Задание "Попадос"
Шрифт:
– Чего ты хочешь от меня?
Авто резко тормозит. Мне безумно хочется уйти, сбежать от него, от этого разговора, ибо чем дальше в лес, тем хуже… Я открываю дверь, но Рэн хватает меня за руку и заставляет повернуться. Я смотрю на него. Его взгляд полон непонимания и вместе с тем злости. Мне неприятны его эмоции и его желания. И самое ужасное, что эти чувства преобладают над моей обидой. Я полностью начинаю отражать его состояние. А это очень взрывоопасно!
– Тебя, Белла, я хочу тебя! Без твоего желания и без твоего согласия я готов сорваться с катушек, готов наброситься на тебя прямо сейчас, здесь. Готов сделать тебя своей без права выбора, но даю тебе шанс пойти на это без твоих игрушек и разговоров в виде «Я не такая ! Хочу вино, кино и домино». Хватит! Не зли меня. Позволяют тебе ещё пару дней меня помариновать. Походим на свидания, но потом, пожалуйста, изволь и меня сделать счастливым. Только сейчас мы поедем ко мне домой.
– Это каким таким образом я должна тебя сделать счастливым?
– А ты не понимаешь? Знаешь же, что своим поведением разжигаешь мою страсть к себе! – он кладет мою руку на свою эрекцию, крепко сжимает пальцы и выжидает мою реакцию, не отводя от меня зеленого взгляда. – Нет, все то ты понимаешь, маленькая трусливая ведьма.
Выдергиваю свою руку, открываю дверь и пытаюсь выйти. Платье мешается под ногами, а стоило каблукам коснуться асфальта, они будто утопли в нём. Снимаю туфли, закидываю их в машину и стремительно иду, придерживая подол. Ну и куда я собралась? Куда?
– Ну уж нет, дорогая, никуда я тебя не отпущу! – он хватает меня за руку и резко разворачивает, припечатав спиной к холодной и мокрой стене какого-то здания. – Можешь считать, что я гадкий паршивый ректор, который решил залезть в трусы к своей студентке, и я скажу тебе да, я именно такой, потому что хочу тебя как безумец. Ты дождешься и на твоём счету будет ещё один труп. Труп менталиста, который откинулся от чрезмерного перевозбуждения. Ты очень сильная ведьма, и я знаю насколько. Одно твоё проклятие меня уже вывело из строя. Другое может убить. Сейчас я сминаю твою грудь, прикасаюсь к тебе, ласкаю тебя, но кроме твоих мнимых попыток оттолкнуть меня и фыркнуть мне в лицо ты ничего больше не предпринимаешь. Потому что хочешь меня, сейчас хочешь. Всегда хочешь. Так говорит твоё тело, если ты пытаешься умолчать.
– Нахал, – ударяю его по лицу. Дождь накатывает с силой и бьет меня по голым плечам не слабее, чем я ударила Рэна. Тот лишь ухмыляется и глядя на меня потирает свою небритую щёку.
– «Нахал» совсем не значит «прекратите», – бессовестно смеётся надо мной.
Дышать становится тяжело. Чувствую, как шаровыми молниями сила метается во мне в желании грохнуть Рэна в тёмном переулке. Мне становится страшно. Страшно, что не сдержусь.
Я стараюсь убежать подальше от катализатора моей внутренней взрывчатки. В свете фонарей я быстрым шагом иду вперед. Мне просто нужно успокоиться. Но я чувствую, он преследует меня. Мне бы сказать ему, чтобы оставил, чтобы не трогал и дал время, но я не могу вымолвить и слова. Натыкаюсь на святилище Трехликой и забегаю в почти что заброшенное здание. Здесь сыро, холодно, но горит несколько свечей. Я подхожу к монументу Великой Богини и касаюсь руками её ног. Боль постепенно уходит вместе со злостью, но меня всё еще потряхивает. Я замерзла и мне обидно. Что за ректор-аморал попался на мою голову?
Он молча делает неторопливые шаги в мою стороны. Мандраж возвращается. Окатывает с новой ударной волной.
