Задачи из учебника

Елькина Марина Валерьевна

– Привет, – сказал вполголоса Алик.

Татьяна вздрогнула и обернулась. В этот момент Алик подумал, что приехать сюда, конечно, стоило. Хотя бы затем, чтобы увидеть вот эту растерянность в ее глазах.

Алик аккуратно прикрыл за собой дверь и по-хозяйски расположился напротив Татьяны. Она опешила так, что даже не ответила на его приветствие.

– Не ожидала?

– Нет. – Татьяна немножко справилась с растерянностью, но голос был напряженным. – Хотя, конечно, можно было предположить, что ты приедешь.

– Ну

так, может, ты объяснишь, почему удрала от меня?

– А ты не догадываешься?

Алик помолчал.

– Догадываюсь.

– Ну, тогда зачем объяснять? Побаловались и хватит.

– Значит, побаловались?

– Конечно. Надеюсь, ты не думал, что все было всерьез?

– К сожалению, думал. А ты, выходит, нет?

– А я нет.

Алик готовился и к такому повороту, но все равно эти слова больно ранили его. Он замолчал.

– Нам не о чем говорить, Алик, – вздохнула Татьяна. – Уезжай.

Как она назвала его? Не Шуркой? Аликом? Это обращение взбесило его до состояния безумной ярости. Значит, правда все кончено?

– Уехать я не могу, – злорадно сообщил он.

– Почему? – удивилась она.

– Потому что я здесь работаю!

– Работаешь? Кем?

– У вас пустовало место спортинструктора. Ты слыхала об этом?

– Ты… – задохнулась Татьяна. – Ты это все нарочно?! Чтобы все лето мотать мне нервы!

– Вы почти угадали, – улыбнулся Алик, неторопливо поднимаясь. – Ну, будьте здоровы, Татьяна Евгеньевна!

Он не стал хлопать дверью, наоборот, постарался уйти без лишнего шума. В ребячьих спальнях уже гудели беззаботные голоса, и Алик почувствовал, как ему плохо. Он хотел остановиться, но тут же вспомнил, что Татьяна может смотреть вслед из окна, и постарался спокойно, гордо, не оборачиваясь, прошествовать по узенькой асфальтированной дорожке.

Когда пятый корпус остался за плотной стеной деревьев, Алик остановился и со всего размаху ударил кулаком по стволу огромного тополя. Тополь не шелохнулся, а кора дерева больно врезалась в руку, оставив кровавые ссадины. Боль немножко отрезвила Алика.

А что он, собственно, ждал от этого разговора?

Ничего. Но он мог объяснить, что потрясло его больше всего – ее усталое безразличие. Неужели это та женщина, с которой он часами говорил по телефону, та, которая неизменно ждала его звонка?

Она стала собой, только когда он огорошил ее своей новой работой. Или нет, не то чтобы собой, просто на минуту исчезло безразличие.

И зачем он только приехал сюда? Чтобы все лето мотать ей нервы? Нет, скорее, чтобы все лето мотать нервы себе.

Может, еще не поздно отказаться и уехать?

Ну да! Не хватало еще такого позорного бегства! Да и перед Владом неудобно – старался человек, хлопотал.

Да наплевать на Влада! Не выдержит он здесь полтора месяца! Просто не выдержит! Каждый день видеть ее и мучиться от собственного бессилия!

Сам себе придумал эту пытку. Придется выдержать. А с ней можно постараться избегать лишних встреч. Лагерь большой, это будет не слишком сложно. Все-таки лучше мучиться здесь, чем в городе.

А этот разговор… Что ж! Рано или поздно он должен был состояться. Обидно, конечно, больно, но по крайней мере он вел себя вполне достойно: не психовал, не повышал голоса, не хлопал дверью.

Он даже хотел бы, чтобы она видела в окно, как спокойно и неторопливо он уходил! Пусть знает, что его просто так из седла не выбьешь!

Татьяна не смотрела в окно. Когда за ним тихо закрылась дверь, она уронила голову на стол и заплакала.

Как все глупо! Как глупо! Он устроился сюда на работу только из-за нее! Это же ясно как белый день. А она? Зачем она так жестко говорила с ним?

Ну, она же должна была разорвать! Чтобы раз и навсегда!

Но зачем так больно? Можно же было как-то иначе, жалея и его, и свои чувства?

Когда речь идет об окончательном разрыве, при чем здесь жалость? Наоборот, чем больнее, тем легче расстаться. Он возненавидит ее после этого разговора. Возненавидит и оставит.

Добилась чего хотела?

А чего она хотела?

Слезы душили, растравляли боль, вновь и вновь возвращая к недавнему разговору.

Но если такое раскаяние, не лучше ли догнать его, заплакать, сказать, что виновата?

Нет. Не лучше. Ну, догонит, ну, скажет. Все будет по-прежнему. И по-прежнему встанет вопрос: он или Игорь? Все! Выбор сделан. Победила пусть не любящая, не страстная, но относительно верная жена.

Татьяна усмехнулась сквозь слезы. Эх, Зойка! Насоветовала! «Отступление иногда лучшее решение всех проблем». Может быть, иногда и лучшее, но не с Аликом. С ним никакое отступление не поможет. За несколько дней не только нашел ее, но и устроился спортинструктором!

Вспомнив о работе Алика, Татьяна снова растерялась. Что же дальше? Как им пережить это лето? И ей, и ему? Лагерь не такой большой, и не сталкиваться друг с другом невозможно. Взрослый коллектив малочисленный, да и по работе общаться придется…

И тут вдруг стало легче. Легче от того, что он рядом, что он не уехал сегодня и не уедет завтра. Там, в своих самых несбыточных снах и мечтах, она так ждала его приезда! Так хотела его обнять! Это наяву, когда тучей набегали мысли, она боялась, что он приедет, что она вынуждена будет сказать ему…

Милый Шурка! А он повзрослел. Он говорил так ровно, так выдержанно! Зимой вряд ли этот разговор был бы таким.

Зимой… Как хорошо им было зимой!..

А зачем? Зачем она согласилась тогда все это начать? Думать нужно! Думать заранее о последствиях! Чтобы не причинять потом боль ни себе, ни другим.