Загадка Генри Киссинджера. Почему его слушает Путин?
Шрифт:
Как мы видим, Г. Киссинджер блестяще справился с поставленной задачей, продемонстрировав мощный потенциал еврейского менталитета и еврейские социальные технологии.
Роль и значение Г. Киссинджера в мировой политике наглядно проявились в 1973 году, когда началась арабо-израильская война и нефтяной кризис. Поскольку Америка поддерживала Израиль, постольку ее задачей номер один было скорейшее заключение перемирия, согласно которому воюющие стороны отойдут на свои предвоенные позиции, а затем последуют усиленные поиски разрешения конфликта дипломатическим путем. Однако у Израиля в силу внезапности нападения быстро закончились боевые припасы, что может привести к его уничтожению, поэтому Америка решила обеспечить его некоторыми видами вооружения. Ситуация осложнилась тем, что в начале октября 1973 года Советский Союз стал осуществлять массированные военные поставки сначала в Сирию, силы которой начали отступать, а затем в Египет и одновременно с этим привел в состояние
«В этот же день Соединенные Штаты приступили к переговорам о возможности полетов большего числа самолетов ElAl без опознавательных знаков для доставки дополнительных военных грузов в Израиль. Одновременно госдепартамент стал оказывать нажим на американских коммерческих перевозчиков, побуждая их начать чартерные перевозки военного снаряжения в Израиль. Киссинджер считал, что такое решение вопроса будет свидетельствовать об относительно сдержанной позиции США и поможет избежать отождествления Соединенных Штатов с Израилем. «Мы понимали, что необходимо беречь чувство собственного достоинства арабов», — позднее говорил Киссинджер. Но вскоре стали очевидны огромные масштабы советских военных поставок, и в четверг 11 октября американцам уже было ясно, что без военной помощи Израиль проиграет войну. Согласно формулировке Киссинджера и, в еще большей степени, Никсона, Соединенные Штаты не могли допустить, чтобы их союзник был побежден с помощью советского оружия. Более того, кто мог представить себе последствия сражения до последней капли крови?» [88] .
88
Ергин Д. Указ. соч. С. 650.
Вместе с тем на арабо-израильскую войну наложилось объявление делегацией ОПЕК в Вене 100 %-ное увеличение объявленной цены на нефть, что может вызвать в случае расширения военных поставок вооружения Америкой Израилю возмездие в виде «эффекта снежного кома». Иными словами речь шла об использовании нефти в качестве оружия, причем оружия весьма сильного в мире, где нефть является фундаментом существования сообщества цивилизаций.
Опасаясь нефтяного эмбарго, Америка предприняла энергичные меры параллельно совещанию министров нефти арабских стран в Эль-Кувейте, когда сначала Киссинджер, а затем Никсон вместе с Киссинджером приняли четырех арабских министров во главе с саудовцем Омаром Саккафом, которого Киссинджер характеризовал как человека «спокойного и мудрого». «Встреча проходила в обстановке сердечности и, казалось, между ее участниками вырисовываются некоторые общие точки зрения. Никсон обещал прикладывать все силы к заключению перемирия, что позволит «вести работу в рамках резолюции 242», то есть той резолюции Организации Объединенных Наций, в соответствии с которой Израиль должен вернуться на исходные границы 1967 года. Государственный министр Саудовской Аравии, казалось, подтверждал, что Израиль имеет право на существование, пока будет находиться в границах 1967 года. Киссинджер пояснял, что возобновление американских поставок Израилю не следует воспринимать как действие, направленное против арабов, что это скорее вопрос отношений «между США и СССР»: Соединенные Штаты были вынуждены прореагировать на русские поставки вооружений. Положение, ранее существовавшее в регионе, добавил он, неприемлемо, и, когда война закончится, Соединенные Штаты возьмут на себя активную дипломатическую роль в достижении позитивного мирного урегулирования» [89] .
89
Ергин Д. Указ. соч. С. 652.
В итоге президент Р. Никсон пообещал Саккафу помощь Г. Киссинджера как посредника, что должно было являться, по-видимому, безусловной гарантией успеха. Он стремился убедить Саккафа и других министров, что, несмотря на свою национальность, Г. Киссинджер «не был подвержен давлению внутренних, то есть еврейских кругов». Далее Р. Никсон сказал: «Я понимаю, что вас смущает тот факт, что Киссинджер — американец еврейского происхождения. Американец еврейского происхождения может быть хорошим американцем, и Киссинджер — это хороший американец. Он с удовольствием будет работать с вами» [90] . Если Г. Киссинджер было весьма неприятно и он еле сдерживал ярость, то Саккаф выглядел растерянным, ему пришлось ограничиться фразой «Мы все в какой-то степени семиты».
