Загадка кольца с изумрудом
Шрифт:
Летти раскрыла и закрыла рот, однако Мэри ушла и спорить было больше не с кем. Доводы, которые еще два часа назад казались неопровержимыми, теперь приросли к горлу и один за другим исчезали.
— Постой!
Приподняв подол плаща, она, спотыкаясь, побежала вслед за сестрой. Возникло ощущение, что время вернулось на двенадцать лет назад и Летти, снова пухлая шестилетняя кроха, пыжится догнать более взрослую Мэри, чтобы поиграть в игры, которыми дозволено тешиться только ей.
Но, увы, как бы Летти ни усердствовала, она всегда оставалась позади, падая на бегу и разбивая
Летти подбежала к двери спальни и, почти не заметив, как повернула ручку, влетела внутрь. В комнате горели все свечи — на каждом ответвлении канделябров, точно звездочки на фоне мрачных стен. Обои, некогда белые в голубую полоску, от времени и небрежности превратились в тускло-серые. Вид комнаты красноречиво говорил о недавней суете: дорожное платье Мэри лежало смятое на застеленной кровати, а сумка, битком набитая воздушными шарфиками, была брошена у окна. Сквозь прозрачную ткань проглядывала наспех засунутая серебряная щетка для волос.
Мэри стояла у туалетного столика, который, подобно обоям, когда-то давно тоже был белым. Повернув прекрасное лицо в сторону, она неотрывно смотрела в пустоту, точнее, на что-то, чего не могла видеть Летти. Безмолвие сестры пугало куда сильнее гневных криков.
— Мэри? — шепотом позвала Летти.
Мэри медленно подняла голову и надменно выпрямилась. Потом повернулась, важно, неторопливо, словно актриса придворного театра. Самообладание полностью вернулось к ней, лицо сделалось бесстрастным, точно у фарфоровой статуэтки, и почти столь же свежим.
— Что тебе нужно? — спросила она. — Пришла за поздравлениями?
— Разумеется, нет! Мэри, поверь, я не… Я бы ни за что… — Невозмутимый взгляд сестры совсем сбил Летти с толку.
— Ты это сделала.
Мэри не спрашивала — утверждала.
Возразить было нечего. Столкнувшись с непоколебимым хладнокровием Мэри, заготовленные слова осыпались, будто облупившаяся краска.
Так всегда и получалось.
— Ты не любишь его, — пролепетала Летти. — Ведь не любишь?
Мэри поправила прядь волос и повернула голову, чтобы взглянуть на собственное отражение в пятнистом от времени зеркале.
— Нет. Не люблю. А может, и люблю. Хотя тебе, конечно, виднее. Ты всегда все знаешь.
Сердце Летти сжало колючее, точно лед, сомнение.
— Если он тебе в самом деле небезразличен… — неуверенно начала она.
— Полагаю, тогда мне было бы намного хуже. — Голос Мэри звучал столь холодно, что мороз шел по коже. — Так или иначе, он достался одной из нас — все равно станет частью нашей семьи. — Она улыбнулась — сдержанной светской улыбкой хозяйки, что мечтает поскорее выпроводить собравшуюся откланяться гостыо. — Очень поздно. Если не возражаешь, я хотела бы скорее лечь в постель. Надо выспаться, чтобы завтра разработать новый план. Доброй ночи.
Мгновение-другое, и перед лицом Летти захлопнулась дверь.
Беседовать с деревянным створом, особенно если понятия не имеешь, что говорить, не было смысла. Что она могла ответить сестре? «Только не воспылай ко мне ненавистью»? «Я все улажу»? Летти не сомневалась, что в лорде Пинчингдейле Мэри интересует
Так было всегда.
Впрочем, ничего непоправимого пока не случилось. Если Мэри так уж горела желанием выйти за лорда, она еще могла его заполучить. Опершись рукой на поручень, Летти поспешила вниз разыскивать отца. Выход наверняка существовал. А положение было до того нелепым, что походило на греческие трагедии, столь горячо любимые отцом. В них главный герой непременно навлекал на себя беду, которой всеми силами пытался избежать. Летти смешили эти болваны. И вот она сама им уподобилась: попыталась предотвратить чужой побег и угодила в капкан.
Совершенно случайно.
Летти содрогнулась. По ошибке не выходят замуж. Можно нечаянно купить не ту книжку в «Хэтчардс» или взять шаль неподходящего к платью цвета, а неумышленно очутиться среди ночи в экипаже мужчины и тем самым обязать его на тебе жениться — в подобную случайность никто не поверит.
Эдип тоже не знал, что убивает отца, а женится на собственной матери…
Она чуть не столкнулась с отцом, который в ночном колпаке и со свечой собрался было подняться по лестнице.
— Нам надо срочно поговорить.
— Срочно? — поморщился мистер Олсуорсн, сдерживая зевок.
— Папа… — умоляюще пробормотала Летти.
— Ну, раз уж так срочно…
— Спасибо.
Мистер Олсуорси повел дочь в библиотеку, тесную комнатушку, где хранились книги в коробках, привезенные по его настоянию из Хартфордшира, и новые, купленные уже в Лондоне. Книги были повсюду — стояли на полках, лежали на каждом шагу неровными стопками, грозя, того и гляди, рассыпаться. Летти с пришедшей за долгие годы ловкостью проскользнула меж двух таких стопок и убрала третью со стула, которых было всего два.
— Как тебя угораздило ввязаться в такую историю, девочка моя? — добродушно поинтересовался отец, когда Летти осторожно опустила башню из книг на пол.
— Я хотела как лучше, — горячо начала Летти.
Мистер Олсуорси помахал перед лицом любимицы пальцем:
— Давно пора заняться твоим воспитанием.
Летти с детства усвоила: желаешь побеседовать с отцом, не обращай внимания на его беззлобные замечания.
— Меня разбудила служанка Мэри, сказала, мол, мисс задумали сбежать. Я спустилась вниз, решив воззвать к благоразумию лорда Пинчингдейла, и меня по нечаянности увезли. Произошло чудовищное недоразумение. А теперь… — Летти нахмурилась, глядя на «Размышления о революции во Франции» Берка.