– Видеть тебя больше не могу... – шепчу еле слышно. Слёзы пытаются вырваться наружу, но я не позволяю. Дышу глубоко, сжимаю пальцы до хруста. Я не стану плакать перед ним. Не стану! – Можешь меня исключить или же я сама заберу документы и уйду.
– Видеть она меня больше не может, – повторяет, посмеиваясь, и накидывает на меня свой пиджак. – А я то, как устал, ты даже не представляешь.
Резко развернув, хватает за запястья и прижимает к бронзовому монументу. Я вижу, как в его глазах танцует огонь. Чувствую, как безумие и одержимость метается в его груди, сродни проклятью.
– Держите дистанцию, ректор. Нельзя так себя вести в святилище Богини.
– А то что? Ещё одно проклятье?
– Зуб даю, причем твой. Что мелочиться, все тридцать два ! Мой файербол сильнее. Если сейчас же не отпустишь меня, я это докажу.
– О Боги, дайте сил и терпения. Мне надоели твои игры, девочка! Я теряю своё самообладание! – хищно облизнувшись, его губы находят мои. Жадно упиваясь мной и неистово целуя, его руки уверенно скользили по телу в желании вытрясти грубой лаской из меня правду. Одна рука нагло зарывается в моих волосах, растрепав прическу, а другая скользит к шнуровке платья на спине. Я попыталась его оттолкнуть, за что была прижата сильнее к «холодной» Богине. Платье разрывается по вырезу до самой талии и это отрезвляет меня не на шутку. Я кусаю его за губу и, освободив руку, отвешиваю очередную пощечину.
– Ты совсем спятил? – дышу часто и стараюсь прикрыть голые ноги. Руки Рэна упираются в монумент, оставляя меня в своем капкане. Он склоняется надо мной и лбом упирается мне в плечо, тяжело дыша.
– Да, Белла, спятил. Ты тому причина. Я помешался на тебе. Я думал, что не потеряю контроль – ошибся. Желание овладеть тобой доминирует над моралью. Прости меня.
Резко выпрямившись, смотрит на меня уже так, будто ничего не произошло. Ну точно псих! Наклоняется и поднимает с пола пиджак и снова набрасывает на мои плечи. Я же стою как вкопанная в священное место. Смотрю в пол на свои босые и грязные ноги, а Рэн поддевает мой подбородок.
– Посмотри на меня.
С удовольствием, Рэн, но только сквозь оптический прицел!
– Надеюсь, мною сказанное ты обдумаешь в ближайшие дни.
– Это тебя так от недостатка секса плющит? Так иди! Гуляй! В чём причина? Ведь мы друг другу никто!
– Никто значит, – отстраняется на шаг. – А ведь мне еще никогда женщины не отказывали.
– Стало быть, и я в чем-то первая. А ты что, серьёзно решил меня взять прямо в храме Трёхликой, раз я ехать с тобой не хочу? Это ты классно придумал! – шиплю саркастично. – Не хочу такого потребительского отношения к себе! Чтобы ты по своему желанию брал меня там, где тебе вздумается и без моего согласия! У тебя, может всё и горит в штанах от переизбытка тестостерона, а у меня душа горит от боли, но тебе лишь бы своего солдата куда-то приставить.
– Ну, вообще не куда-то, – поправляет он, а из меня вырывается истерический смешок.
– Ты бы так себя не вел, если бы знал, каково мне сейчас!
– Если бы ты знала, каково мне, тоже так себя бы не вела!
До кампуса мы доехали молча. Я даже успела вздремнуть. Дождь больше не заливал, просто моросил ледяными остатками. Охранник открыл ворота и поздоровался с Сурдо, но не со мной. Я лежала на заднем сиденье и как только мы проехали вперед, я встала и натянула туфли на больные мозоли.
– Ты же понимает, что я не останусь у тебя.
– Я даже на такое не смел надеяться.
– Что делать с платьем?
– Можешь выкинуть.
Взяв сумочку, выхожу из машины и быстро иду в сторону общежития. Кажется, что стук каблуков слышен по всему кампусу, но идти босяком больше не хочется. Рэн поспевает за мной и снова накидывает мне на плечи свой пиджак. Я бы и без него дошла, без пиджака, да и без Рэна! Но спорить не собиралась. Чувствую его недовольство своим затылком, будто у меня там третий глаз.