90
Там же. С. 654.
После встречи Г. Киссинджер сообщил своему аппарату, что на совещании вообще не было никаких упоминаний о нефти, что арабы вряд ли будут использовать нефть в качестве оружия против Соединенных Штатов Америки. Однако это именно и случилось: «В субботу 20 октября в два часа ночи Киссинджер вылетел в Москву для обсуждения условий
91
Ергин Д. Указ. соч. С. 655.
Не только введение нефтяного эмбарго потрясло Америку, президентство Р. Никсона было поставлено под сомнение Уотергейтским делом, переросшим в серию скандалов. «Развитие уотергейтской эпопеи во время октябрьской войны, жаркий интерес к ней всей страны, влияние ее на ход войны и введение эмбарго, на умы и чувства американцев, — все это сплеталось в одно целое и придавало странную и сюрреалистическую окраску этой центральной драме, разыгрывавшейся на мировой арене» [92] . Результатом переплетения целого ряда обстоятельств фактическое руководство американской внешней политикой перешло к Г. Киссинджеру, который был помощником президента по вопросам национальной безопасности и стал только что и государственным секретарем. Ему удалось стать той политической фигурой, которая сумела сохранить авторитет и преемственность власти тогда, когда Америка чуть не лишилась доверия на мировой арене.
92
Там же. С. 657.
Это было время слишком большого числа событий, которые привели в замешательство средства массовой информации, общественное мнение и правительства многих стран, которые имели самые серьезные последствия для положения на Ближнем Востоке и для нефтяного бизнеса. «Эмбарго возвестило эру новых отношений в мире нефти. Как война была явлением слишком важным, чтобы отдавать ее на откуп генералам, так и решение нефтяных проблем, которые приобрели теперь такое колоссальное значение, не следовало предоставлять нефтяной отрасли. Нефть уже стала территорией президентов и премьеров, министров иностранных дел, финансов и энергетики, конгрессменов и парламентариев, регулировщиков и «царей», активистов и ученых мужей и в особенности Генри Киссинджера, который с гордостью заявлял, что до 1973 года мало смыслил в нефти и крайне мало в мировой экономике. Он предпочитал политику и большую стратегию. В первые месяцы введения эмбарго он неоднократно говорил своим помощникам: «Не докладывайте мне о баррелях нефти — для меня эго как бутылки кока-колы. Я этого не понимаю!»
Тем не менее, как только в игру вступило нефтяное оружие, этот акробат от дипломатии делал больше, чем кто-либо другой, чтобы этот меч вложили обратно в ножны» [93] . Заслуга Г. Киссинджера в том, что дипломатическим путем он сумел «вложить меч — нефтяное оружие — обратно в ножны», предотвратив пожар новой кровопролитной войны.
Следует также отметить, что Г. Киссинджер внес значительный вклад в урегулирование дипломатических отношений между Америкой и Египтом, содействовал подписанию израильско-сирийского соглашения 1974 года.
93
Ергин Д. Указ. соч. С. 661.
Как мы уже говорили, политическая и дипломатическая деятельность Г. Киссинджера протекала в контексте мышления, характерного для иудейско-протестантской модели функционирования и развития мира. В этом мышлении рациональный подход к миру сочетается с эмоциональным отношением к другим индивидам. Поэтому деятельность Г. Киссинджера как политика и дипломата не является функционированием только абстрактно-логической машины, ей свойственная сильная эмоциональная составляющая. Примером проявления Г. Киссинджером эмоционального интеллекта является, согласно Дж. Колеману, его роль в деле, связанном с физическим устранением премьер-министра Италии Альдо Моро.
Как известно, премьер-министр А. Моро в 1978 году был похищен террористами «Красных бригад» и затем жестоко убит. Когда шел судебный процесс над членами «Красных бригад» некоторые из них показали, что им было известно об участии высокопоставленных официальных лиц Америки в заговоре с целью убийства А. Моро. Об этом Дж. Колеман пишет следующее: «Свидетелем, чьи показания на открытых судебных заседаниях произвели эффект разорвавшейся бомбы, был Горрадо Герцони, близкий соратник Моро. Его ошеломляющие свидетельства были переданы по итальянскому телевидению и радио 10 ноября 1982 года, а также напечатаны в нескольких итальянских газетах, но в США эта важнейшая информация попросту замалчивалась…