельцами ксив. И так понятно!
– Кому принадлежит агентство «Риф»? – прикурив сигарету, поинтересовался спецназовец.
– Э-э-э... вроде Печорскому, тому, который «Городскими хрониками» заправляет...
– А телевидение?
– Ему же, по крайней мере, значительная часть акций... Погоди! – пораженный внезапной догадкой, вскинулся Виктор. – Стало быть, поганый жид – корень зла?! Чересчур много нитей ведут прямо к Печорскому – телевизионно-газетная травля, а главное – несостоявшийся убийца с удостоверением сотрудника «Рифа» в кармане... – Белецкого охватило непреодолимое желание незамедлительно и по возможности собственноручно расправиться с Иосифом Натановичем. – Он, гадюка! Он все организовал! – с ядовитой ненавистью прохрипел главарь «восточных».